Виталий Сертаков - Свиток проклятых

Спросила, и едва с досады сама себе не откусила язык, таким свирепым взглядом смерила ее Вестник.

– Милостивая государыня, во избежание скандала, и выдворения нас с позором, прошу любые вопросы, касательные государственного устройства, а в особенности правящей фамилии, задавать мне конфиденциально, – прошипел Оракул. От его тона у Женьки по коже пронеслись мурашки. Про себя она решила, что будет молчать. Чтобы случайно опять не сморозить глупость.

Но долго молчать не пришлось, пришлось визжать и охать. Первая же невзрачная прихожая обернулась чревом «кубика Рубика». Едва за спиной захлопнулась дверь, как пол мягко поплыл вниз. Фальшивый гардероб с фальшивыми зонтами и шляпами укатился в стену, дохнуло сквозняком, противоположная стена, с картинками и мятым зеркалом, понеслась куда-то вверх и вбок, а входной проем очутился на потолке. Женька ахнула и невольно вцепилась в Вестника. Лифт вез их вниз и в сторону, но почти сразу – опять вверх и снова вниз, уже с приличным ускорением. Неожиданно ползущие стены совсем пропали, стабильным остался только пол. Дворецкий жестом пригласил сойти на пересечении сразу шести ярко освещенных коридоров. Куда идти дальше, было не совсем понятно. Каждый коридор в сечении представлял собой квадрат, и заканчивался тупиком. В каждом, возле старинного настенного телефона, стояли на страже пожилые бородатые солдаты.

– Личная гвардейская сотня Его Высокопревосходительства, – даже молча Оракул зашептал, словно боялся спугнуть чужие мысли. – Самые надежные и проверенные бойцы.

Бойцы, всполошилась вдруг Женька, точно проснулась. И у них бойцы, и здесь, выходит, война?

Седовласый гвардеец молча дождался, когда все зайдут в коридор, позвенел ключами, и вдруг шагнул прямо на стену. Кирпичная кладка вместе с газовыми светильниками поползла вниз, меняясь местами с полом. Женечке пришлось спешить следом за уверенно шагавшей Ольгой. Еще один скачок – и солдат отворил потайную дверь там, где недавно у этого коридора располагался потолок. Оглянувшись, Женька увидела знакомую платформу лифта, висевшую теперь над головой, и других солдат, невозмутимо дежуривших вверх ногами у своих телефонов. Хотелось зажмуриться и сильно ущипнуть себя.

Высокая дверь, через которую гости только что проникли, очутилась на полу и мигом заросла ковром, а потолок повернулся по часовой стрелке и стал правой стеной, увешанной оружием и знаменами. Левая стена провалилась куда-то вниз, темный закуток превратился в парадную залу. Женька наверняка бы упала, если бы не железная рука Вестника. Наконец, пространство успокоилось. Внутри Управление императорской охоты оказалось втрое больше, чем снаружи. Свет лился из десятков электрических светильников. Своды необъятной залы терялись в вышине, под потолок забитые книгами. Пахло библиотекой, протертыми коврами и сладким ладаном. Между книжными шкафами красовались серванты со старинными винтовками, орденами, треуголками, папахами, саблями и знаменами. На знаменах угадывались надписи на старорусском языке. Об охоте и охотниках отдаленно напоминали лишь два малоприятных чучела. Слева в нише, за стеклом, раздувал мышцы крупный хищник семейства кошачьих. Хотя чем дольше Женька его рассматривала, тем меньше зверь походил на льва или тигра. Слишком узкая для льва, опущенная вниз, морда, с круглыми птичьими глазами, глядящими в стороны. Желтая грива клочками, лапы в заживших ранах и царапинах. Длинная изогнутая спина, укрытая необычным тройным седлом, со сложной системой ремней, и подобием глубоких штанов по бокам, вместо стремян. Получалось, что хищная тварь могла нести одновременно сразу трех седоков. Но самое потрясающее – крылья, две пары грязно-серых, истрепанных крыльев.

– Насколько мне известно, этого грифона Его Высокопревосходительство зарубил лично, – с уважением, и несколько даже льстиво, произнесла Вестник.

– Так точно, Ваше сиятельство, – склонился дворецкий. – Двадцать семь лет тому назад, в известном сражении под Саркелом. Жаркое дело было-с, с вашего позволения. Набивщики схалтурили, извиняюсь, вот шерсть и лезет.

Грифон, сказала себе Женька, это лев такой с крыльями. Все в порядке, главное не сойти с ума. Потому что в нише напротив, наколотый на серебряные иглы, висел шестилапый змей. Небольшой такой, метра три в длину. С выразительным, почти человеческим лицом, зашитым ртом, и стеклянными шарами, вставленными в пустые глазницы.

– Василиск вульгарис, – подсказал Оракул. – Нечисть знатная, потому и на серебре.

Вожатая его тотчас узнала. Такой же почти, как у Привратника, только раза в четыре крупнее. Получалось, что Привратник таскала на себе не просто тонкую змейку, а такое вот страшилище! Нет, он восьмилапый, поправила себя Женька, заглянув в толстостенный стеклянный стакан сбоку. Четвертая пара лап слегка недоразвилась, а за ней, у жирного чешуйчатого хвоста, проклюнулась и пятая пара.

– У Привратника не свободный змей, а выращен от своей крови, – поправил Оракул. – Постепенно вы изучите историю храма, и поймете. Привратники рождаются не так часто, это опасное призвание. В семье Елизаветы отец, и, насколько мне известно, прабабка, отдавали долг на своих постах, зато дед дослужился до Магистра малого круга. Но в сфере старой Земли их функции были иные, они проверяли желающих стать адептами храма. Зато, когда удалось подобрать первый ключ к скважине, стали ясны книги и тексты, сразу отпал смысл глупых ритуалов. Привратник занял свое место, ему понадобились караульные, и личное оружие. Которое, как вы понимаете, каждый подбирает по руке.

Рассуждая про нечто личное, слепец явно на что-то намекал, но Женька не вдавалась. И уж всяко, решила не спрашивать, при каких обстоятельствах Канцлер вырвал змею глаза. Дворецкий распахнул следующую дверь, осветился короткий коридор, ведущий в никуда, попросту тупик. Под железным решетчатым полом, в темноте, бегало из угла в угол, какое-то хищное животное. Не просто хищное, а смертельно опасное, Женечка поняла это по слабому испугу Оракула.

– Мантикоры, – словно нехотя, буркнул слепец, – лучшая охрана от нападения снизу.

– Просят обождать в кабинете, – дворецкий неуловимо быстро коснулся перстнем глухой кирпичной стены. Железный пол, под которым сновали мантикоры, рванул вверх и стал стеной, выход из библиотеки очутился на потолке, зато прямо образовалась широкая двустворчатая дверь в кабинет. Женька снова обеими руками вцепилась в Вестника, едва не порвав той платье.

Кабинет хозяина размерами как минимум вдвое превосходил все здание Управления. Здесь тоже нашлось немало интересного. К примеру, внушительный аквариум, в человеческий рост, заросший водорослями, на дне которого стоял шатер, вроде индейского вигвама, и внутри него явно кто-то жил. Во всяком случае, там горел свет. Или толстоногие кресла, немедленно начавшие преследовать посетителей. Кресло, выбравшее почему-то Женечку, изогнутое, с резными подлокотниками и подставкой для ног, вело себя как преданный пес – терлось сзади о колени, и взбрыкивало от радости, когда гостья, наконец, уселась. На потолке и прямо в полу с тихим стуком открывались двери, заглядывали серые клерки с документами. Далекий потолок вообще жил своей жизнью. Там вместо белил отсвечивал натертый паркет, а вместо люстр вверх ногами висели ряды столов с кипами бумаг, счетами, печатями, папками, чернильницами и прочими атрибутами любой государственной канцелярии. Задрав лицо, Женька заметила затылки двух десятков клерков, усердно шуршащих перьями. По стенам висели крайне любопытные зеркала. В одном Вожатая разглядела себя и своих сопровождающих, но они почему-то закусывали в компании румяного старца, и, похоже, оживленно болтали. В другом зеркале тот же крепыш с седой бородкой грозно распекал вытянувшихся по стойке «смирно» подчиненных. В третьем – ярко горели свечи, играл оркестр, беззвучно смеялись шикарно одетые женщины. И опять же кушали.