Брендон Сандерсон - Пепел и сталь

Но пролетела она немного и вскоре упала на что-то твердое, это оказалась крыша одного из самых высоких флигелей. Ошеломленная ударом, Вин поднялась на колени и поползла в сторону, ища укрытие.

«Спрятаться… спрятаться… спрятаться…»

Она с трудом доползла до угла соседней башни и забилась в темноту, усевшись в глубокую лужу смешанной с пеплом воды и обхватив себя руками. Она была мокрой насквозь от дождя и крови.

И на мгновение ей показалось, что она, возможно, сбежала от преследователя.

Темная фигура протопала по крыше. Дождь немного утих, и Вин благодаря олову увидела голову, пронзенную двумя металлическими стержнями, и темный плащ…

Она была слишком слаба, чтобы двигаться, слишком слаба, чтобы предпринять хоть что-то, поэтому просто сидела и дрожала в луже… Инквизитор повернулся к ней.

– Такая мелкая, а такая вредная! – сказал он и шагнул вперед.

Но Вин почти не расслышала его слов.

Вокруг снова стало очень темно… нет, просто у нее в глазах потемнело. Глаза закрылись. И рана больше не тревожила. Вин даже думать не могла…

Послышался какой-то звук – как будто ломались и сыпались на крышу ветки дерева.

А потом Вин обхватили чьи-то руки. Теплые, не похожие на руки смерти. Она заставила себя открыть глаза.

– Кельсер?..

Но на нее с тревогой и сочувствием смотрел вовсе не Кельсер. Это было другое лицо, куда более доброе. Вин облегченно вздохнула и потеряла сознание в тот момент, когда сильные руки подняли ее, дав странное ощущение защиты и покоя, хотя вокруг по-прежнему царила ночь и лил дождь.

– Ты взял ее с собой? – резко спросил Доксон, врываясь в кухню. – Ты взял Вин в Кредикскую Рощу? Ты что, окончательно спятил?!

– Да, – огрызнулся Кельсер. – Вы все абсолютно правы. Я сумасшедший. Идиот. Похоже, мне следовало сдохнуть в Ямах и вообще не возвращаться!

Доксон умолк, ошеломленный этим взрывом. Кельсер бешено ударил кулаком по столу, и дерево раскололось. Кельсер все еще поддерживал горение пьютера, чтобы справиться с несколькими ранами. Его плащ рожденного туманом был изодран в клочья, на теле осталось около полудюжины мелких порезов. Вся правая сторона туловища страшно болела. И Кельсеру еще повезло, что на этот раз он не сломал ни единого ребра.

Кельсер вызвал вспышку пьютера. Внутренний огонь помог ему сосредоточиться на своем гневе и на отвращении к себе. Один из подмастерьев Колченога быстро и умело накладывал повязку на самую глубокую рану. Сам Колченог сидел рядом с Хэмом у стены в кухне. Бриза не было, он отправился в пригород.

– Кельсер, во имя Вседержителя… – тихо произнес Доксон.

«Даже Доксон, – подумал Кельсер, – даже старейший из друзей клянется именем Вседержителя! Что мы делаем? На что мы вообще рассчитываем?»

– Нас ждали три инквизитора, Докс, – сказал он.

Доксон побледнел:

– И ты оставил ее там?

– Она сбежала раньше меня. Я пытался отвлечь инквизиторов, как мог, но…

– Но?

– Но один из них погнался за Вин. Я ничего не сумел сделать… возможно, двое других просто удерживали меня, чтобы их товарищ мог найти ее.

– Три инквизитора, – негромко произнес Доксон, принимая из рук подмастерья стаканчик бренди и одним глотком осушая его.

– Должно быть, мы слишком нашумели, когда прорывались внутрь, – сказал Кельсер. – Причина или в этом, или в чем-то другом. И мы по-прежнему не знаем, что спрятано в той комнате!

В кухне стало тихо. Снаружи усилился дождь, неустанно колотя по крыше и по окнам дома.

– Ну и что теперь с Вин? – спросил Хэм.

Кельсер посмотрел на Доксона и увидел во взгляде друга безнадежность. Кельсер и сам-то едва ушел, а ведь он тренировался не один год. И если Вин до сих пор в Кредикской Роще…

В груди Кельсера вспыхнула острая, пронзительная боль.

«Ты и ей позволил умереть. Сначала Мэйр, потом Вин… Скольких еще ты приведешь к смерти, прежде чем все закончится?»

– Может быть, она прячется в городе, – предположил Кельсер. – Боится вернуться, потому что ее ищут инквизиторы. Или по каким-то причинам отправилась в Феллис.

«А может быть, она где-то на улице, умирает под дождем…»

– Хэм, – решительно заявил Кельсер, – мы с тобой двинем во дворец. Докс, возьми Лестиборнеса и обойди воровские шайки. Может, кто-то что-то видел. Колченог, отправь человека в особняк Рену, надо проверить, не там ли она.

Все встали, и Кельсеру незачем было вслух произносить то, что каждый и так понимал. Они с Хэмом не смогут приблизиться к Кредикской Роще, не столкнувшись с патрулем. И даже если Вин пряталась в городе, инквизиторы, скорее всего, найдут ее первыми. Они…

Кельсер вдруг замер, и все тоже остановились, глядя на него. Он что-то услышал.

Наверху прозвучали быстрые шаги, и по лестнице скатился дежуривший на крыше Лестиборнес. Он ворвался в кухню, насквозь мокрый.

– Кто-то идет! Прямо сюда, к нам!

– Вин? – с надеждой спросил Хэм.

Лестиборнес покачал головой:

– Нет, крупный человек. В плаще.

«Началось… Я погубил всю команду… я привел сюда инквизитора».

Хэм встал и взял деревянную дубинку. Доксон вытащил из-за пояса пару кинжалов, а шесть помощников Колченога отошли в глубину кухни, и их глаза расширились от страха.

Кельсер разжег металлы.

Задняя дверь кухни резко распахнулась. Высокий человек в темном мокром плаще стоял под дождем. На руках он держал кого-то маленького.

– Сэйзед! – воскликнул Кельсер.

– Она тяжело ранена, – сообщил Сэйзед, быстро проходя в кухню.

Его нарядная одежда насквозь промокла.

– Мастер Хэммонд, нужно немного пьютера, и поскорее. Ее запасы кончились, похоже.

Сэйзед опустил Вин на кухонный стол. Девушка была невероятно бледной и мокрой.

«Какая же она маленькая! – подумал Кельсер. – Почти ребенок. И как только мне в голову пришло взять ее с собой?»

На боку Вин виднелась глубокая рана. Сэйзед отодвинул что-то в сторону – это оказалась большая книга, которую он принес вместе с Вин, – и, приняв из рук Хэммонда флакон с металлами, наклонился над Вин и осторожно влил жидкость в рот лежавшей без сознания девушки. Все затихли в ожидании, и только шум непрерывного дождя врывался в открытую дверь.

Лицо Вин порозовело, дыхание стало ровнее. Алломантический бронзовый слух Кельсера уловил исходящую от нее пульсацию – как будто в груди у девушки вдруг забилось второе сердце.

– Хорошо, – сказал Сэйзед, разматывая неумело наложенную повязку. – Я боялся, что ее тело не настолько привыкло к алломантии, чтобы бессознательно поддерживать горение металлов. А теперь, полагаю, у нее есть надежда. Мастер Колченог, я осмелюсь попросить горшок горячей воды, бинты и сумку с лекарствами из моей комнаты. Да побыстрее!