Брендон Сандерсон - Пепел и сталь

Колченог кивнул и жестом приказал подмастерьям исполнить просьбу. Кельсер внутренне сжался, наблюдая за действиями Сэйзеда. Рана выглядела ужасно – куда хуже тех, что приходилось залечивать ему самому. Глубокая, с рваными краями, из тех, что убивают медленно, но верно.

Однако Вин не была обычным человеком: пьютер позволял алломантам оставаться в живых гораздо дольше прочих. К тому же и Сэйзед не был рядовым целителем. Хранители помнили не только религиозные учения, их метапамять содержала обширные знания о различных культурах, философских учениях и естественных науках.

Колченог выставил из комнаты своих помощников, и началась операция. Она заняла пугающе много времени. Хэм придерживал края раны, а Сэйзед медленно зашивал внутренности Вин. Наконец он свел вместе лоскуты кожи и наложил чистую повязку, а потом попросил Хэма как можно осторожнее перенести девушку на постель.

Кельсер стоял на месте, глядя, как Хэм поднимает и уносит из кухни безвольное тело Вин. Потом он повернулся к Сэйзеду и вопросительно посмотрел на него. Кроме них, в комнате находился только Доксон, тихо сидевший в углу.

Сэйзед мрачно покачал головой:

– Я не знаю, мастер Кельсер. Она может выжить, вот и все, что я скажу. Мы должны постоянно снабжать ее пьютером – он обладает хорошим кроветворным действием. И тем не менее… Я видел взрослых мужчин, умиравших и от менее страшных ран.

Кельсер молча кивнул.

– Думаю, я появился слишком поздно, – продолжал Сэйзед. – Когда я нашел ее, как можно скорее помчался в Лютадель. Я истратил целую метапамять, чтобы бежать со всех ног. И все-таки опоздал…

– Нет, друг мой, – сказал Кельсер. – Ты отлично поработал в эту ночь. Куда лучше, чем я.

Сэйзед вздохнул и потянулся к большой книге, которую отложил в сторону перед началом операции. Переплетенный в кожу том был мокрым от дождя и крови. Кельсер посмотрел на книгу и нахмурился:

– Что это?

– Не знаю, – ответил Сэйзед. – Я нашел ее во дворце, пока искал девочку. Книга написана на хленни.

Хленни, язык Хленниума… древней родины Вседержителя, где он жил до того, как Вознесся. Кельсер смерил Сэйзеда оценивающим взглядом.

– Ты можешь ее перевести?

– Думаю, да, – сказал Сэйзед, и в голосе его послышалась усталость. – Но… не сейчас. После такой ночи мне необходимо отдохнуть.

Кельсер кивнул и позвал одного из подмастерьев, велев ему приготовить постель для Сэйзеда. Террисиец благодарно кивнул и медленно пошел вверх по лестнице.

– Он сегодня спас не только Вин, – сказал Доксон, бесшумно подходя к Кельсеру. – То, что ты натворил, даже для тебя – непростительная глупость.

– Я должен был узнать, Докс, – возразил Кельсер. – Я должен был вернуться. Что, если атиум на самом деле хранится там?

– Ты же говорил, что его там нет.

– Я говорил, – согласился Кельсер, – я был почти уверен в этом. Но что, если я ошибался?

– Это тебя не оправдывает, – проворчал Доксон. – Теперь Вин при смерти, а Вседержитель настороже. Тебе недостаточно, что Мэйр погибла, когда вы пытались прорваться в ту самую комнату?

Кельсер долго молчал. Он слишком вымотался, чтобы препираться. Поэтому он просто вздохнул, садясь на ближайший стул.

– Не все так просто, Докс, – сказал он.

Доксон нахмурился, внимательно глядя на него.

– Я не хотел при других говорить о Вседержителе, – продолжал Кельсер. – Но… я обеспокоен. Наш план хорош, но меня не оставляет ужасное чувство, что нам никогда не добиться успеха, пока Вседержитель жив. Мы можем украсть его деньги, разбить его армию, хитростью выманить его самого из столицы… но мне кажется, что мы все равно не сумеем остановить его.

Доксон задумался.

– Так ты серьезно насчет одиннадцатого металла?

Кельсер кивнул:

– Я два года искал способ убить его. Но ведь и другие пытались, и чего они только не перепробовали! Он как будто не замечает ран. Когда ему отрубили голову, он лишь сильнее взбесился. Однажды несколько солдат сожгли его в гостинице во время одной из первых войн. Но Вседержитель вышел оттуда – то есть вышел скелет, но уже через несколько секунд восстановился. И только рассказы об одиннадцатом металле дают нам надежду. Но я не знаю, как он работает! И именно поэтому я должен был вернуться во дворец. Вседержитель что-то прячет в той комнате, я чувствую! И уверен: если мы узнаем что, то сможем наконец остановить его.

– Ты не должен был брать с собой Вин.

– Она меня выследила, – объяснил Кельсер. – И я побоялся, что, если оставлю ее одну, она попытается забраться туда самостоятельно. У девочки бедовый характер, Докс. Она его скрывает, но, если ей что-то взбредет в голову, ее не остановить.

Доксон вздохнул и осторожно кивнул:

– Да… но мы так и не узнали, что скрыто в той комнате.

Кельсер посмотрел на книгу. Переплет намок, но книга явно была подготовлена к любым испытаниям. Ее стягивали ремни, а сам переплет был из очень хорошей, надежной кожи, так что вода не могла проникнуть внутрь.

– Да, – сказал Кельсер, – не знаем.

«Но мы все-таки раздобыли эту штуку, чем бы она ни была».

– Оно того стоило, Кел? – спросил Доксон. – Этот безумный трюк стоил того, чтобы рисковать своей жизнью и жизнью этого ребенка?

– Не знаю, – честно ответил Кельсер и, повернувшись к Доксону, посмотрел ему прямо в глаза. – Спроси меня еще раз, когда будет известно, выживет Вин или нет.

Когда Вин проснулась, у нее болело все тело… Значит, Рин опять ее поколотил. Что же она натворила? Может, была слишком приветлива с кем-то из воровской шайки? Или ляпнула какую-то глупость, разгневав главаря? Ей следовало держаться тихо, тихо и незаметно, подальше от остальных, и не привлекать к себе внимания. Иначе Рин побьет ее. Она должна учиться, говорил он. Она должна учиться…

Но боль была сильнее, чем от обычных побоев. Вин и вспомнить не могла, когда ей в последний раз приходилось так скверно.

Она осторожно кашлянула, открывая глаза. Она лежала на очень удобной кровати, а в кресле неподалеку сидел долговязый подросток.