Евгений Щепетнов - Зверь

– Уже вцепились. – Адрус равнодушно пожал плечами, отодвинул губу зверька и полюбовался его мощными, острыми, как у акулы, клыками. – За мной следят уже два дня. Уходи через тайный ход. Но боюсь, и его перекрыли. Похоже, нам придется сваливать, и побыстрее. И еще – чую! – скоро все рухнет. У меня есть информация, что готовится какой-то бунт. Поговаривают, якобы родственники казненных заговорщиков потихоньку подтягивают бойцов. По городу мотаются банды наемников, в трактирах присесть негде – все забито вояками. Завтра-послезавтра начнется.

– И ты так спокойно говоришь о том, что за тобой следят?! – Агристус мрачно взглянул в лицо Адруса, оглянулся на окно, будто ожидал, что оттуда выпрыгнет агент Секретной службы, и, вскочив с места, шагнул к двери. – Раньше нужно было предупреждать, демоны тебя задери! Почему молчал?! А-а… тьфу! Свяжешься с вами… так все было хорошо устроено! Я столько лет все налаживал, и вот из-за тебя, из-за твоей глупой мести работорговцам все рухнет!

Агристус задержался на пороге, оглянулся и, кивнув Адрусу, закончил:

– Место связи прежнее. Меня не ищи. Пока я не удостоверюсь, что все спокойно, не появлюсь. Все мои будут молчать… наверное. Но… вообще-то лучше их всех убрать. Я бы мог приказать им перерезать себе глотки, вот только сдается мне, что ты будешь против, нет?

– Против, – мрачно кивнул Адрус.

– Я так и знал. Тогда – прощай. Увидимся… наверное.

Маг затопал по лестнице, Адрус же аккуратно взял звереныша на руки и, прижав к груди, пошел в свою комнату, привычно отмечая все, что видел вокруг.

Впрочем, особо глядеть было не на что – разгар дня, все комнаты пусты, если не считать их обитательниц, отсыпающихся после ночных оргий. Клиенты начнут подтягиваться к вечеру, а пока есть время заняться собой и просто отоспаться. Девушки, как и найденный Адрусом зверь, вели ночной образ жизни и добычу находили себе в сумерках. Вот только в отличие от добычи гармов, их добыча уходила живой и очень довольной. Работать они умели, и делали все с наслаждением. «Спасибо» заклинанию верности и внушению хозяина, после которого не оставалось ни одной холодной девицы, чурающейся мужской ласки.

Гелена валялась на постели голым задом вверх. Едва Адрус вошел в комнату, повернула голову и, разлепив припухшие от сна губы, сонно спросила:

– Ляжешь со мной? Ну какой ты все-таки злой! Я так люблю тебя, а ты уходишь и уходишь, нет бы побыть со мной подольше!

Потом она открыла глаза, и, когда увидела, что принес Адрус, взвизгнула и по-кошачьи ловко и быстро соскользнула с кровати:

– Ой! Какой хорошенький! А почему он спит? Днем – и спит! Дай я его поглажу! Ну дай! А почему у него лапки испачканы? Кто его обидел? Ты их наказал, негодяев? Ну дай же я его подержу, дай!

– Он тебе сиську откусит, – хмыкнул Адрус, но щенка все-таки передал. Гелена тут же снова забралась на постель, положила зверька на колени и стала поглаживать, улыбаясь во все свои белые, как сахар, зубы.

– Он когда проснется? – снова мяукнула Гелена, голос которой сделался мягким, как пух, и сладким, как сахарный сироп. – Он с нами будет жить?

– Нет. Мы его отпустим. – Адрус невольно вздохнул. Ему очень хотелось оставить зверька себе, но он знал, что приручить дикое животное практически невозможно. Особенно если он уже начал самостоятельно ходить. Зверь есть зверь, и он всегда норовит убежать на волю. Впрочем, как и человек. Если он, конечно, настоящий человек, а не потомственный раб.

– Ой, как жа-аль… – расстроенно протянула Гелена и тут же снова соскочила с постели. – Я его вымою! Давай? А что – в ванне вода есть, я мылась, а воду еще не убрали! Хватит ему помыться! А чего он в крови-то будет! Да грязный! Мы его покормим?

– Дурочка, это дикий зверь. Если проснется, когда ты его будешь мыть, не только сиськи пооткусывает, обещаю, – хмыкнул Адрус и решительно забрал зверька из рук опечалившейся девицы. – Все. Забудь! Я отпущу его в подземелье. Когда очнется… кстати, он уже начинает просыпаться… м-да. Ну-ка, запрыгивай на постель, а то и правда твою красоту попортит! Кышь отсюда, голозадая! Кстати, а чего ты все время голая бродишь? Другие девки хоть что-то надевают, а ты чего?

– Надевают, потому что им похвалиться нечем, – усмехнулась Гелена. – Фигуры поганые, сиськи висят, задницы дряблые! А я красавица, мне нечего стыдиться! Зачем прикрывать красоту? На улицу я все равно не хожу, да и что там делать? И прохладнее так. Я трусы надеваю только на несколько дней в месяц… сам знаешь, когда, и… глянь, глянь! Он глазки открыл! Ух ты пусечка мой! Ах ты сладкий! Ой!

– Тихо! Я тебе сказал – не трогай его, дура! – Адрус рявкнул так, что сам удивился, чего это он так разволновался? Ну и тяпнул бы дурочку, чего ее жалеть? Шлюху какую-то… вот только жалко красоту.

Что-что, но насчет красоты Гелена была права. Такой совершенной фигуры Адрус еще не видел. Такие женщины на рабском рынке стоили очень дорого. А если женщина еще обучена искусству любви да еще и получает удовольствие от купившего ее мужчины – ей цены нет! Вернее, есть – золото. Большое количество золотых монет.

А может, он просто привык к ней и воспринимал девицу как подругу? И это при том, что он знал, – она рабыня до мозга костей и сделает для хозяина, вернее хозяйки, все, чего та захочет. Например, вырежет Адрусу сердце и сожрет с радостной улыбкой на прекрасном лице…

Эта мысль Адрусу не понравилась, и он довольно жестко оттолкнул Гелену от щенка, придав ей ускорение сочным шлепком по голому заду. Девушка взвизгнула, влетела на постель, где и замерла, потирая белую, словно из мрамора, ягодицу, на которой явственно отпечаталась пятерня Адруса.

Зверек медленно подобрал под себя лапы, неодобрительно покосился на Гелену, которой едва не откусил палец, открыл огромные, странно большие для такого маленького существа глаза и уставился на Адруса не моргая, будто хотел заворожить его взглядом ярко-желтых глаз. Адрус тоже смотрел на него не мигая, будто важно было, кто кого пересмотрит, кто первый моргнет или отведет взгляд.

Первым сдался зверек. Он моргнул, потом громко чихнул и как-то по-детски потерся носом о свое плечо. Снова уставился на Адруса, но теперь взгляд будто изменился – он смотрел как-то по-иному, как если бы принял некое решение, например – определил, что этот человек не опасен. Отвел взгляд, встал на лапы и, подойдя к постели, вдруг ткнулся носом в ступню Гелены, взвизгнувшей от неожиданности и торопливо отползшей к стене.

Насладившись произведенным эффектом, зверек ощерился, будто улыбнулся, снова повернулся к Адрусу, медленно подошел и сел на задние лапы, глядя вверх на человека и рассматривая его, начав с ботинок, закончив черноволосой головой, только сегодня утром снова окрашенной специальным снадобьем.