Гай Орловский - Мир Трех Лун

Послышалось шипение, словно на раскаленную сковороду бросили ломоть мяса.

Я сцепил челюсти, это супердесантники дико орут, когда им прищемят хоть пальчик, а на самом деле пытаемые в старые времена старались не выказывать страданий. Самые отважные даже пели походные песни и насмехались над палачами. Я не они, но сумел удержать крик и даже надменно усмехнулся.

– Крепкий орешек, – повторил Форнсайн задумчиво.

– Я тебе бока прижигать не буду, – пообещал я. – Я не дикарь, ты у меня будешь кричать долго, пока не охрипнешь… а потом и хрипеть будешь долго. И подыхать придется долго, очень долго…

Жак, повинуясь движению бровей хозяина, снова прижал раскаленный докрасна кончик прута к моему боку, подержал чуть, отнял и уставился на Форнсайна за приказами.

Форнсайн сказал с насмешливым сочувствием:

– Больно, зато здорово. Там уже жирок появился, так что ты не бедствовал… А зачем этот жирок? Для воина жир – обуза. Сейчас мы тебе поможем…

Жак, поймав движение головы хозяина, снова приложил раскаленный кончик прута, выбрав место чуть повыше. Я сцепил челюсти, боль неистовая, крик сам рвется из меня, но только животные орут, человек сумеет обуздать если не боль, то крик…

Дверь распахнулась, на пороге вырос запыхавшийся стражник.

– Мастер! – крикнул он срывающимся голосом. – Ее величество изволили затребовать к себе этого… Улучшателя. Его искали, не нашли, королева заподозрила, что сбежал, и велела найти срочно! Иначе полетят головы!

Форнсайн вскинул брови, на его лице отразилось мучительное колебание, на меня посмотрел с угрюмой ненавистью. Его подручные поглядывали на него в ожидании приказаний.

– Ладно, – проговорил он через минуту, – я сам его доставлю… Иди.

Я молчал, только стискивал челюсти, чтобы не застонать, радуя эту сволочь, а он кивнул на меня подчиненным, а сам пошел к выходу.

Жак подхватил молоток кузнеца, я встретил его налитой угрюмой злобой взгляд, содрогнулся.

– Я бы тебя лучше вот этим в лоб, – процедил он. – Нет, сперва бы раздробил пальцы и все кости…

– Спасибо, – сказал я, удерживая голос от трусливой дрожи, – что предупредил…

Он злобно ухмыльнулся:

– Живи и бойся.

Второй здоровяк сказал ему:

– Эй, Жак, не усердствуй. Если раздробишь ему руки, то неизвестно, как на это посмотрят.

– Нашему мастеру он не понравился, – сообщил Жак.

– Но сейчас, – возразил здоровяк, – вряд ли он захочет, чтобы королеве привели искалеченного… Подожди, когда вернут от королевы. Все станет понятнее.

Жак злобно ухмыльнулся.

– Ты прав, Бобби. Чудно как, вроде бы здоровее меня, а хитрее…

Двумя сильными ударами по железу освободил правую руку, затем точно так же левую. Когда наклонился и расклепывал кольца на ногах, первый здоровяк легонько подмигнул мне.

Я с трудом выдавил улыбку, дескать, заметил, ценю. А у второго спросил:

– Тебя как зовут, Жак?

– Корвель Мясогрудый, – ответил тот автоматически и тут же насторожился: – А тебе зачем?

– Да так, – ответил я. – Просто запомню. Я всегда плачу за все хорошее. Ну, ты понял.

Кажется, я сказал правильным голосом, его даже передернуло, только сейчас дошло, что, если останусь жив, в будущем могу припомнить эту вот улыбочку и то, как тыкал раскаленным железом.

Дерта, молча наблюдавший в сторонке, подошел и молча начал накладывать мне на бок зеленую мазь. Боль не просто утихла, а все занемело, бок одеревенел. Маг накладывал ее медленно, на меня посматривал с непонятной тревогой и ожиданием.

– Повязка не нужна, – предупредил он бесцветным голосом. – Сейчас все впитается. К вечеру рана затянется, а шрамик – пустяки… да и тот разойдется за неделю.

– Слабый ты маг, – сказал я дерзко, – мог бы сразу сделать кожу ровной и чистой.

Он не обиделся, взглянул в упор белесыми глазами.

– Сильные ходят к глердам, а ты кто?

Снова я ощутил безмолвный вопрос, вроде бы понял, чего он добивается, на этот раз сосредоточился и вызвал в памяти свою городскую однокомнатку с экраном во всю стену, широким окном почти от пола и до потолка, а за ним вид с восьмидесятого этажа, экран компьютера и все то, что на нем…

Он вздрогнул, глаза расширились, от лица отлила кровь, но я уже смотрел мимо. Стражник в нетерпении ждет у выхода, маг с огромным облегчением выдохнул, словно в самом деле увидел нечто дивно ужасное.

Меня повели через залы, потом по лестнице все выше и выше. Когда этаж, где располагаются покои фрейлин, остался внизу, у меня дыхание сперло не столько от роскоши всего, что попадается на глаза, как того, как безупречно архитектор сумел все эти тонны золота, драгоценных камней и редкие сорта мрамора соединить в такой дивный ансамбль красоты.

В огромных чашах, где поместится ведро масла, горит огонь, красочно багровый, а сами чаши из толстой меди, верх окантован золотом, бока чаш в причудливых узорах, в них угадываются стилизованные листья, птицы и почему-то мечи.

Мне показалось, что металл в конце концов расплавился бы, но, видимо, огонь все-таки ненастоящий, хотя я прошел близко и ощутил волну сухого тепла.

Навстречу выбежал Руперт Картер, увидел меня, тут же перешел на быстрый шаг, но лицо оставалось озабоченным.

– Цел? – спросил он быстро. – Успели вовремя? Ганзер, можешь идти.

Страж молча повернулся и удалился.

– Не совсем, – ответил я. – За мной что, наблюдают?

– Чуть-чуть, – ответил он.

– Я важен или опасен?

Он пробормотал:

– Еще не решили. Сейчас главное, ты жив. Хотя и не собирались убивать, это понятно, но Виллис перестарался. Стой здесь.

Я спросил шепотом:

– Королева придет сюда?

Он посмотрел как на самого последнего деревенского дурака.

– Королева? При чем тут королева?

– Но там сказали…

Он отмахнулся:

– Это Мяффнер от имени королевы. Рискует, но вообще-то умеет быстро и решительно. Иначе у Виллиса было бы время тебя покалечить. Он опасный мерзавец.

– Кто заметил? – спросил я.

Он правильно понял вопрос, понизил голос:

– Карнар.

– Ваш человек?

Он покачал головой:

– Нет. Просто иногда оказывает некоторые услуги. За дополнительную плату. Тоже мерзавец еще тот, но мерзавец полезный… Тут вообще мерзавец на мерзавце.

– А королева? – спросил я наивно.

Он взглянул свысока.

– Королева… королева это как бы и не человек. К ней мерки простых людей – как пальцами мерить гору. Она королева!

– У королевы нет ног, – согласился я. – Все верно говорите, великий глерд!

Он взглянул с непониманием, глаза блеснули гневом.

– Что-что?

– В нашем королевстве, – пояснил я торопливо, – один умелый мастер сумел сделать пару удивительно тонких и замечательных чулок. Очень гордый, велел слуге отнести во дворец в подарок королеве. Вскоре получил от начальника охраны обратно с запиской: «У королевы нет ног».