Гай Орловский - Мир Трех Лун

– Ваше величество…

– Ты уже понял, – бросила она уже через плечо. – К Рундельштотту.

Мяффнер проводил ее застывшим взглядом, потом на лице проступило буйное ликование, словно час висел в пыточной на всаженном в ребра крюке, а потом оказалось, что это всего лишь сон.

– Сделано, – прошептал он так тихо, будто страшился спугнуть счастье, – как это она делает? Будто мысли читает… Теперь ты работаешь у Рундельштотта.

Я ответил так же тихо:

– А он ваш человек?

Он прошипел зло:

– Не болтай! Рундельштотт сам по себе, зато верен королеве. И она ему доверяет. У него есть влияние, он своих людей даже Виллису в обиду не даст.

– Это бы мне пригодилось, – согласился я.

Он помахал рукой, но Руперт Картер, уже заметив нас, резко свернул и заспешил в нашу сторону.

Мяффнер не дал ему и рта раскрыть, велел с ходу:

– Это вот доставишь к Рундельштотту!.. Королева велела, чтобы трудился у чародея.

Начальник охраны взглянул на меня оценивающе.

– Не повезло парню. Хорошо, идем!

Мяффнер тут же повернулся и ушел наверх, а мы с Рупертом бодро спускались по ступенькам с этажа на этаж, пока не вышли в холл, а затем из здания во двор.

Он указал на высокую башню на северном краю дворцового ансамбля.

– Он там… Не знаю, как поднимается на самый верх, но нам придется, а это двести сорок ступенек!

– Ого, – сказал я. – Такие мелкие? Значит, будем прыгать через две.

Он смерил меня удивленным взглядом.

– А долго пропрыгаешь?.. Ладно, пойдем.

– А почему не повезло? – спросил я.

Он поморщился:

– Рундельштотт просто зверь. Сам не отдыхает и другим не дает. Всегда что-то грандиозное творит, да все без толку.

– А что королева?

Он вздохнул:

– Говорит, королевство еще не бедствует. Можем оплачивать и неудачи. Но когда-то терпение и у нее кончится. Кстати, Рундельштотт очень обижается, если его называют колдуном, но не против, если кто-то скажет, что он чародей, хотя, конечно, он простой волшебник, хотя и маг.

Я сказал, чуточку прибалдев:

– Учту. Значит, простой волшебник…

– Но именовать должен чародеем, – прервал он. – Про все остальные ипостаси забудь.

Я сказал с благодарностью:

– Благородный глерд, вы меня просто спасаете!.. Я бы точно его колдуном обозначил. Теперь да, только чародей, даже великий чародей!.. Не обидится?

– Они все считают себя великими, – заверил он, – так что да, можно.

В каменную стену башни врезана высокая массивная дверь из темного дерева благородных оттенков. Я забежал вперед, двери должен распахивать слуга перед благородными глердами, набрал в грудь воздуха, да не увидят моей робости, приготовился открывать с таким усилием, словно крепостные ворота, однако, едва опустил ладонь на витую рукоять, дверь подалась с такой легкостью, словно садовая калитка.

Сразу на той стороне узкие каменные ступени повели, закручиваясь штопором, наверх. Стены с обеих сторон покрыты роскошным зеленым мхом, выше коричневый, а примерно с пятого этажа пошел багровый, красный, багряный, с длинным ворсом, что шевелится и старается дотянуться, но я пугливо держался строго посредине ступенек, да и по шагам идущего сзади глерда чувствую, тоже не стремится пощупать и погладить этот бесконечный ковер…

Что-то непонятное в том, что едва я только начал подумывать, как бы мне перескочить от мага Строуда к магу Рундельштотту, как это и было проделано, словно некто подслушивает мои мысли.

Да при чем тут мысли, напомнил я себе трезво, сам же трепал языком достаточно активно. Анне, служанке Кареллы Задумчивой, вообще жаловался, что трачу свой талант живой легенды на мелочи, а мог бы вообще ого-го озолотить мир.

Кто-то жаждет такую легенду отправить в мир легенд, кто-то активно защищает. Пока что удается, но я знаю, нападать проще, и Виллис не остановится, а Рундельштотт все равно не спасет…

За спиной тяжелое дыхание глерда становится все надсаднее, я прислушался и пошел без бравады, все-таки налегке, а у Руперта кираса, наручни и поножи из металла, а еще меч и кинжал на поясе – с моей стороны нечестно бахвалиться легким шагом.

Он, похоже, понял, у меня дыхание ровное, но промолчал, так поднялись на самый верх, дорогу перегородила простая деревянная дверь, даже не покрашенная, однако с колдовскими рунами неприятного вида.

Руперт вздохнул с облегчением:

– Прибыли. Ты мог бы и сам, но Мяффнер велел, чтобы я привел лично.

– За меня опасается, – поинтересовался я, – или меня?

Он посмотрел исподлобья:

– Соображаешь.

Не дожидаясь ответа, распахнул дверь, ничуть не устрашившись колдовских знаков, оттуда вырвался клуб смрадного пара.

Воздух странно горячий и влажный. Руперт входить не стал, прокричал во весь голос:

– Мастер Рундельштотт!.. К вам прислали слугу!..

Издали, как из погреба, донесся раздраженный голос:

– Мне никого не нужно!.. Лучше заберите этих олухов!

Руперт крикнул:

– Приказ королевы! Она изволит, чтоб это вам прислуживало. И выполняло ваши поручения. Хотя у вас не поручения, а прихоти…

Голос прогремел уже полный ярости:

– Я же сказал, мне никого не нужно!

Руперт грубо ухватил меня за плечо, втолкнул вовнутрь и с лязгом захлопнул за мной дверь.

Я едва успел остановиться на площадке из грубого пористого камня. Вниз ведут две влажные ступеньки, а там в клубах пара мелькают мокрые, будто только что из воды, фигуры.

Выждав чуть, никто мною не интересуется, я начал осторожно спускаться. Мы на вершине высоченной башни, но выглядит, будто я в прачечной, расположенной в глубоком подвале.

Все раздражены, обвиняют один другого, я прижался к стене, по крикам наконец понял, что пар здесь не всегда, кто-то опрокинул чан с кипящим раствором, тот испортил половину вещей на столе, а на полу растекся липкой слизью, теперь целый день будут поскальзываться.

Один из слуг или помощников заметил наконец новенького, гаркнул зло:

– Эй ты!.. Тебя прислали сюда? Бери тряпку, помогай убирать!

– А где тряпка? – спросил я, а потом провозгласил в пространство: – А что такое тряпка?.. У нас в лесу тряпок не было… У нас для уборки шкуры, шкурки, шкуренки, шкуряшки, шкурявчики…

Пар постепенно рассеивался, за суетящимися слугами я рассмотрел дверь в дальней стене, смутно удивился такому смещению то ли пространства, то ли своего восприятия: башня не так уж и велика, не может быть на одном уровне еще одной комнаты…

Наконец отыскал тряпку, но применить не успел, та дверь распахнулась, в проеме возник хозяин: высокий, тощий, сгорбленный, похожий на крупного черного ворона, такой же мрачный, с длинным острым носом и круглыми глазами, даже одет в черное, только серое пятно грубо связанного свитера на груди, волосы спутанные и неопрятные.