Алексей Калугин - Голем

Фархар И злобно щелкнул зубами, но тут же вновь заулыбался чужакам.

– Сколько еще до начала движения Голема? – спросил у Ингуля Орсон.

Старик усмехнулся:

– Смотри.

Между большим и указательным пальцами истана непонятно откуда появилась спичка длиной чуть больше стандартной, с ярко-оранжевой серной головкой. Старик чиркнул спичкой о ноготь, и она вспыхнула голубым пламенем. Подождав, когда спичка сгорела до половины, Ингуль чуть переместил руку. И спичка вновь оказалась целой. Даже незажженной! Старик поднял руку – спичка вновь загорелась. Ингуль сделал шаг назад и вскрикнул – спичка обожгла ему пальцы. Он выронил почти догоревшую спичку. На землю она упала целая.

– Со временем здесь, вблизи Голема, творится черт знает что, – прокомментировал демонстрацию истан. – Но Голем уже почти завершен. Он может начать двигаться в любую минуту. Как только стрекоталы покинут его.

– Как это происходит? – поинтересовался Осипов.

– Голем поворачивает голову так, чтобы подбородок его коснулся края ямы, в которой он находится, и открывает рот. Один из предводителей должен подойти и положить сложенные в определенном порядке ключи Штокхаузена ему в рот. Голем закрывает рот, после чего происходит бросок.

– И какие ощущения при этом?

– Абсолютно никаких, – улыбнувшись, мотнул головой Ингуль. – Кажется, что только глазами моргнул – и ты уже в новом мире.

– То есть нам лучше поскорее убраться.

– Ну, если вы не хотите остаться с нами навсегда.

– Быть вурером не так уж плохо, – заметил Пнен.

– Не сомневаюсь, – подмигнул ему Брейгель. – Но у нас служба.

– Понимаю, – кивнул здоровяк. – Я тоже когда-то состоял на службе. Только она мне не нравилась. Поэтому я и стал вурером.

К Фархару И приблизились предводители кланов. Один из них, в ярком разноцветном пончо, в сапогах со звякающими при каждом шаге шпорами и с огромным сомбреро на голове, положил руку на плечо предводителю в красном спортивном костюме и отрывисто гавкнул.

– Все в порядке! – поднял руку Фархар И. – Это мои гости! – указал он на чужаков.

С другой стороны зарычал предводитель в трико.

– Я же сказал, все в порядке! – нервно дернул плечом Фархар И. – Проблема языкового барьера, – извиняющеся улыбнулся он квестерам.

«Латинос» снова гавкнул, хлопнул Фархара И по плечу, причем на этот раз вполне увесисто, и, когда тот повернулся к нему, сунул под нос предводителю в красном свой ключ Штокхаузена. А затем указал на Осипова, который держал в руке такой же ключ, только с другим рисунком.

– Да, да, я вас понимаю! – Фархар И скинул с плеча кисть «латиноса». – Я все прекрасно понимаю! – Он протянул руку к Осипову и дернул кончиками пальцев. – Дайте мне эту штуку, – произнес он заговорщицким полушепотом.

– Ключ Штокхаузена? – переспросил Осипов, сделав вид, что не понял, о чем идет речь.

– Да! Его! – снова дернул пальцами Фархар И. Тот факт, что чужак знает, что именно находится у него в руках, стал для предводителя в красном спортивном трико неприятным открытием. Но он все еще надеялся, что дело удастся уладить. – Давайте скорее! – Он взглядом незаметно указал в сторону «латиноса». – А то он уже начинает нервничать!

Осипов посмотрел на пластинку с рыбой. Как будто раздумывал, как ему поступить.

– Ну же! – нервно дернулся Фархар И. – Мы потом сможем с вами обо всем договориться!

– О чем? – спросил квестер.

– Да не знаю я о чем! – от нетерпения даже притопнул ногой Фархар И. – О чем-нибудь интересном… Что вас интересует?

– Игра.

– Какая еще игра?

– Ты не знаешь Игру?

– Я знаю много игр! В какую ты хочешь сыграть?

– Той, что меня интересует, ты, похоже, не знаешь, – покачал головой Осипов. И усмехнулся: – Выходит, я выиграл.

– О чем ты? – непонимающе уставился на него Фархар И.

– Сколько у тебя ключей Штокхаузена?

– Что?

– Ты не понял, что я спросил?

– Да какое тебе до этого дело?

– Ты снова проиграл.

– Да прекрати ты это! – взмахнул обеими руками разом Фархар И. – Что ты хочешь за ключ?

– Сколько у тебя ключей Штокхаузена? – повторил вопрос Осипов.

– Четыре. И что?

– Ты проиграл.

– Почему?

– Потому что не получишь пятый ключ. Позволь представить тебе нового предводителя клана.

Осипов вручил ключ здоровяку.

Пнен повернулся к остальным предводителям клана и показал им пластинку с изображением зубастой рыбы.

– Ну, и какой в этом смысл? – уныло развел руками Фархар И.

– Абсолютно никакого, – ответил Орсон. – Смысла вообще нет. Нигде и ни в чем.

Времени, как такового, не существовало. А значит, все, что угодно, могло случиться в любой момент. Например, бросок.

Пнен показал квестерам вход в подземелье.

– Как нам найти дорогу назад? – спросил Камохин.

– Первое правило: если есть возможность, спускайтесь вниз. Второе: двигайтесь в ту сторону, где пространство более стабильно. – Вурер указал на кучу мусора, выглядевшую так, как будто это был комок разноцветного воска, плавящийся и растекающийся под лучами направленного на него обогревателя. – Так бывает, когда времени уже не остается. Ни на что.

Не было времени и на долгое прощание.

Пнен остался ждать броска, а квестеры включили фонари, нырнули в черный провал, съехали по наклонной плоскости, как по ледяной горке, и, поднявшись на ноги, побежали.

Трудно сказать, был ли смысл в том, чтобы таким образом попытаться обогнать свихнувшееся время. Однако людям, привыкшим жить в мире реальности, казалось, что бежать всегда быстрее, чем идти шагом. Это подсказывал им повседневный опыт, который в данной ситуации, вполне возможно, был не прав.

Ненадолго они задерживались лишь на перекрестках и развилках. Чтобы посветить в разные стороны и выяснить, где стены выглядят надежнее. Разница, как и обещал Пнен, была заметной. В том направлении, которое вело к Голему, стены прохода были похожи не то на колышущиеся занавесы, не то на разваливающееся желе.

Дважды им пришлось спуститься в почти отвесные колодцы.

Однажды они угодили в тупик, и им пришлось возвращаться назад.

Сколько продолжалась эта отчаянная гонка, сказать было невозможно.

Это было похоже на безумие.

Они бежали, прыгали, падали, карабкались, натыкались на стены. Но никакой последовательности этих событий выстроить было невозможно. Все как будто происходило одновременно.

Им казалось, что это никогда уже не кончится. Казалось, что они вечно будут бегать по этим бесконечным переходам с зыбкими, колышущимися, оплывающими стенами. Натыкаться на них, карабкаться, падать, прыгать и снова бежать. Но вдруг они увидели впереди свет. Свет лампы-переноски, оставленной возле лаза, ведущего к круглой камере, в которой находился разлом.