Василий Горъ - Щит

— Что ж, придется проверить, насколько ты честен. — Иерарх потянулся к зажиму для большого пальца.

Брат-надзиратель поежился. Но умолять о пощаде не стал: прекрасно зная, что после знакомства с Рукавицей превратится в сломанное, лишенное воли существо, он все равно пытался сохранить достоинство.

— Не спеши… — выйдя из тени, приказал Ансельм. — Прежде, чем ты начнешь, я задам Годриму несколько вопросов.

Иерарх тут же оставил зажимы в покое, вскочил с табурета и склонил голову в знак приветствия:

— Смирения, ваше преподобие!

Тратить время на пустопорожний обмен любезностями глава Ордена Вседержителя не захотел — прошел к пыточному столу, оперся на столешницу и уставился в переносицу брата-надзирателя немигающим взглядом:

— Скажи, Годрим, кто из братьев-надзирателей, служащих в Архайльской обители, может создать «несушку», способную тебя обмануть?

Монах побледнел и с ужасом посмотрел на Ансельма:

— На вас было покушение? Неужели… кто-то из сестер, с которыми я работал?!

— Да… Одалия… Она попыталась меня отравить.

Брат-надзиратель мгновенно забыл про то, что его рука зажата Рукавицей, ушел в себя и понес какую-то ахинею:

— На четвертом листе ничего не было. Совершенно точно. Значит, меняли пятый… А может, ветви ? Или… Н-нет, я бы почувствовал. Тогда…

— Годрим, тебе задали вопрос!!! — рявкнул Рон и тут же заткнулся, заметив предупреждающий жест Ансельма.

Увы, предупреждение запоздало — монах перестал сыпать понятиями, известными только надзирающим, и виновато уставился на Большое Начальство:

— Э-э-э… Простите, ваше преподобие, я просто пытался понять, как они это сделали…

— Понял?

— Ну… Скорее всего, с ней работал надзирающий моего уровня или выше.

— Тогда я повторяю вопрос: кто из братьев-надзирателей, служащих в Архайльской обители, может создать «несушку», способную тебя обмануть?

— В Архайле таких надзирателей нет! — твердо сказал монах. — С пятым листом сознания умеют работать только брат Валтор из Книдской обители, брат Морусс из Парамской и тот, кто нас этому учил, — мастер Эшт из Иверской.

— И ты, не так ли? — «ласково» улыбнулся иерарх.

— Я и сказал — «нас», — кивнул брат Годрим. — Только меня вполне устраивает мое место, и рисковать им ради кого бы то ни было я не собираюсь.

Аргумент, приведенный монахом, был предельно циничным, а поэтому, вероятнее всего, правдивым: самым высоким местом, которое брат-надзиратель мог занять в иерархии Ордена Вседержителя, было место помощника его главы. Годрим его уже добился. Значит, должен был делать все, чтобы на нем удержаться.

— Рон?

— Да, ваше преподобие?

— Годрим поступает в твое распоряжение. Найдите мне эту тварь и всех, кого она использовала в своих целях…

— Найдем!

— И не тяните — интриги в Ордене мешают служению Вседержителю.

— Мы приложим все силы, — кивнул иерарх, осенил себя знаком животворящего круга и, быстренько освободив руку Годрима из Рукавицы святого Ильма, повернулся к Ансельму: — Кстати, ваше преподобие, сегодня прилетели голуби из Оммана и Вейнара с весьма неоднозначными новостями.

— Говори!

— При Годриме?

— Он — свой, — многообещающе посмотрев на надзирателя, усмехнулся Ансельм. — И будет молчать…

Новостей было две. Первая — коротенький доклад о странном поведении принца Бальдра, кажущемся вольной интерпретацией душещипательной баллады о великой любви Гарката и Доминики [56] Пересказ легенды можно прочитать в 1-й книге. . У стороннего слушателя рассказ мог вызывать разве что презрительную усмешку. Но Ансельм сторонним слушателем не являлся, поэтому, услышав, что наследник Набожного [57] Набожный — прозвище Ладвира Четвертого, Диренталя, короля Оммана. решил последовать примеру главного героя баллады и объявил войну Седрику Белоголовому, схватился за голову: мальчишка рушил все его планы! А значит, его надо было остановить. И чем быстрее — тем лучше.

Увы, шансов на это было немного — уверовав в собственную любовь к принцессе Ульрике [58] Принцесса Ульрика — дочь Седрика Белоголового. , оскорбленный до глубины души поведением ее отца, великовозрастный болван покинул Зарвайн [59] Зарвайн — столица Оммана. и, за двое суток непрерывной скачки преодолев расстояние до приграничного Флита [60] Флит — город на границе Оммана и Белогорья. , поднял на ноги его гарнизон.

В принципе, две сотни солдат, да еще и лишенные своего командира — пытавшегося воспрепятствовать его безумной затее сотника принц, недолго думая, вздернул на ближайшем суку, — не представляли для армии Белогорья какой-либо серьезной опасности. Но армию еще надо было собирать, а отряд «пылкого влюбленного» уже двигался к Троеполью [61] Троеполье — самый северный город Белогорья. .

Нет, шансов на то, что наследник престола Оммана сумеет взять пусть и маленький, но весьма неплохо укрепленный город, было немного. Но любой штурм подразумевал жертвы. Как с одной, так и с другой стороны. А это было бы самой настоящей катастрофой: при всем своем миролюбии Седрик Белоголовый отличался поистине маниакальной мстительностью. И никогда не останавливался, не взяв за жизнь своих подданных хотя бы десятикратной тарги [62] Тарга — горготское название виры. …

Вторая новость была нейтральной — ни хорошей, ни плохой: люди брата Рона, служащие при дворе Латирданов, сообщали о том, что у короля Неддара появилась фаворитка.

Увы, информации о баронессе Этерии Кейвази практически не было — дочь одного из вассалов Вейнарского Льва прибыла в Аверон через несколько дней после его коронации и не успела себя как-либо проявить. Единственное, на чем сходились опрошенные придворные, — это на том, что она молода, довольно мила и обладает весьма своеобразным взглядом на мир.

Что значит «своеобразный», в письме не уточнялось. Однако само упоминание об этом являлось тревожным звонком: обычно, описывая внешность и характер девушки, пользовались другими эпитетами.

Об отце фаворитки соглядатаи сообщили немногим больше — что последние несколько лет барон Дамир не покидает свой лен и приезжает в Аверон только на годовщины коронации своего сюзерена.

О причине такого отшельничества Ансельм, целенаправленно изучавший дворянство сопредельных королевств, знал поболее людей брата Рона: восемь лиственей тому назад, празднуя совершеннолетие своего первенца, хозяин лена Кейвази устроил охоту на кабана. Увы, праздник завершился не так, как планировалось — вместо того, чтобы героически погибнуть от руки юного барона, матерый секач атаковал его отца и, сбросив барона Дамира с коня, каким-то образом повредил ему позвоночник.