Инна Живетьева - Вейн

– Все дороги ведут в Бреславль, – сказал Грин. – У меня на родине была похожая поговорка. Ну что, пробуем? Юрий, кроме собственно входа, проверяй конец иванцовской цепочки.

– Сообразил, не дурак.

Наверное, со стороны это выглядело глупо. Трое зашли за ограждение, взялись за руки и несколько минут стояли молча. Юрку раздражали любопытные взгляды.

– Мимо, – первым сдался Дан.

Один узел, второй, третий… Шестой пристроился на углу площади, неподалеку от маленького рынка, где торговали зеленью и рыбой. Гнусаво выпрашивал подаяние нищий. Шмыгали коты. Уличные мальчишки играли в пристенок, покрикивая от азарта. Завидев Дана с его связкой амулетов, заинтересованно подошли ближе. «Нашли цирк», – сердито подумал Юрка.

Между столбиками, огораживающими узел, висели цепи. Грин снял железное кольцо, пропуская спутников.

– Эй! Вейн Уфф! – крикнул кто-то.

Юрка оглянулся. Перед Даном стоял пацан лет двенадцати в старой, давно не стиранной рубахе и рваных штанах. Зацепившись пальцами за пояс, он нахально оглядывал пришлых.

– Ты – вейн Уфф?

– Ну, – буркнул Дан.

– У меня привет для тебя.

Мальчишка пошарил за пазухой и вытащил замызганный сверток.

– От кого?

– Хозяина «Речного попрыгунчика».

– Откуда он знал, где ждать вейна? – вмешался Грин.

Мальчишка ухмыльнулся:

– Зырят у каждой дырки, фартануло мне.

Дан развернул тряпицу, и лицо у него стало таким, что Юрка испугался. Вейн схватил пацаненка за грудки:

– Где она?

– Кто?!

– Говори, сопляк!

– Хрена знаю! Велели, пусть чалит в «Речной попрыгунчик»!

– Задушишь! – Грин попытался оторвать Дана от мальчишки, но вейн лишь двинул локтем.

– Кто велел?

– Хозяин его! Пусти!

Дан разжал пальцы. Мальчишка мгновенно вывернулся и бросился в переулок. Крикнул оттуда:

– Придурок!

Догонять его вейн не стал.

– Что это? – спросил Грин.

Лоскут с вышивкой – рыба с оторванным хвостом и прядь белых волос, перетянутая ниткой. Тряпка показалась Юрке знакомой.

– Ареры, – сказал Дан и с шипением втянул воздух, словно у него болели зубы. – У них Хельга.

Вот черт! Юрка вспомнил глаза того, кто убил Евсея, и зябко поежился.

Дан убрал сверток в карман.

– Видит Всевышний, я собирался отдать амулет йорам, пусть бы подавились. Ну, поторговался бы, конечно, не без этого. Расходы, моральный ущерб…

– Ты и сейчас будешь торговаться, – перебил Юрка. – Ты из-за этого камушка всех продашь.

– Заткнись!

– А что, не так?

Юрка едва успел уклониться от летящего в лицо кулака, Дан задел его вскользь по волосам.

– Хватит! – прикрикнул Грин. – Зверята в клетке, ей-богу, дружнее живут. Дан, почему ты решил, что это ареры?

– А кто? По старым грехам? Вряд ли. Я перед этим несколько месяцев тихо сидел, готовился. Йоры? Не их метод, они и так трясутся, что дар сдохнет.

– Если ты отдашь амулет арерам…

– Отдам! За Хельгу – запросто. Не мои разборки, пусть сами выкручиваются.

– Не твои? – сердито переспросил Грин. – А кто его украл?

– Между прочим, – встрял Юрка, – амулета у тебя нет.

– По твоей милости, сопляк!

– Зашибись! Можно подумать, я его у тебя из кармана спер!

Грин устало потер лицо ладонями.

– Стоп. Давайте решать проблемы последовательно. Сначала выручим Егора, а там посмотрим, как быть с амулетом.

Огонек трепыхался на конце фитиля, с трудом отвоевывая у темноты жизненное пространство. Еще полчаса, и погаснет. Эрик смотрел на него, то смыкая перед глазами пальцы, то разводя их в стороны. Пальцы просвечивали алым – сердце работало добросовестно, гоняя кровь по организму. В ладонь въелась грязь, под ногтями залегли траурные каемки. Не за скальпель, за мотыгу браться.

Метнулся огонек и едва не погиб – открылась дверь. Эрик снова не услышал, как поворачивался в замке ключ.

– Выходи.

Какое чудо – большой фонарь. Пляшет за стеклом огненная птица, застит глаза. Эрик, ничего не видя, запнулся о порог.

– У, мясо! На ногах держись! – ругнулся конвоир.

Сорок восемь ступеней вверх, высоких, с ложбинками посредине. Над четырнадцатой и тридцатой горят лампы. Лестница заканчивалась площадкой с единственной дверью. Петли лоснились от масла, ключ легко вошел в скважину. Дверь открылась бесшумно – и Эрик подался навстречу солнцу. Оно с трудом проникало в узкий двор-колодец, другому бы показалось тут сумрачно, но только не узнику, чья камера на нижнем ярусе. Ветер погладил небритую щеку, и от этой ласки сдавило горло.

– Направо.

Лекарь помедлил, не желая уходить, и конвоир подтолкнул его.

В кабинете мастера было еще светлее – огромное окно в полстены выходило на внешнюю сторону. Виднелось небо с кусочком пушистого облака. Эрик с трудом заставил себя отвернуться и встать лицом к Фариду.

– Знаешь ее? – спросил мастер.

В кресле, обхватив колени и упершись пятками в край, сидела злая девчонка в рваной поморской одежде. Коротко остриженные пряди едва прикрывали скулы. Девчонка сверкнула на лекаря глазами и отвернулась.

– Нет.

– Ты уверен? Посмотри внимательно. Она утверждает, что невеста Уффа.

– Я не встречался с его женщинами.

Под пристальным взглядом Фарида Эрик поджал пальцы. Мог бы – спрятал руки за спину, но боялся шелохнуться.

– Как только амулет окажется на Середине, немедленно дашь знать, – напомнил мастер.

Эрик торопливо, точно его пихнули в затылок, кивнул.

– Убрать.

Конвоир схватил за шиворот и вытолкал в коридор.

Во дворе Эрик споткнулся, выгадывая пару лишних секунд. Жадным, обострившимся взглядом поймал все: и прозрачное облачко, растворенное в синеве, и черный прочерк промелькнувшей ласточки.

– Топай, – беззлобно сказал конвоир, сам щурясь на солнце. Ему, наверное, тоже не хотелось возвращаться в подземелье.

В камере царила мгла, огонек погас. Эрик беспомощно замер на пороге. Бесполезно было сетовать на несправедливость – узнику полагалась четверть крохотной плошки масла, и не важно, что оно прогорело в его отсутствие.

Лекарь сделал осторожный шаг, второй. Колено уперлось в лавку. Сел. Тишина и темнота сдавили, точно кокон.

Рука скользнула по досками, читая зазубренное наизусть: трещина, выемка от сучка, шероховатость. Пальцы оставались по-прежнему чуткими. Эрик сжал кулак и с силой ударил по лавке. Он испугался только раз, когда в тисках повернули винт и пластины сдвинулись. Не боли, ведь до того выдержал и не такую муку. Нет, он просто явственно, до холодного пота на висках представил искалеченные руки, которые не то что скальпель, топор не удержат.

Струсить один раз – хватило.

Туман казался розовым, поднимающееся солнце с трудом проглядывалось между деревьями. Лес звенел птичьим криком. Далеко окрест разносился стук дятла, неприятно отдаваясь в затылке. Юрка вдохнул прохладный воздух и закашлялся. После «техногенного» мира до сих пор першило в горле. Даже вспомнить жутко раскаленные сумерки, наполненные взвесью пепельных чешуек. Узел там пришелся под искореженный подвесной мост. Скрученный штопором пролет покачивался над головами, и Юрка все время напряженно прислушивался к его скрипу. Ориентиры взять не смог, спасибо, быстро вытащили на Середину. Оттуда две ходки – и вот он, лес. Наконец-то!