В. Л. Йейк - Дитя пророчества. Книга 1. Точка Немо

– Пойду распоряжусь насчет бассейна, – произнес он. – Зал свободен, если решишь снова убить в нем весь день.

Деннис проследил за ним взглядом и вдруг понял, что должен сказать что-то еще. Нельзя отпускать его сейчас, после такого разговора, потому что он повысил вероятность звонка Виктору, который сразу же, не дослушав, бросит свои дела и велит подать вертолет на ухоженную лужайку с короткостриженым газоном и недавно посаженным абрикосовым садом. Последствия его возвращения могут быть непредсказуемыми, и возвращение во дворец окажется наименьшей сулящей неприятностью.

Нужно было убедить Тони, что все действительно в порядке, и правильный ответ, заставивший друга замереть на самом пороге, пришел очень быстро:

– Может, пригласим эту чудаковатую парочку на ужин?

– Если ты не настроен на разговоры, можем сразу поехать ко мне.

Ленни оторвался от экрана своего телефона.

– Что, прости? – он говорил громче обычного, чтобы сидящему напротив парню не пришлось тянуться через стол. – Ты что-то рассказывал, я отвлекся.

– Отвлекся? Ты меня вообще не слушал. Что такого интересного в твоем телефоне?

– Нет, ничего. – Ленни поерзал в кресле и попытался влиться в бешеную атмосферу клуба, переливающуюся неоновой лазерной светомузыкой. – Так о чем мы говорили?

Кажется-Кертисс подпер подбородок кулаком и выразительно взглянул на него. Его вьющиеся светлые волосы в ядовито-зеленом освещении больше напоминали маленьких змеенышей, а сверкнувший в глазах огонек придавал виду еще большую дьявольщину.

– Можем поехать ко мне, если ты не в настроении поддерживать диалог, – повторил он, – а утром расскажешь, что это за хрень на твоей руке.

Ленни дернулся, но руки не коснулся, даже не почувствовал острую необходимость снова надеть рубашку поверх футболки. Это уже можно было назвать его маленькой личной победой. Однако от раздражения, поразившего все лицевые мышцы, отмахнуться не удалось. Он скривился.

– Тебя не учили, что тыкать в чужие недостатки крайне невежливо?

– Я не хотел показаться невежливым, извини.

По виду и тону парня было понятно, что он не чувствовал себя виноватым и просто попытался сгладить образовавшиеся углы, способные испортить ему уже распланированный остаток ночи.

Ленни кисло улыбнулся и резко поднялся. Кресло под ним дернулось, опасно накренившись, и с глухим ударом встало на место.

– Заплати за меня. Я выпил всего пару бокалов.

Время близилось к трем ночи, но ему все равно пришлось рассекать толпу, подключая к делу локти. Людей было слишком много, рук, которые тянулись к нему и пытались ухватить за одежду, чтобы втянуть в неуклюжий танец, было еще больше, а подошвы кроссовок противно прилипали к полу. Оставалось надеяться, что тот был покрыт пролитыми напитками, а не засохшей блевотиной.

Убранный в карман телефон показался тяжелым, не терпелось снова взяться за него и продолжить свои поиски. Поэтому Ленни, выскочив на улицу и вдохнув полной грудью ночной воздух, в спешке направился к пустующей детской площадке. Вообще-то она всегда пустовала, потому что ни один адекватный родитель не хотел, чтобы его ребенок, раскачиваясь на качелях, наблюдал за едва стоящими на ногах взрослыми, которые иногда выползали из ближайшего заведения на четвереньках уже в обеденное время. Возмущенные матери и отцы устраивали целые пикеты против клуба, но его владелец лишь разводил руками и повторял, что «Х’ардангер» открылся раньше, чем была построена площадка, поэтому, если кого-то не устраивает такое соседство, они могут взять и сами переехать в другое место.

Год войны так ни к чему и не привел, поэтому небольшой островок с несколькими скамейками и парой забав для детей в основном пустовал, лишь по вечерам превращаясь в место для свиданий. Сегодня оно было свободным.

Свет Малого Солнца едва пробивался сквозь серые тучи, нависшие над городом, но ветер успел обдуть намокший после дождя асфальт. Температура наконец опустилась до приемлемых двадцати семи градусов, но после полутора недель небывалой для ноября жары уже это казалось чем-то действительно аномальным. Многие люди утеплились, достав из шкафов никогда не выходящие из моды джинсовые куртки. Однако Ленни, подогреваемый интересом, забыл о своей повязанной вокруг бедер рубашке и сел на не до конца высохшую скамейку. Перед тем, как достать телефон, он успел заметить свои планы на ночь, выходящие из дверей клуба с кем-то другим. Так и не решив, должен ли он чувствовать разочарование или обиду, Ленни снова погрузился в путеводитель по миру королевской семьи.

Он, конечно, знал, что многих людей интересует жизнь монархов, но не подозревал, что у них настолько много времени, чтобы поддерживать целые сайты, больше напоминающие виртуальные алтари поклонения. Сейчас Ленни это было на руку, но увиденное все равно производило шокирующий эффект, отдающий налетом зависти.

Деннис Новицки, не появляющийся практически нигде, кроме Центральной площади, был у всех главным любимцем. Мизерное количество материала люди умудрялись превратить в несколько страниц качественного контента, а одна случайная фотография собирала под собой тысячи комментариев. Одна из них особенно понравилась Ленни, хотя была сделана в ресторане на той самой Центральной площади, где концентрация медийных личностей запредельно зашкаливала, поэтому на всей ее территории съемка исподтишка была запрещена на законодательном уровне и каралась тремя месяцами общественных работ. Внутреннее возмущение улеглось, когда пальцы парня прошлись по экрану телефона, чтобы увеличить фото: Деннис, окруженный несколькими тетрадями и стоящим на столике ноутбуком, выглядел воплощением задумчивости. Тонкая ручка упиралась в его верхнюю губу, брови были нахмурены и сведены, а круглые очки в поблескивающей оправе не скрывали сочную зелень его глаз. Идеально ровная осанка кричала о принадлежности Денниса к верхушке знати, и простенькая на первый взгляд черная безрукавка с высоким горлом, практически не скрывающая любовь парня к физическим нагрузкам, не делала его похожим на простого смертного. Снимок казался живым, было ощущение, что еще немного и взгляд Новицки оторвется от плотных красных штор, подвязанных золотыми кистями, и переметнется на него, на Ленни, который ведомый странным порывом скачал фотографию и мысленно поблагодарил нарушившую закон девушку, а уже затем задался вопросом: «Интересно, о чем он думал?».

Информации о личной жизни Денниса практически не было. Ленни никогда не интересовался людьми подобного уровня, даже не помнил, каков принц Норд, будущий король, в лицо, пока не перешел на очередную страницу, посвященную прошлогоднему месяцу Добровольных Общественных Работ, в который все люди, включая королеву, выходят на улицы и делают вид, что им есть дело до окружающей среды. Было что-то странное в серии снимков, на которых наследный принц придерживал зонт над головой пьющего из фонтанчика Денниса, а потом прикладывал к его лбу, должно быть, мокрое полотенце. Они бы выглядели, как обычные шестнадцатилетки, если бы их не перекрывало металлическое ограждение, через которое были сделаны фотографии.