Федор Волков - Беглецы

– Впечатляет, правда? – улыбнулся Мордекай, наблюдая, как держащиеся за руки, не помнящие себя от удивления, ученики созерцали это великолепие.

– Это… Это прекрасно, – выдохнула Айса, все еще под впечатлением. – Это красивее даже, чем Кул-Харон, выстроенный джиннами! Кто создал это… чудо?

– Здесь поработали и джинны, и мастера-технократы, потомки тех, что бежали от новой власти, и даже демоны, они в основном работали с подземельями, – довольным голосом сказал Мордекай. – Город абсолютно неприступен. К сожалению, в сложившейся ситуации он может стать нашим последним оплотом, но… Молчу, молчу!

Мордекай театральным жестом приложил палец к губам.

– Все, что следует, вы узнаете на заседании. А потом нам придется прощаться. Вы ведь не измените своего решения, я прав?

– Поймите, мастер, – склонил голову Александр, отпуская руку Айсы. – То, что мы можем найти – по-настоящему ценно. Вату… а что если он может остановить эту войну?

– Да, да, мастер Арджуна мне передал все, что вы ему наплели, – бросил учитель, продолжая путь по аркаде. – Знания, могущество, артефакты прошлого… Не в обиду тебе, дорогая Айса, но Арджуна… слишком живой. – Мордекай усмехнулся, – и пока он жив, он не избавится от своего главного порока – жадности. Он жаждет знаний, жаждет силы, как и ты, любезная Айса. Это затмевает его рассудок. Ты бы помогла старику, а то столько жить – просто неприлично!

Айса прыснула и с улыбкой произнесла:

– А кто помог вам, мастер Мордекай? Неужели Александр?

– О, душа моя, у Лекса кишка тонка убить меня, – расхохотался Мордекай, несмотря на протестующий возглас юноши. – Нет, тут справилась моя четвертая жена. Первые три уже уснули, а эта бестия так хотела золота, которое за мою голову предлагали светоносцы, что пятнадцать раз пырнула меня в сердце ножом. Ох, и обидно это было! – Мордекай схватился за грудь, – но я отыгрался. Видела бы ты лицо этой твари, Айса, когда я встал и сунул ее головой в камин! Я так хохотал, что чуть сам не грохнулся в огонь! А потом прибежали остальные жены. Одна умерла на месте, должно быть от страха, у нее разорвало сердце. Одна сошла с ума, она сейчас где-то в джунглях, сидит, бедная, трясется.

– А третья? – Спросила Айса, невольно заинтересовавшись жуткой темой.

– О, а третью я убил. Тем более, что она вздумала направить на меня мой же посох. Ну, я и дал ему команду откусить ей голову. – Мордекай возмущенно потряс головой, – Н-да, это тебе урок, Александр: жены, если их больше одной, опасны. Меня вот, например, за убийство четырех женщин до сих пор ищут в Коколь-Итцле.

– Я это запомню, учитель, – ухмыльнулся Александр.

Тем временем собеседники достигли жилого уровня башни. Повсюду сновали всевозможные маги и заклинатели, летали посыльные духи и джинны, носились вислоухие гремлины и гоблины. Проходы охраняли устрашающие четырехрукие истуканы-големы. Мордекай указал молодым людям их комнаты, сказав на прощанье:

– Сбор назначен на пять. У вас есть три часа, чтобы привести себя в порядок, потом просто кликните гоблина, он отведет вас в главный зал.

«…Свет, тот, что успел меня наполнить, но не затуманить разум, не позволил мне умереть. Уже потом мэтры некромантии объяснили мне, что после смерти души светоносцев перерождаются не в какую-то «умбру», а становятся Светом, возвращаясь в Источник в центре империи. А я… моя душа была уже не вполне нормальной. Я умер, но не помню, что было после смерти.

Очнулся я на деревянном столе, в каком-то сарае. Мои останки подобрал рейд сборщиков мертвецов, слуг некромантов, платящих очень неплохие деньги за трупы. Они отвезли меня и останки других несчастных, погибших в той мясорубке, к северо-западной границе леса Кил-Селим. В первой же деревне местный Мастер выкупил нас за счет казны башни Авен-Есер. После ухода сборщиков мастер начал оживлять останки, чтобы они уже своим ходом отправились в Некрополис. Тридцать девять зомби разной степени разложения получились как по учебнику. А сороковой… сороковой был я. Обычного магического воздействия хватило на то, чтобы вернуть мое сознание в тело.

…Каюсь, вначале я схватил мастера за горло. И держал до тех пор, пока он не посинел. Потом, однако, я его отпустил, а он был так добр, что не стал меня испепелять. После того, как я рассказал ему свою историю, он поделился со мной теми предположениями, что я тут тебе показал. Но что мне было делать дальше? Нежить не привечают нигде. Жить, как человек я не мог, а талантов к магии у меня не было. К счастью, пожилой мастер помог мне. Он написал от моего имени прошение к владетелю башни Авен-Есер, о том, чтобы меня зачислили в Бену-Элоим, отряд специально обученных бойцов, для выполнения секретных заданий. Он поручился за меня, сказав, что тот, кто так пострадал от светоносцев, не может быть врагом. И тогда же я получил это имя, взамен старого. Мастер сказал, что оно принесет мне удачу, имя из глубины веков, несущее в себе ярость боя и смерти. Нергал.

Путь до башни был долгим, хотя и шли мы все время по хорошо мощеным дорогам. Зомби шагали спокойно, погонщик, девятилетний горбоносый паренек, вел их, помахивая выданным мастером жезлом погонщика. На меня, идущего сбоку, он почти не обращал внимания. Позже я узнал, что местные жители, что давно живут под властью некромантов, привыкли к мертвым, относясь к ним как к мебели. Я же, в свою очередь, мало обращал внимание на происходящее вокруг. Я осваивался с новым-старым телом и чужой ногой, которую мне «подарил» один зомби. И, надо сказать, это тело начинало мне нравиться.

Я не уставал. Ни капли усталости, даже после того, как мы без остановки прошли вторые сутки. Парню-погонщику на ночь приходилось ставить двух зомби, чтобы те несли его, пока он спит. Мне не нужно дышать, хотя я никак не отвыкну от этого. Я не чувствую холода или жары, я не чувствую боли. Конечности слушаются меня идеально, хотя приходится следить, чтобы не увлечься и не вывернуть себе что-нибудь. Все воспоминания на месте, как махать мечом я тоже помню. Конечно, в моем новом качестве были и минусы. Например, я очень слабо чувствую вкус еды. Смешно, скажешь? Нежити не нужна еда? Соглашусь, но, черт побери, от привычки не так-то просто избавиться!

Но есть еще кое-что, чего я не упомянул. Наконец избавившись от чего-то в моей голове, я мог в полной мере испытывать чувства. Точнее – чувство. Лютую, всепоглощающую ненависть. Я ненавидел и продолжаю ненавидеть светоносцев всеми силами своей души, я готов убивать их без разбора, самыми жестокими способами. Я хочу стереть саму память об этих чудовищах, лишь по недоразумению названных людьми. Технократы не столь жестоки с побежденными, как эти, прикрывающиеся ханжеской маской Света. Ты думаешь, в этом проблема? Хорошо, я расскажу дальше, хотя история моя подходит к концу.