Грейс Амбер Ланкастер - Магинари. Облики Тьмы

– Первый раз? – презрительно скривил губы юнец.

Тильда вновь промолчала, но заставила себя кивнуть.

– Вот бланк. – служащий ткнул пальцем с обкусанными ногтем в бумажку на столике у окна – Заполните.

Тильда быстро нацарапала несколько слов письменной палочкой и протянула служащему. Он пробежался глазами по бумажке и скривился.

– Такого нет в архиве.

– Но вы же даже не проверили. – возмутилась Тильда.

– Бланк самостоятельно проверяет каталог и выдает ответ. – отрезал юноша, показывая девушке бумажку, где вместо ее быстрого и нервного почерка было одно слово: «Нет».

– Может я написала не так? Дайте я исправлю. – девушка протянула руку за бланком.

– Вы вообще знаете, зачем пришли?

– Я же написала. Но может нужно перефразировать? Может ваш бланк не понял почерка!

– Все он понимает. Этот поиск основывается на ваших мыслях и представлениях, а не кривых каракулях.

Тильда открыла рот чтобы выругаться на юношу, но тот рявкнул ей в лицо:

– Следующий!

– Не смейте меня прогонять, словно собаку из-под двери мясника. – возмутила она.

– Определитесь сперва что вы ищите, а потом возвращайтесь.

Юноша захлопнул дверцы на окне, полностью скрываясь за ними. Оттуда донесся приглушенный голос.

– Перерыв!

Позади Тильды стало нарастать недовольное гудение, и девушка решила убраться поскорее. А то не ровен час, разъярённые горожане еще набросятся на императорского стража.

Жаркий душный воздух, давивший на голову, спал, словно покрывало, когда девушка вышла из узкого длинного коридора обратно на улицу Арноха. В городе стояла жара. Яркие солнечные лучи пронзали небольшие островки тени. Однако даже стоять под солнцем было не так ужасно, как выдерживать гнет сотен взглядов и насмешки прыщавого мальчишки.

Тильда села прямо на мостовую и сбросила с плеч плащ. Смахнула ладонями со лба пряди черных волос и глубоко вдохнула. В ушах заиграла городская симфония.

По мощеной брусчатке стучали колеса карет и повозок со снедью и товарами. Улицы наводнились людьми, торговцами газетами и цветами. Ноздри щекотали запахи проснувшегося города: аромат крепкого чая, свежего орехового хлеба, домашнего масла и фруктового пирога, яичницы и печеного мяса. Впереди над гаванями парили размашистые каменные арки, откуда стражи города провожали и встречали внимательными взглядами каждый кораблю, проплывающий по арнохской гавани. Там вовсю пировали чайки, делившие остатки добычи рыболовецкого судна, прибывшего еще с рассветом.

На высоких шпилях городских зданий развевались белые флаги с изображенным на них черным деревом и золотой звездой. Высоко над столицей серебрился Сишлинх. В скале, в том месте, где река срывается в пропасть, была высечена фигура женщины. Водопад служил ей платьем, а замок, словно паря над водой, выступал ее сверкающей короной. Легенды о том, кто была эта женщина и почему ее увековечили в скале была давно забыта. Каждый горожанин придумал свою историю, почему эта дева наряжена в воду и почему ее руки протянуты к городу. Но все они сходились в том, что эта неизвестная хранит Арнох.

Звук воды был приглушен голосам города. Хотя казалось, что он совсем близко и главным звуком должно быть ярое шипение Сишлинха.

«Отсутствие ответа тоже результат. Значит, на Бушане не было путешественников с Земли. И про чуму Земли никто не слыхал.» – успокоившись, решила она.

На плечи легла ладонь обманчивого спокойствия, и девушка позволила себе поверить ему. До самого вечера она бродила по городу, вспоминая, каким все было, когда она впервые прибыла в столицу. Как все менялось с годами, и каким был тот магазинчик или эта бакалейная лавка в прошлом месяце? Те же продавец, парикмахер, булочница или глашатай стоял на этом месте на прошлой неделе?

Вернуться домой (а не в казармы) было приятно и почти весело. За окном уже догорало вечернее солнце, и Тильда распахнула шторы, чтобы словить все его лучи до последнего. Сбросив жаркую форму, девушка почувствовала себя счастливейшим в мире человеком. Вода из всегда теплого кувшина смыла пыль и напряжение. Она растянулась на мягких простынях и махнула магическим светильникам притушить огни. Постепенно веки становились тяжелыми.

Тильда поняла, что ненароком уснула только когда ее разбудило постукивание за окном. Она зевнула, поднялась с кровати и подошла к окну. На миг насторожилась, силясь припомнить, задергивала ли шторы, когда ложилась в кровать. Но так и не смогла точно ответить себе. Постукивание, похожие на птицу-посланца, отвлекло ее внимание от размышлений, и она распахнула шторы.

Темнота и пустота. Ночь стояла такая глубокая, что за окном все исчезло в кромешной тьме. Тильда потерла глаза и в тот миг, когда она вновь распахнула веки, за окном появилась картина. Как в бункере из ее детства: были окна, а за стеклами – рисунки природы. Если их вынуть, то в раме оставалась только темнота и пустота, кричавшая правду о жестокой действительности.

Тильда испуганно осмотрелась по сторонам.

– Этого не может быть! – сказала она, мечтая, чтобы произнесенные вслух слова разрушили обман.

Девушка была не в своей квартире на втором этаже над прачечной, а в старом холодном бункере. Абсолютно пустом и заброшенном.

Свет медленно угасал, и Тильда понимала, что не сможет заставить огоньки вновь вспыхнуть. Когда наступит мрак придет оно. И единственная надежда спастись – это случайный шум, который вырвет ее из плена кошмара.

Комнату окутала тьма и магинари вновь пришло.

Сегодня это была ее подруга. Длинные русые хвостики, прямой острый носик, глубокие глаза, слишком рано потерявшие блеск жизни, тощее тельце. Она была в старой заношенной кофте ее матери, достававшей до острых коленок девчушки, и таких же старых носках. Милая девочка, имя которой телохранительница так и не смогла вспомнить. Потому когда магинари обратилось к ней, назвав имя ребенка, Тильда не знала, говорит ли оно правду, или врет. На миг ей даже показалось, что таким образом магическая инфекция пытается прорваться в ее разум, заставляя пробуждать старые смутные воспоминания, среди которых магинари найдет лазейку в ее мозг.

Неуловимо для самой себя девушка попала в круговорот кошмара. Когда каждое ее воспоминание выворачивалось наизнанку, извращалось и перековеркивалось. Она попыталась уцепиться за свои чувства, ощущение реальности – реального пола, кровати в двух шагах от нее, поскрипывания половиц. Но стало лишь хуже. Голоса хором завопили у нее в голове.

– Помнишь меня? – спрашивал седовласый старик с носом-картошкой, который когда-то угостил Тильду яблоком.

– Мы с тобой играли вместе. – кричал мальчик с белыми, как молоко, глазами.