Улугбек Марат - Сквозь сияние мерцающих звезд

– Кей, – сказала Хилда. – Что думаешь насчет лошадей?

– Предлагаешь попросить лошадей у Хойдов? – догадался я. – Хорошая мысль.

– Только лошади не пойдут дальше границ Западного леса.

– Значит, отпустим их у опушки леса, – ответил я.

Лошади позволят несколько ускорить и облегчить наши перемещения. По крайней мере, до того, как мы придем к лесу. А там, на опушке, мы их отпустим назад на ферму, после чего продолжим дорогу пешком. Среди деревьев животным будет не слишком комфортно, резвые фермерские скакуны привыкли к широким просторам, ничем не ограниченные и свободные в своих передвижениях по земле. К тому же, Хедма вряд ли позволит взять лошадей дальше. Если только не преподнесет их нам в качестве подарка, что вполне вероятно, однако согласимся ли мы с сестрой дар этот принять? Возьмемся ли подвергать скакунов большому риску, с коим, вне всякого сомнения, предстоит встретиться. На столь длинном и непредсказуемом пути, как наш, это абсолютно неизбежно.

Пришлось надеть обувь снова, ибо мягкая влажная трава закончилась, а тропа через поле покрыта пылью и мелкими колющими ступни камешками.

Поле кукурузы предстало передо мной и Хилдой почти сплошным зеленым покрывалом, уходящим вдаль. Разумеется, при сближении этот ковер предстал нам в виде отдельных саженцев небольшого роста. К концу лета здесь будет высокая двухметровая зеленая стена, внутри которой можно затеряться, прямо как в лабиринте. Недаром, множество детских жутких историй для рассказов у костра ночью связаны с кукурузными полями. Я слышал парочку из таких сказок, когда мне было семь. Потом мне приходилось спать с плотно захлопнутым окном, безмолвно радуясь, что до ближайшего кукурузного поля не так близко, и оно не начинается сразу за деревней. Со временем, конечно, боязнь, естественным образом, ушла из моего сознания.

Вокруг на десятки метров поле, а над головой безбрежное голубое небо. Мы шли и шли, бродя по тропинке, спеша оставить кукурузу позади. Когда-то это поле заботливо засеяли в первый раз, а теперь оно каждый год тех, кто за ним заботливо хаживает, благодарит щедрым урожаем. На столе у Хойдов всегда можно найти кукурузу.

Скоро ростки станут выше нас. Может быть, мы увидим это поле на обратно пути. Быть может, увидим, как фермеры собирают кукурузу, готовя ее к щедрой осенней ярмарке.

Воздух был все еще по-утреннему прохладный, хотя лучи дневного светила наверняка уже успели иссушить ту самую росу, что так приятно увлажнила траву.

За полем кукурузы начался небольшой пролесок. Дом Хойдов сразу же за ним, в небольшой тенистой рощице, удобное место, защищенное от непогоды и жары. Помимо типичного двухэтажного деревянного дома, напоминающего наш, ферма состоит, также, из расположенного неподалеку от него амбара и конюшен. На этой ферме все обустроено очень просто, но, в то же самое время, я всегда ощущал и, наверное, смогу ощутить вновь домашний комфорт, тепло и ароматные запахи, а также замечательный вид за окном.

Пока мы приближались к дому, я думал о предстоящей встрече с Ирмой. С ней-то точно придется расстаться, как следует. После того, что было между нами, Ирма заслуживает этого, как никто другой. Правда вот, я не думал, что это дастся мне легко. Надеюсь, она поймет. Должна понять.

Наконец, мы вышли из пролеска, я, занятый своими мыслями, сестра своими собственными. Впереди показался дом, в котором живут Хедма и ее единственная оставшаяся в живых дочь. Ирме уже восемнадцать, ее мать настаивала долгое время на том, чтобы девушка отправилась в ближайший город, узнала много нового, обучилась, познакомилась с новыми людьми, вместо того, чтобы оставаться на ферме всю жизнь. Но Ирма не могла оставить свою мать, ибо тогда женщине пришлось бы работать совсем одной, лишь с периодической, не постоянной, помощью от прочих фермерских семейств вокруг. Ирма не смогла бы этого допустить. Может статься, именно поэтому девушка и поймет причины, по которым я и Хилда идем в наш поход.

Мы увидели Хедму, женщина стояла у входа в дом в своей простенькой соломенной шляпе, приложив ладонь ко лбу и вглядываясь куда-то в сторону севера. Далеко не сразу, но женщина-фермерша заметила нас, приближающихся к ее дому. Заметила и наше походное снаряжение, которое подтолкнуло, разумеется, к определенным мыслям, до тех самых пор, пока мы не подошли и не поприветствовали фермершу. Она поприветствовала нас в ответ, а вопрос ждать себя не заставил:

– Куда вы собрались?

– Вы знаете, наша мать мертва, – сказала Хилда.

– Очень печально, – кивнула Хедма Хойд. – Я до сих пор чувствую глубокую грусть. Но, все же, ответьте на вопрос.

– Мы можем войти в дом? – попросила сестра.

– Конечно. Входите.

Вслед за хозяйкой, мы вошли в уютное фермерское жилище, прошли по уютному коридору из дерева, выкрашенного в теплые светлые тона, в гостиную, где по вечерам, особенно в холодную погоду, весело потрескивают горящие в широком камине, сложенном из камня, сухие бревна. В центре гостиной расположен деревянный стол, вокруг которого выстроились стулья. На стене я увидел любопытную картину – не помню такую у Хойдов. Видимо, приобрели на одной из самых последних ярмарок, когда купцы из соседних поселений и даже из города прибыли на торговый обмен. У кого-то из них наверняка удалось выменять картину. На ней изображение фигуры человека на фоне то ли утреннего, то ли вечернего моря, но на горизонте диск Солнца. Волны бьются о каменистый берег этого гигантского водоема. Но, самое примечательное на причудливом полотне – это загадочная, даже жуткая фигура странной формы, напоминающей человека, но только с непропорционально громадной головой. Руки, если то руки, опущены в воду. Лица не видно совсем. Это существо как будто выбирается на берег из морских просторов. По крайней мере, такое ощущение сложилось, исходя из увиденного. Спрашивать, где Хойды добыли сие любопытное творение, я не стал.

Мы сели вокруг деревянного стола. Хилда принялась рассказывать, не стараясь скрывать ничего. Фермерша слушала внимательно, пару раз сдвинув соломенную шляпу на голове во время рассказа. Я слушал тоже. Но где Ирма? Я бы хотел сказать слова прощания. Не хотелось бы уходить, не увидевшись в последний раз и не объяснившись лично.

– Мы хотим попросить пару лошадей, – озвучила просьбу в самом конце Хилда. – Мы непременно вернем их, как только окажемся у границ леса на западе. Отпустим обратно, в целости и сохранности.

На несколько секунд Хедма Хойд задумалась. Я же бросил еще взгляд на картину, изображающую таинственное существо в воде – последний.

– Конечно, – наконец, ответила женщина. – Берите. Но я хочу спросить, вы уверены в том, что вам это по силам?