Оксана Ризнич - Смертоносный цветок

– Хотите, расскажу, почему цикады трещат, когда солнце? – хитро посмотрела на них Айна.

– И почему? – Ашот скептически скривился.

– О! Эту историю я слышала от своей бабушки. Однажды божества, сидя на небе, услышали снизу странный шум, похожий на плач. Этот шум не прекращался ни днём, ни ночью. Божества жаловались друг другу на наставшую тяжёлую жизнь, они пробовали закрывать уши руками, но ничего не помогало. Они всматривались вниз сквозь облака, но только безбрежный океан был виден. И вот божество-великан показал на едва различимое пятнышко в океане.

– Взгляните, это же дом!

– А на крыше старушка! Она сидит там и плачет, – добавил божество-карлик.

Цунами, что пришло из океана, смыло деревню и всех её жителей, одна старушка осталась – успела забраться на крышу до того, как дом унесла гигантская волна. Дом, было ясно, вот-вот потонет, и старушка уже готовилась расстаться с жизнью, но божества не дали ей погибнуть в водах океана, забрав к себе на небо. Но и на небе женщина плакала и плакала. Божества собрались на совет.

– Может быть, она плачет, оттого что хочет вернуться в мир людей? – подумал вслух божество-великан.

– Возможно, она перестанет плакать, если мы превратим её в другое существо, – предположил божество-карлик.

И божества превратили старушку в цикаду.

– Летом ты сможешь жить на земле среди людей, – сказал божество-великан.

– А зимой будешь возвращаться к нам, на небо, – добавил божество-карлик.

Старушка, теперь уже цикада, последовала этому совету. Когда наступали холода, она возвращалась на небо к божествам, но при этом продолжала плакать. Божества уже не знали, что и делать. Тогда Айона – бог, который отвечает за земную жизнь, повелел старушке:

– Отныне ты будешь плакать только летом, в ясные дни, но в пасмурные дни и зимой ты плакать не должна.

С тех пор цикада кричит только в жаркие, солнечные дни лета [45] По айнской истории «Женщина-цикада» из книги Гизо Осами «Упекере реки Читосэ». .

– Значит, завтра эти мухи будут тише воды, – сделал вывод Ашот.

– Почему? – не понял Геша.

– Потому что завтра дождь по прогнозу!

– А мне не кажется, что это похоже на плач, – сказал Костик. – По-моему, наоборот, очень даже весело жужжат. Я вот только не понял, Айона – что за бог? Впервые слышу.

– Это айнская сказка и бог айнский, их мало кто знает, – ответила Айна.

Когда они спустились в кальдеру, солнце поднялось совсем высоко и душный воздух обволакивал, как в парной [46] На Кунашире, как правило, очень высокая влажность – 70–90 %. , жарко давил на затылки. Цикады монотонно и громко звенели со всех сторон. Бамбуковые пустыри украшали редкие раскидистые гортензии, почти не дающие тени. Из бамбука, раздвигаемого на ходу коленями, взлетали потревоженные сонмы бабочек. Будто подстриженный частокол ельника равнялся верхушками. Понто булькало, в воздухе висел навязчивый запах тухлых яиц [47] Запах сероводорода. . Большое озеро, бледно-бирюзовое у берега, показывало каждый камушек на дне, и только в месте впадения ручья, соединяющего Горячее и Кипящее, расплывалось мутное белёсое облако, насыщенное серой.

– Там купаются? – Иваницкий вытер тыльной стороной ладони взмокший лоб.

– Конечно, – и Айна вывела их заросшей колеёй на берег Горячего. Здесь, у воды, росло несколько чахлых берёз. Ашот свалился в тень на пахнущий серой песок и замер.

Геша деловито отдалился метров на десять, сделал вид, будто вокруг никого, и нагишом плюхнулся в озеро.

– Не заплывай далеко, – крикнула ему Айна, – тут дно резко уходит вниз! И воду ртом не хватай, без зубов останешься!

Геша нырнул, как дельфин, и, вынырнув, рассмеялся счастливо. Он махнул им рукой:

– Эй! Супер! Кто со мной?

Неторопливый Иваницкий развесил на ветке берёзы футболку и штаны, кинул носки на стланик – проветриваться. Нерешительно глянул на женщин, мельком – на Гешу, сверкающего ягодицами в удивительно прозрачной воде, и воздержался от немедленного вступления в нудистский клуб.

– Озеро-то на вид не слишком большое, сколько тут глубина? – спросил он.

– Шестьдесят метров. Это же кратер.

– Попробую не утонуть, – Костик пошёл в воду.

Айна оторвала взгляд от трусов, туго обтянувших его накачанный зад, и повернулась к Ашоту с Виталиком:

– А вы не желаете охолонуться?

– Нет, – сказал Ашот, не открывая глаз.

– Непременно, – заявил Виталик. Он решительно направился к озеру, поддёрнув плавки почти до подмышек. Острый камешек попал под ступню, и ноги Виталика, отказавшись опираться на колкий предмет, подломились в коленках, испортив всю парадность момента. Вернув себе равновесие, он уже не так бодро маршировал по берегу.

Геша с Костиком шумно плавали в голубой воде, мощно загребая руками, фыркая и крича: «О! Ого-го! Ага! Га-а!» Виталику же вода показалась настолько холодной, что он даже привстал на цыпочки, будто пытаясь выбраться. Потом, насмелившись, дважды окунулся с головой, по-детски зажав пальцами нос, и выскочил на берег, стуча зубами:

– Холодновато, я вам скажу.

– Я так и думал, – поджал губы Ашот. – Не хватало простудиться.

Цикады яростно зазвенели вокруг.

Изуми вдруг сбросила с ног ботинки и зашла в озеро прямо в одежде. Непочуйко уставился на неё, а Костик, стесняясь проявлять к происходящему пристальное внимание, нырнул в молочно-голубую глубину.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

В некоторых заголовках перефразированные строки Сайгё (яп. поэт XII в.). (Здесь и далее примечания автора.)

«Карающий варваров великий генерал» (яп.).

Эдзо – «креветковые варвары», «волосатые люди» – так японцы называли айну, позднее так стал именоваться остров Хоккайдо.

«Эмиси» и «кувэй» – слова, которыми часто именуют протоайнские племена. На самом деле эти слова прямого отношения к айнам не имеют: «эмиси» – так предки нынешних японцев называли всех людей, независимо от того, к какой народности они относились, а «кувэй» – искаженное китайское «квэ» или «кувэ», что тоже в сущности значит «люди»: так древние китайцы называли японцев и прочих некитайцев (со слов доктора археологии, профессора Усиро Хироси). Поэтому автор позволяет себе очень вольно обращаться с этими наименованиями.