Сергей Антонов - Стабилизатор. Минск 2041

– Значит, тот радиомаяк, у Валентина…

– Конечно, установил я! Чистая работа, согласитесь. К сожалению, я не учел, что банда Талаша так хорошо вооружена и довольно мобильна. Если бы знал, все закончилось бы уже тогда. Я все время направлял вслед за вами моих орлов. Помнишь сторожевую вышку? Для того, чтобы включить прожектор требовалось всего-навсего ввинтить лампочку. А копался я целых двадцать минут для того, чтобы запустить оборудование, подающее сигнал тревоги. Жаль, что мои подчиненные оказались такими нерасторопными. Ты думаешь, что эту рванину я напялил на себя в знак солидарности с вами? Ерунда! В подкладку пиджака вшиты несколько радиомаяков и мне требовалось всего пару минут, чтобы активировать один из них.

– Хватит трепаться, Бельский! – не выдержал Марат. – Чем слушать твои бредни, лучше умереть. Убей нас!

– Ну, уж нет! Я не привык разбрасываться полезным человеческим материалом. Тебя, Вербицкий отправят в исправительный лагерь третьей степени. Через год ты выйдешь оттуда настолько преданным режиму, что самому будет тошно. Для нашей милашки Вертенды уготовано много работы на поприще путешествий по времени. После обработки концентрированным стабилизатором она согласится продолжить дело своего великого папаши. Нам ведь не терпится заглянуть в будущее и… По возможности исправить его в сторону стабилизации!

– Кому это нам?

– Истинной элите современной Беларуси! Гениям КБР, Членам Верховной Коллегии сумевшим найти способ обуздать все низменные пристрастия народа! Мы и только мы управляем отсюда подачей стабилизатора, а значит, держим нити управления государством.

Краем глаза Вербицкий заметил, как Малюта подошел к пульту и нежно положил руку на желтый круг. Крышка плавно отъехала вниз, обнажая ряды разноцветных кнопок.

– Всего одним нажатием можно увеличить подачу стабилизатора, чтобы улыбки моего народа стали еще шире и все это быдло дралось бы за право лизнуть сапоги своим вождям. Хочешь, я сделаю это прямо сейчас?

– Если вы такие всесильные, то зачем пластиковая кукла Верховного Председателя? Объявите всем, что власть принадлежит вам и дело с концом.

– Наркоз, дружище. Наркоз – великое дело. Покойный Верховный Председатель правил так долго, что примелькался на экранах телевизоров и занозой засел в головах людей. Он убедил всех, что никто не сможет сделать без него и шага в нужном направлении. Сознание того, что существует лидер, берущий на себя ответственность за все, действует не хуже стабилизатора. Вспомни Гитлера! Именно этим он заставил свою нацию беспрекословно подчиняться себе. К чему же бездумно разрушать образ безукоризненного вождя? Он продолжает играть свою роль. Только теперь за ниточки дергаем мы!

Марат взглянул на Веру. Девушка словно окаменела. Не сводила глаз с лежащего на полу Талаша и, скорее всего, не слышала разглагольствований Бельского. А как же иначе? Разрушены все ее планы. Растоптаны мечты. И он, хренов пришелец, ничем не может помочь!

Вербицкий резко обернулся к Бельскому. Рука Малюты молниеносно отреагировала на это движение, нацелив грайвер Марату в грудь.

– Что за телодвижения Вербицкий? Ты заставляешь меня нервничать!

– В гробу я видал тебя и твои нервы! Буду стоять так, как захочу!

Бельский расценил отчаянную непокорность Марата по-своему.

– А-а-а… Хочешь полюбоваться ГПУ? Пожалуйста! Могу даже рассказать о его устройстве. Пульт уникален! Он…

Речь Бельского прервали. Раздвинулись створки двери. Взыл гимн. Вошли пятеро молодцев в черном, вооруженные «дробышами» со складными прикладами. Они без особого удивления осмотрели зал и застыли в ожидании дальнейших приказаний.

Малюта покачал головой.

– К сожалению, не могу закончить своей занимательной лекции. Увести их!

Пара эсэнэсовцев решительно направилась к Марату и Вертенде. Вербицкий чувствовал себя так, словно душа его отделилась от тела и наблюдала за происходящим со стороны. Никаких эмоций. Никаких желаний. Никакой боли. Просто бездумная фиксация событий. Полный ступор. Поэтому то, что произошло в следующую секунду, Вербицкий воспринял с полным равнодушием. Ноги громилы в черном вдруг подломились. Дергая руками как паяц, он рухнул на пол. Второй эсэнэсовец упал на колени, попытался обернуться, но бессильно завалился набок. Третий выпустил очередь куда-то в потолок, выронил «дробыш», сделал два лунатических шага, пытаясь найти опору и упал.

Марат, наконец, понял, что происходит. Стреляли из-за двери. Так ловко и прицельно, что когда солдаты стабилизации пришли в себя и начали отстреливаться, их пули пропадали даром.

Вербицкий взглянул на Малюту. Тот тоже был ошарашен неожиданным поворотом событий. Он целился из грайвера в невидимого снайпера и никак не мог отыскать мишень.

Твой выход парень. Ты же ведь хотел что-то сделать? Почему же стоишь как засватанный? Вперед, Вербицкий! Покажи этому асу из КБР, что партизаны не сдаются!

Марат ринулся на Бельского со скоростью заправского спринтера. Однако скорость не имела здесь решающего значения. Расстояние было главным. Десять метров, разделявшие Малюту и Вербицкого стали камнем преткновения. Вот лицо Бельского озарилось сознанием новой опасности. Вот он направил грайвер на Марата. Большой палец дернулся. За считанные доли секунды до выстрела Вербицкий вильнул в сторону. Несмотря на этот маневр, он ожидал гравитационного удара, который не только остановит бег, но и переломает все кости. Бросит его на пол, как Талаша.

Однако удара не последовало. Промах! Нового шанса Бельскому Марат не дал. Он врезался противнику головой в живот. Малюта согнулся пополам, сделав свое лицо прекрасной мишенью для колена Вербицкого. Кра-ах! На этот раз Бельский на ногах не удержался. Едва он упал, Марат оказался сверху. Грайвер все еще оставался в руке Малюты. Он прекрасно сгодился бы и в ближнем бою, но Вербицкого такая мелочь уже волновала. Удар! Еще удар! Изо рта Бельского выпорхнула стайка зубов. Сбивая костяшки пальцев, Вербицкий с наслаждением впечатывал кулаки в лицо врага и вкладывал в удары столько силы, что быстро устал. Ничего. Еще немножко. Заключительный аккорд. Марат схватил Бельского за волосы и ударил головой о пол. Гэйм овер, братишка.

Вербицкий встал. В пылу драки он напрочь забыл о том, что за его спиной идет бой. Оказалось, что последний эсэнэсовец залег за телом убитого товарища и поливал очередями пустое пространство за дверью. Впрочем, жить ему оставалось недолго. Не только потому, что из простреленной руки ручьем текла кровь. Вера, бледная, с расширившимися глазами, неумолимая, как сама богиня мести, успела поднять свой браунинг. Выстрел. Эсэнэсовец уткнулся лицом в живот мертвого товарища.