Тим Скоренко - Ода абсолютной жестокости

– Касс!

Мой рёв разливается по площади.

Молчание.

– Касс! – реву я ещё громче.

Балконные двери открываются. На балконе появляется фигура полного темноволосого человека. Вслед за ним выходят два здоровых лба, похожих на санлоновских быков. За ними – тонкая девушка с бледным лицом. Последним появляется согбенный человек в шутовском колпаке.

Полный – это, похоже, и есть Касс – смотрит на меня с долей презрения.

Я разворачиваю свёрток. Я держу за волосы голову Карлифа.

– Подарок тебе, Касс. Тело у нас. И останется у нас. И мы не будем кормить твоего братца зефиром и марципанами.

– Что тебе нужно?

– Ты – мне. Я – тебе.

– Что?

– Женщину. Если ты помнишь, была одна по имени Клифа.

– Была, – говорит он.

– Ну вот. Приведи её и получишь тело брата.

Мне не взять приступом замок Касса. Это я понимаю. Хотя я могу и ошибаться.

– Тебе придётся пойти со мной. Её не так и просто… – он делает паузу, – достать.

– Это ловушка, – шепчет Виркас. – Он тебя завлечёт в подземелье. И там ты не спасёшься.

Меня зовут Риггер. Я должен принять решение.

– У тебя есть двадцать минут на то, чтобы доставить её сюда, на площадь, – говорю я. – В противном случае мы уезжаем. И ты никогда не увидишь своего брата. А он никогда больше не увидит света. Мы зальём его в строительный раствор и похороним в каком-нибудь фундаменте. А потом вернёмся и возьмём приступом твой дом, как взяли его.

Касс думает.

– Хорошо, – говорит он. – Будь по-твоему.

В стене замка есть бойницы. Просто они замаскированы. В этот момент они открываются, и в нас летят стрелы. Я падаю под лошадь. Виркас тоже успевает спрятаться. На землю валится Микта с пробитым горлом.

– Он нарвался на серьёзные неприятности, – рычу я.

Интересно, они когда-нибудь видели человека, который способен забраться на балкон третьего этажа по отвесной стене без всяких приспособлений? Увидят.

Я поднимаюcь и бегу прямо к центральной двери. Стрелки из боковых бойниц уже не достают меня. Первый рывок по стене – и я добегаю до второго уровня. Тут есть карниз. Прямо над карнизом – узкая центральная бойница. Забираюсь на карниз, прямо с бедра стреляю вслепую внутрь бойницы. Судя по крику, я попал. Балкон надо мной. Снова отталкиваюсь, делаю два шага по стене и цепляюсь за край балкона. Подтягиваюсь. Через перила свешивается один из быков, пытается достать меня мечом. Держась одной рукой, другой вытаскиваю огнестрел и сношу ему голову. Прячу огнестрел обратно, подтягиваюсь и встаю на кромку.

На балконе – только второй бык. Он получает нож в глаз.

Перекидываюсь через перила. Балконная дверь заперта, но она – остеклённая. Я просто прохожу через стекло, как сквозь туман. Осколки осыпаются с моей одежды, когда я иду по ворсистому ковру к дальнему концу зала. Касс там. Его любовница и шут уже исчезли за дверкой в другом конце. Я мечу нож.

Нож попадает в Касса на излёте, тот хватается за ухо и мешкает несколько секунд. Этого времени мне хватает, чтобы пересечь комнату. Я цепляю его за шкирку и оттаскиваю от двери.

– Тебе конец, – говорю я. – Веди меня к Клифе.

Нож срезал ему мочку.

– Почему я должен тебя вести?

– Потому что сейчас я тебя убью и заберу с собой. И тоже залью в раствор, как и твоего паршивого братца.

Он думает несколько секунд.

– Пошли. Нам всё равно туда. Только имей в виду: мы не дойдём. Меня убьют, а тебе не дадут забрать труп. И ты не пройдёшь к своей Клифе.

– Тебе брат нужен?

– Мы обменялись кровью давно. Мне уже осточертело это братство.

Интересно, как там мои друзья на площади?

– Ты меня достал.

Я снимаю с пояса флягу.

– Пей.

– Что это?

– Пей, иначе сделаю, как сказал.

Он выпивает. Кашляет. Да, это крепко. Настойка.

Я кладу руку ему на лоб и начинаю нести абракадабру.

– Ipus virum manues hoptum…

Бред.

Он смотрит на меня дикими глазами. Я заканчиваю.

– Ты знаешь, что я сейчас сделал? – спрашиваю я.

Я ничего не сделал.

– Mortirum? – спрашивает он.

– Да. Mortirum. Теперь тебе придётся поберечь свою жизнь.

Он тяжело сглатывает. Я добавляю:

– Если я выйду отсюда с Клифой, я даю тебе слово Риггера, что ты останешься жив.

Надо отдать ему должное: он мужественный человек. В его глазах по-прежнему холод. Вполне возможно, он не поверил. Но рисковать он не будет.

– Ты смертный, – он констатирует факт.

В дверь раздаётся удар.

– Как и ты.

Он думает. Дверь трещит. И тут мне приходит в голову одна мысль.

– Существует обратное заклинание, – говорю я.

– Да, – он кивает.

– И ты знаешь, где его достать.

– Да.

– Теперь оно нужно нам обоим.

– Им может воспользоваться только смертный, – говорит Касс.

– Значит, мы бросим монетку.

Он думает, глядя на дверь.

– Пошли.

Он кричит:

– Это я! Всё в порядке! Не стрелять!

Удары прекращаются. Касс открывает дверь. За дверью – толпа телохранителей.

– Не стрелять, – говорит он. – Он со мной.

Я выхожу вслед за ним.

Мы идём: он, а затем я. Стражники провожают нас взглядами. От них так и веет недоверием. Касс может сейчас забежать в какую-нибудь дверь и исчезнуть. А меня убьют.

Впрочем, меня нельзя убить. Меня нельзя даже ударить.

Мы спускаемся по витой лестнице. Камень, дерево, ковры: интерьер не уступает императорскому дворцу Оменескорна.

Ещё ниже. Судя по всему, мы уже под землёй. Стражники идут за нами и перед нами.

– Не стрелять, – говорит Касс очередной группе поджидающих за поворотом коридора.

Отделки из дорогого дерева больше нет. Теперь под ногами – камень. В небольшом зале горит камин. Около камина – тяжёлая кованая дверь. Её открывают перед нами.

Подземелье. Я уже предвкушаю надпись «Здесь заканчивается бессмертие». Но подобной надписи тут нет. Мы попадаем в небольшой зал.

– Это моя игровая комната, – говорит Касс.

На стене распят человек: привязан верёвками. Сегодня Касс с ним ещё не развлекался: тело в порядке. Человек поднимает голову.

– Сука, – говорит он тихо.

– Нам дальше, – предупреждаю я Касса.

Касс понимает это не хуже меня. Он проходит мимо распятого. Краем глаза я замечаю у стены сложный механизм с множеством шестерен. Из механизма торчит человеческая рука. Криков нет: молчание.

Дверь из первой пыточной ведёт во вторую. Касс проходит её, не останавливаясь. Тут кипит работа. Огромный палач в набедренной повязке прижигает факелом спину какого-то несчастного. Тот орёт. Меня это не касается.

Следующее помещение – это уже не пыточная. Тут холодно. Это небольшая комната со стенами естественного происхождения: пещера под замком. В полу – отверстие. Туда ведёт лестница.

Касс оборачивается к следующим за нами.

– Три кирки, – говорит он.