Лариса Кириллина - Принцессы возвращаются домой

– Аркадий Сергеич, я знаю, кто это. Маг Асканий. Из книжки вашего папы.

– Че… го?!..

– Вы должны её прочитать. Или хоть пробежать глазами. Тогда многое будет выглядеть совершенно иначе.

– Заинтриговал! Слушай, хочешь приехать ко мне? Или будешь ещё готовиться к химии?

– Какая там химия! Сейчас напишу записку своим, покормлю кота, чтоб не жрал провода, и приеду.

– Адрес-то не забыл?

– Да, всё помню, Аркадий Сергеич… До скорого!

– Книжку, книжку-то захвати!

Собираясь, Родион вдруг вспомнил, что Ляля-Эвлалия, с которой он разругался у лиственницы, стояла перед ним с совершенно пустыми руками.

А девичья сумочка с сотовым, кошельком и ключами осталась у Ляли-Клавдии. На фига ей всё это в Мидонии?.. И с какими глазами идиотка-принцесса припрётся домой – в непонятном наряде, без денег и прочего?..

Нет, он всё-таки погорячился, нельзя было так её отпускать.

Девица бедовая, натворит теперь невесть чего…

Но бежать за ней поздно.

А звонить ей домой неудобно: что он скажет Катерине Витальне, если та пришла, а Клавы нет дома? Она была с ним, он был должен вернуть её в целости и сохранности… Ведь не может же он рассказать бедной Клавиной маме всю эту историю с магом, фургоном и раздвоением личностей…

«Пусть будет, что будет», – решил Родион.

– Может быть, вы представитесь, милая барышня? – обратился к загадочной спутнице Лапушкин. – Документы предъявить не прошу: вижу, вы налегке. Но имя бы знать нелишне. Да и адрес, если припомните.

– Ляля. То есть.. Клава. Клавдия Васильевна Соколова. Улица Нижняя Первоапрельская, дом 7, корпус 3, квартира 11.

– Учитесь? Работаете?

– Девятый класс закончила. Завтра предпоследний экзамен. Извините, я из-за этого… несколько не в себе. Страшно очень!

– Математика?

– Химия. Жуть!

– Сочувствую. А я уж подумал, вы собирались на вечеринку.

– Почему?

– Странновато одеты для визита в милицию.

– Да уж выскочила, в чём была.

– Это что, такое домашнее платье?

– Нет, я гардероб свой перебирала, кое-что мерила. Скоро ведь выпускной. А потом вдруг вспомнила, где могла забыть кимоно – и помчалась.

– Ничего с собою не взяв? Ни ключей, ни бумажника?

– А зачем? Я близко живу.

Капитан покачал головой. Забавная девушка! Непуганая, легкомысленная… Совершенно несовременная. И одетая, словно фея.

Внезапно Лапушкин понял, что именно ему напоминало её старомодное белое платьице в рюшечках.

Наряд, купленный им в мае месяце на Черкизовском рынке для старшей доченьки, шестилетней Дашутки, ради первого в её жизни выпускного праздника в детском саду.

«Я совсем как принцесса!» – улыбалась счастливая девочка.

Все они одинаковы, все мечтают о том же, и неважно, шесть им или шестнадцать… Жаль, что принцев и рыцарей не хватает на всех…

Дорион, презрев этикет, в изумлении опустился на табуретку.

– Ва… ваше высочество? – неуверенно обратился он к девушке, в точности напоминавшей принцессу, но одетую в обтягивавшую все юные выпуклости блузку и не слишком длинную юбку с ромашками, едва прикрывавшую колени голых ног, обутых в простые сандалии. На сгибе локтя у неё висела кожаная торбочка на длинном, свитом косой, ремешке.

– Называй меня пока так, – согласилась она. – Но потом мы всё-таки постараемся выяснить, кто из нас – настоящая.

– Вы позволите… прикоснуться к Вам?

– Позволяю. Поверь, я не призрак и не наваждение.

Дорион с суеверным страхом осторожно пощупал край юбки и кончики пальцев её правой руки. Рука была тёплой и даже горячей. Вспомнив о хороших манерах, он опустился на одно колено и бережно поцеловал эту руку с обычным присловием: «Ваш покорный и верный слуга»…

Чуть в сторонке Клава заметила незнакомого дяденьку в сером, который по-собачьи принюхивался к её запаху.

– Дорион, а это кто?

– Вольдемар. Вы разве… не помните, как превратили его в человека и дали ему это имя?

– Не пори чепуху. Это сделала – та, другая. А я понятия не имею, что здесь произошло.

Дорион в отчаянии застонал, словно у него заболели все зубы сразу.

– Не кисни! – приказала принцесса. – Ну и рыцари ныне пошли, чуть что – сразу сник…

Тут она увидела вынырнувшего из какого-то шкафа кота.

– Ксеркс?! А ты здесь как оказался?..

– Ваше высочество, это он нас сюда и привёл. Только… прежняя принцесса называла его… как это…

– Артаксерксом, – подсказал Вольдемар.

– Ещё один дубль? – хмыкнула Клава. – Ну, ну… Тут становится интересно. Докладывайте, господа, я должна поскорее войти в суть дела, или, как говорил мой наставник и друг Родион, «догнать ситуацию»!

Королеве показалось, что спала она этой ночью дольше и крепче обычного, однако часы в её комнатах дружно показывали традиционное время вставания и утреннего туалета: ровно семь.

К туалету были допущены фрейлины и самые знатные дамы двора. Килиана гордилась, что ей пока не приходится прятать от недружественных и злоехидных взглядов ни лицо, ни тело, ни волосы – она всё ещё хороша, хоть тридцать шесть, конечно – не молодость. Во время обычного ежедневного ритуала её красота лишь приобретала достойную своего августейшего блеска оправу в виде горделивой причёски, малой толики пудры, румян и духов – и, конечно же, очередного пышного платья.

На сей раз она выбрала синий атлас с серебристой отделкой, гармонирующий с жемчугами в ушах, на груди и на левом запястье.

В меру строго, в меру роскошно.

Довольная своим нынешним обликом, она вышла в приёмный зал, где уже толпились все, желавшие и допущенные лицезреть и приветствовать королеву.

Скоро эта орава придворных будет ожидать не её, а вступающую в совершенные лета Эвлалию…

Мысль о дочери заставила Килиану слегка нахмуриться.

Одно дело – выслушивать полуискренние комплименты («Ах, не верится, что принцесса – Ваша дочь, вы глядитесь с нею как сёстры, Ваше величество»), но совсем другое – примириться с официальным титулом королевы-матери… А вскорости, не дай бог, ещё и бабушки!.. Неужели всё кончено, жизнь позади, впереди только старость – без страстей, без стремлений, без захватывающих поворотов судьбы?..

«Ваше величество, дозвольте обратиться с почтительной просьбой»…

Она очнулась от своих размышлений и с еле скрываемой неприязнью остановила свой рассеянный взгляд на склонившегося перед ней бледноликого Перотина.

– Я Вас слушаю, принц.

– Не изволите ли уделить мне малое время для важного разговора?

Отказывать явных причин не имелось.

– Хорошо, мой друг. Сразу после приёма.

– Я безмерно польщён!

Килиана уже понимала, о чём будет речь, однако не видела никакого способа уклониться от неизбежного.