Лариса Кириллина - Принцессы возвращаются домой

– Выдержала? – бросилась к дочери Екатерина Витальевна.

– Да! Пятёрка! – показала для наглядности Ляля раскрытые пальцы.

– А Родинька?

– Баллом ниже. Срезался на дополнительном вопросе. Видно, недоучил.

– Всё равно молодец! Родя, Родя, иди сюда, дай, поздравлю!.. Что такой хмурый?

– Мало спал, Катерина Витальна. Зубрил.

– Хочешь, закажем тебе кофейку?

– Нет, спасибо.

– Ты не стесняйся, всё выкуплено, муж сказал – гуляем по-царски… Кстати, надо тебя познакомить… Вася, Василий Петрович, подойди на минутку – вот тот самый герой, который вытянул нашу Лялю на четвёртку по химии! Родион… как тебя там по батюшке?… Александрович?.. Князев!

Лялин отец, крепкий золотоволосый мужчина лет сорока, пожал ему руку:

– Ну, будем дружить!

Родион смущённо кивнул.

Ему очень нравились старшие Соколовы, но Ляля в последние дни и часы стала просто невыносимой. Она высокомерно взирала на него, как на глупого мальчика, впавшего в детство и бредящего какими-то сказками. Этой девушке он никогда бы не стал помогать, никогда бы ради неё не впутался в несусветную авантюру, никогда не ввёл бы в дом Громовых… Бедный, бедный Аркадий Сергеич – утром он прислал эсэмэску, что вынужден был превратиться в великого мага Аскания… Неужели уже навсегда? И возврата не будет? А как же Наташа и Аэлита Касимовна?!.. И всё из-за этой капризной и легкомысленной дуры, вздумавшей примерить корону принцессы, а потом вдруг решившей, что ей она не к лицу!..

Он хотел отказаться от приглашения, но случайно узнал, что там будет Лапушкин и, возможно, кто-то из Громовых – этих людей он очень хотел повидать, чтобы договориться, как действовать дальше.

Родион подсел к Николаю Евгеньевичу, приютившемуся в тенёчке со стаканом холодной минеральной воды.

– Здравствуйте, – чуть натянуто обратился он к Лапушкину.

– А, привет! – улыбнулся тот, словно бы не помня их пикировки. – Верный рыцарь прекрасной принцессы… Родион, если не ошибаюсь?

– В моём имени – не ошибаетесь. Остальное же… Лучше не будем об этом.

– Почему?

– Я такой же рыцарь, как Ляля – принцесса. Ерунда это всё.

– Интересно! А психушка, забитая жертвами экспериментов Аскания – тоже, по-твоему, ерунда?

Родион немного смутился, но ответил встречным вопросом:

– Кстати, а есть какие-то сведения, где Асканий? Пусть бы этот диверсант-самоучка и восстановил статус-кво!

– Проблема, милый мой, в том, что сперва придётся вернуть в статус-кво его самого.

–??…

Николай Евгеньевич наклонился поближе и сказал почти шёпотом:

– Я поймал его. Он у меня. Сидит в картонной коробке под тряпочкой.

–?????…

– Мне пришлось пальнуть в него последним белым патроном и превратить в черепаху.

– П-почему – в ч-черепаху? – спросил совершенно опешивший Родион.

– Так уж вышло. Попался-то он в виде пуделя. Ну, и начал скулить и кусаться. А потом мой напарник нечаянно выстрелил, выругавшись – «Сам козёл!» – и Асканий стал крупным и агрессивным животным. Выхода у меня просто не было. Черепаха – создание мирное, молчаливое, тихоходное и нехищное. Никуда не сбежит, никому ничего не расскажет. Но зато теперь и ничего не исправит. Ведь оставшийся коричневый катышек у меня куда-то пропал. Он, знаешь ли, был в целлофане, заколотом женской шпилькой – наверное, выскользнул из кармана где-нибудь по дороге…

– Николай Евгеньевич, кажется, этот шарик теперь у меня.

– Как?! Откуда?!

– Мой кот притащил. И упрятал под коврик у двери.

– Кот был… рыжий?

– Конечно! Да вы ж его видели там, на даче…

– Я не знал, что он твой. Думал, Громовых. Странный кот!

– Жутко умный, – согласился гордый владелец. – Только не говорит.

– А скажи, он давно у тебя?

– Да уже… лет одиннадцать! С самого детства – моего и его!

– Вы купили его? Подобрали?

– Ни то, ни другое. Мама подрабатывала тогда уборщицей в Доме культуры, там устроили новогоднюю ёлку – ну, и мне перепал бесплатный билетик. Прихожу – и вдруг дико хочу в туалет, а там очередь, но мама тихо шепнула: «Беги на второй этаж, там есть ещё один, для сотрудников, если кто спросит – скажи, ты мой сын»… Я тихонько – туда, а там, в коридоре у батареи – большая коробка из-под ксерокса, и в ней – трехцветная кошка с тремя котятами. Крохотными, но уже открывшими глазки. Ну, когда я покончил со своими делишками, я про ёлку напрочь забыл – меня никак не могли оторвать от коробки. Местные тётеньки уговорили маму, чтоб она разрешила мне взять котёночка – рыженького. Все смеялись, до чего он был похож на меня самого. Имена у котят были очень смешные – Ксива, Факсик и Ксерокс. Мой был Ксерокс, но я не мог это выговорить и называл его Кешкой.

– А ничего необычного раньше за ним не замечал?

– Ну, не знаю… Я всегда обращался с ним не как с животным, а как с приятелем. Брат-то старше меня на шесть лет – в детстве это очень чувствительно. А с котом… Вместе спали, делили каждый кусок колбасы, однажды я даже наелся из его миски…

– Видишь ли, Родион, мне сдаётся, что это – примерно такой же кот, как Асканий – пудель или черепаха. После нескольких дней общения с оборотнями я уже научился видеть их по глазам.

Родион недоверчиво посмотрел на Николая Евгеньевича. Невозможно было представить себе, чтобы взрослый нормальный мужчина, к тому же образцовый семьянин и безупречный милиционер, нёс такую нелепицу. Кешка – оборотень?!.. И в кого же он, интересно, преображается?..

– Он прокрался в тот вечер ко мне в машину, добрался со мной до Москвы и активно участвовал в поимке Аскания: если бы не помощь кота, я не знаю, чем бы это закончилось. Наконец, убедившись, что Асканий больше не представляет опасности, он вернулся к тебе и зачем-то утащил с собою последний коричневый шарик. Не слишком ли много странностей, а, Родион?..

«Николай Евгеньевич, Родя, внимание! Первый тост! Выступает отец именинницы!», – раздался весёлый и звонкий голос Екатерины Витальевны.

Тут же к их столику подсела элегантная, в белом, Карина Галстян, и разговор сам собою прервался.

Шахрияр Баязидович лично принёс почётным гостям (разумея под оными прежде всего капитана милиции) шашлычка и красненькой рыбки; на столе уже красовался помидорный салат и тарелка с фирменными пирожками Екатерины Витальевны; в кувшине под видом виноградного сока ароматно плескалась слабоалкогольная сангрия; на стойке негромко гнала какую-то импортную попсу похожая на луноход магнитола…

Родион вдруг понял, что жутко проголодался – его завтрак состоял из овсянки и кофе, а с тех пор прошло уже много часов. Он накинулся на еду, благо, всё было свежим и вкусным.

Потому не заметил, как подошла к кафешке Наташа.

Невзирая на радостный повод и тёплый ласковый день, она была в чёрном, но с огромной тигровой лилией, несомой перед собою как факел.