Анна Мистунина - Пути непроглядные

Мгновение спустя, обернувшись к Рольвану и Гвейру, она уже снова была высокомерной и неприступной богиней. В глазах ее застыл лед.

– Ты выдержал испытание, человек.

Рольван не нашел, что ответить. Молча поклонился.

– Ты заслужил награду, и ты ее получишь. Но это еще не значит, что тебе удастся ею воспользоваться.

– Ну-ка, ну-ка, не пугай! У него будет мое благословение, помнишь? – закричал от стола Лафад и запустил в Нехневен обглоданной костью. – Садись со мной, друг Рольван, будем есть и пить, и не беспокойся о своей награде!

– Хлюдин! – рявкнул Каллах, шагая вперед и вытягивая руку, чтобы отвести от Нехневен летящую кость.

Натолкнувшись на руку бога, кость взмыла вверх и вспыхнула над головами яркой, медленно угасающей звездой. Лафад наблюдал за ней с удовольствием.

Спросить, о какой награде идет речь, Рольван не успел бы, даже если бы у него хватило на это смелости. Нехневен уже обратилась к Гвейру. Проговорила серьезно:

– Боги благодарны тебе за преданность.

Гвейр взволнованно преклонил колено, и Рольван, смутившись, отошел. Чуть в стороне похожий на тидира бог негромко беседовал с незнакомцем – Рольван в который уже раз подумал, что все еще не знает его имени.

До сих пор у них не было возможности по-настоящему разглядеть этого человека. Он оказался очень высоким, с широкими плечами и тренированными мышцами воина. Блестяще-черный костюм из похожего на мелкую чешую материала облегал его тело, как вторая кожа. Его собственная кожа была темной почти до черноты, короткие волосы и покрывавшая подбородок щетина – черными. Казалось, свет сотен горящих в зале свечей обтекает его, сотканного из темноты, даже не пытаясь коснуться. В его волосах не было даже намека на седину, и лицо без единой морщины выглядело совсем молодым, но глаза были усталыми глазами многое повидавшего и много страдавшего старика. Встретившись с ним взглядом, Рольван ощутил холодные мурашки на своей коже и поспешно отвернулся.

Словно подводя итог разговору, увенчанный короной бог сказал:

– Хорошо, но знай, что ты можешь остаться. В том, что касается тебя, боги единогласны за немногими исключениями – редкий случай, в последний раз на моей памяти такое случалось очень давно.

– Я говорил ему о том же самом, – вздохнул Каллах.

– Если уходишь, – сказал коронованный бог, – пора. Твоя дверь сейчас здесь.

– Останься, – попросила Нехневен. – Мы поможем тебе утешиться.

– К твоим услугам будут все миры, которые доступны нам самим, – добавил коронованный бог.

– В каком из них я смогу встретить умерших? – спросил незнакомец, и боги один за другим опустили глаза.

– Это невозможно, – ответила за всех Нехневен.

– Я был во многих мирах, где знают ваши имена, и везде люди верят, что вы забираете ушедших к себе. Почему же вы сами…

– Люди и должны верить в это, – пояснил коронованный бог. – Иначе скорбь их станет так велика, что перевесит всякую радость. Но богам не известно, куда уходят умершие. Прости.

– Спроси об этом у Странника, что владеет твоим миром, – предложила Нехневен.

– Я много раз натыкался на его следы, но никогда не встречал его самого.

– Как и мы, – вздохнул Каллах.

– Я пойду, – сказал незнакомец.

Все, даже Лафад и недовольно бормочущий что-то карлик отправились через весь зал проводить его к нужной двери. Другие боги оставляли свои занятия и оборачивались сказать ему несколько слов, и каждое второе было предложением остаться. Некоторые присоединялись к процессии, и в конце концов у двери образовалась настоящая давка. Каким-то образом Рольван оказался лицом с лицу с незнакомцем и снова, уже в третий раз, ощутил его мрачную силу и притяжение, исходившее от него. Всего на несколько мгновений собственные надежды и переживания показались ничего не значащими, а мысль, что этот человек сейчас исчезнет в открывшемся проеме и Рольван так ничего о нем и не узнает – невыносимой. Он раскрыл рот, еще не зная, что собирается сказать. Гвейр опередил его.

– Мы не успели поблагодарить тебя, – сказал он. – Там, на холме, ты спас нашу жизнь.

Тень улыбки скользнула по губам незнакомца:

– Я расслышал твои слова и в прошлый раз.

– Куда бы ты ни спешил, позволь пожелать тебе удачи, – добавил Рольван, так и не нашедший лучших слов.

Незнакомец уже отвернулся от них к Каллаху, когда Гвейр вдруг словно решился:

– Позволь, я задам тебе вопрос?

Незнакомец с удивлением обернулся.

– Да?

– Тот, к кому ты боишься опоздать, так что даже отказываешься остаться с богами… Кто он?

Человек в блестящей одежде нахмурился, и Рольван решил, что он не ответит. Но он сказал:

– Я зову его своим братом и своим повелителем. И то и другое – правда.

– Он бог?

И тогда незнакомец улыбнулся по-настоящему, с печалью и теплотой:

– Он самый обыкновенный человек.

Он обнял Каллаха, затем Нехневен. Почтительно кивнул коронованному богу и шагнул в туман, тут же сомкнувшийся за его спиной. Уходя, он произнес одно слово, вероятно, чье-то имя. Он выдохнул его, словно клич или девиз, и это слово отдалось в ушах усиленным эхом. Рольван повторил его про себя: «Эриан!» Он так же, как и Гвейр, хотел бы знать, что за тайна скрывается за этим словом, за мрачным видом и нечеловеческим могуществом незнакомца. Но проем уже затянулся серым камнем, сделавшись неотличимым от множества других.

– Упрямец, – вздохнула Нехневен.

Рольвану почудилось, что она плачет, но лицо богини было надменным, как всегда. Она окинула взглядом стену и сказала:

– А вот и дверь в Лиандарс.

Их провожали трое – Лафад, Нехневен и Каллах. Призрачный пес лежал в отдалении, и его пронизывающие глаза наблюдали за каждым движением людей и богов.

Каллах ударил в дверь ладонью, и проем открылся.

– Идите, – его взгляд затуманился, как будто бог вглядывался во что-то, недоступное остальным. Голос прозвучал тревожно: – Вам действительно пора возвращаться.

Гвейр ненадолго опустился на колени, отдавая честь богам. Рольван ограничился простым поклоном.

– Спасибо вам за все, – сказал он.

Лафад заговорщицки ухмыльнулся и ткнул Нехневен локтем в бок.

– Что, друг Рольван, примешь мое благословение?

Догадываясь, что от этого бога можно ожидать чего угодно, Рольван не решился обидеть его отказом. Молча кивнул. Лафад приблизился к нему вплотную и прошептал на ухо несколько слов, от которых Рольван весь залился краской, словно услыхавшая похабную шутку девица. Нехневен возмущенно фыркнула – услышала.

– Протяни руку, – велел бог осени.

Рольван послушался, и на его ладонь лег небольшой амулет из камня грубой выделки, даже на первый взгляд казавшийся непредставимо древним. Разглядев кулон поближе, Рольван решил, что запрячет его как можно дальше и никогда никому не покажет. Испугавшись, что Лафад услышит его мысли и обидится, поспешно вскинул глаза. Бог осени ухмылялся во весь рот.