Сергей Самаров - Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том первый

– Здесь ты дело говоришь, – согласился Бобрыня. – Я, конечно, верю Русалко. Он честный сотник, и вой добрый. А Русалко готов голову на плаху положить, что Вадимир против брата ничего не предпримет. И здесь я ему тоже верю, потому что Вадимира и сам знаю. Характером слабоват, однако не подл. Но тут вот…

– Что? – переспросил Рачуйко.

– Но у Вадимира жена есть, которая им вертит, как хочет, и без него тоже вертит, мужа не спросясь, и очень уж она Гостомысла, слышал я, не любит, потому как Гостомысл присоветовал Вадимиру, помнится, в отчий дом Велибору отправить.

– Хозаритянка! – сказал Ждан так уверенно, словно он уже решил проблему. И даже встал от возбуждения, готовый рукой, как мечом, воздух рубануть. – И Семуша хозаритянин. Вот-вот. Я чувствовал, что где-то здесь всё и скрыто. Не нравился мне этот Семуша! Ой, как не нравился! Всегда! Слишком уж он себе на уме.

– Ты на слово быстр шибко. Подожди, что сам Семуша скажет. Его княжеский кат по всем правилам допросит, потом и думать будем, и решать будем. И насчёт Велиборы – это только моё мнение. А что, если хозары без неё действуют, а вину на неё сваливают? Может такое быть? Тоже может. А что, если это и не хозары вовсе, а варяги? Им Гостомысла видеть на княжеском столе не слишком хочется. С Вадимиром справиться легче. Может такое быть? Может. Обвинить проще, чем виновного найти. А искать его придётся, как только княжич на ноги встанет. Домой вернёмся, сыск по всей строгости чинить станем.

– Скачет кто-то, – сообщил вдруг Телепень, медленно вставая, и всматриваясь в почти полностью потемневший уже по вечернему времени лес.

Встали и остальные. Прислушались, так же вглядываясь в вечерний сумрак.

– Ничего не слышу.

Сотник Бобрыня даже шлем вместе с бармицей приподнял и ладонь к уху приложил, но и это не помогло. Впрочем, все в дружине привыкли доверять охотницкому слуху Телепеня, который воя никогда не подводил, и даже частенько выручал и его самого, и окружающих.

– Не слышно што-т…

– Погодь чуток, ветер вот снова дунет. Во-от… – Телепень даже направление рукой показал.

– Не слышу. Никого не слышу.

– Вроде бы есть что-то, – поддержал товарища Ждан. – Кусками слышно. Не пойму. Только с порывом ветра приносит.

– По той дороге, где мы ехали. Там камни без снега. Подковы стучат, – Телепень настаивал, уверенно ориентируясь только по звуку, как птица, пролетая, смотрела бы сверху. – Сейчас на тропу свернёт.

– Один или сколько? – памятуя приказ убить того, кто попытается помешать жалтонесу в лечении, Бобрыня поправил меч.

– Одного слышал. Или двоих, но по очереди, – глухо ответил Телепень. – Такое тоже может быть. Но не больше, чем двое.

– И я тоже слышу, – сказал Светлан, повернув голову. – Один едет. Торопит коня. Всё. В лес въехал. Там земля мягкая. Сюда направляется, больше некуда – тропа одна.

– На пост! – деловито кивнул Бобрыня головой, и Светлан с Рачуйко заняли место у дверей избушки, приготовили копья, всё так же продолжая вслушиваться в лес. – Никого не подпускать. Хвороста в костёр! Быстро. И встать по сторонам, в ночь [180].

Остальные дружинники набросали в костёр хворост и поленья, чтобы огонь освещал всю поляну, на которой устроилась избушка «пня с бородой», и, вооружившись, сдвинулись по сторонам так, чтобы человеку, из лесной темени попавшему на свет, их было не видно. А сам сотник вышел на освещённую середину поляны, и положил руку на крыж меча, чтобы только одним своим воинственным видом остановить неведомого гостя на подъезде к избушке.

Гость показаться не замедлил. Высокие кусты вокруг тропы расступились, и выпустили человека, ведущего коня на поводу. Ещё через десяток шагов, когда отблески пламени попали пришельцу на лицо, Бобрыня узнал сотника Зарубу, с которым они только недавно расстались, и сам шагнул навстречу, раскинув в приветствии руки, словно хотел издали обнять человека, которого уже так много лет не видел. Но Заруба руки не раскинул, только приветственно улыбнулся:

– Я рад снова встретиться, сотник. Догнать я вас не пытался, но выехав вскоре следом. Благо, дорога эта мне хорошо знакома.

– Чай, спешные вести ты привёз, коли так скоро появился, – в не вопросительном предложении прозвучал откровенный вопрос.

– Вести спешные, и не слишком приятные. И вестей к тому же немало.

Два сотника плечом к плечу двинулись к костру. Заруба был почти на полголовы ниже Бобрыни, но голову носил гордо, высоко поднятой.

– Я слушаю тебя.

– А где Рунальд? – вагр посмотрел на избушку, из которой никто не вышел на его приезд. – У меня есть поручение и к нему.

– Он в избушке с княжичем. Велел убить всякого, кто попытается войти.

– Ну, я входить не буду, стало быть, и убивать меня не придётся, – улыбнулся Заруба. – Только передай жалтонесу вот это, – он протянул короткую против обычной словенской стрелу. – Осторожнее, друг, здесь наконечник тоже отравлен. Этой стрелой на днях пытались убить славного вояку князя-воеводу бодричей Дражко. Кому-то, должно, покоя не давали его усы. Такие усы не могут не вызвать зависти, – Заруба подкрутил свои щёгольские узкие усы, не идущие в сравнение с усами Дражко, и добродушно хмыкнул. – Воевода Веслав сразу, в суете стольких событий, запамятовал просьбу князя-воеводы, и не отдал стрелу жалтонесу. Пусть посмотрит, может быть, яд на наконечнике что-то скажет ему. Передай…

– Я передам, как только он выйдет, – Бобрыня приглашающим жестом усадил Зарубу на ствол у костра, а Телепень принял у гостя коня, чтобы привязать к длинной горизонтальной ветке засохшего дерева, заменившей и всем другим коновязь.

Заруба присел, снял рукавицы, и протянул к огню руки.

– Следующая весть из тех, что я назвал бы негожими. Хотя вас она, наверное, касается мало. Только вы уехали, король Карл Каролинг прислал в Старгород своего герольда с объявлением войны. Каролинг извинился за поведение убитого на Божьем суде барона, как бишь его звали… Не помню, но это не важно… Извинился, и всё же объявил нам войну всеуслышно. Герольд говорил долго, много и красиво, как они умеют говорить. Так красиво, что даже мы его поняли – Карл Каролинг достаточно настрадался, живя в постоянном и почти безумном страхе перед угрозой со стороны нашего княжества, от страха сильно устал, и потому решил во что бы то ни стало спастись, уничтожив нас, так ему мешающих спокойно спать. Если вам, да не допустит этого Свентовит, встретятся франки, имейте в виду, они могут напасть, приняв вас за вагров, поскольку вы на нашей земле находитесь, и потому вам следует искать возможность вовремя представляться, чтобы обезопасить своего княжича от случайностей чужой войны. Хотя, я как думаю, проще франков перебить, чем от них прятаться. Тем паче, опыт в этом вы имеете…