Вячеслав Вигриян - Перемещенный

Поднялся, кряхтя и постанывая, подошел к ближайшему костру, подле которого грудой была навалена куча камшита из разных как по диаметру, так и по длине стволов, выбрал из нее несколько тех, что потолще и, накалив докрасна над огнем нож, принялся расслаивать один из стволов на примерно одинаковые по толщине доски. Работа спорилась. Камшит — на редкость удивительный материал, под воздействием огня с ним можно вытворять все что угодно, зато, когда затвердеет, по прочности он ничем не хуже кевлара. А возможно, что и лучше. Не проверишь — не поймешь, как говорится. На этот раз Степан свою ошибку решил исправить, причем исправить кардинально. Долой стереотипы, сложившиеся из кадров исторических фильмов, включаем мозг и делаем искомый предмет исходя из того, что на самом деле требуется от оного. В первую очередь делаем его гораздо шире предыдущего прототипа, во вторую — делаем не прямым, а изогнутым, благодаря этому пули будут уходить по касательной. По крайней мере, хотелось бы верить, что случится именно так. Что еще? А, пожалуй, и все. Высоту оставим прежней. Хотя нет — можно сделать еще чуточку выше, все равно это мало скажется на общем весе, ибо камшит ко всему прочему еще и легок.

Руки Степана мелькали, подгоняя доски под требуемее размеры, затем взялся изгибать их над костром. Теперь работа пошла медленнее. Угол изгиба у каждой доски должен быть одинаковым, а добиться этого крайне затруднительно, имея в своем распоряжении из инструментов лишь пару собственных рук да нож. Заметив подошедшую к костру Варвару, обрадовался непомерно:

— Мне скрепень нужен. Поможешь?

— Много?

— Чем больше, тем лучше, — указав на дело рук своих, Степан пояснил: — Все эти доски промеж собою скрепить нужно. Да так, чтобы намертво.

— Ну сделаем, раз надо.

Озадаченная столь странной его просьбой, травница, тем не менее, взялась за дело всерьез. Оторвала от готовки ужина Улушу, и вместе они поспешили к реке, чтобы успеть засветло набрать для вара лиан криния — многолетнего вьющегося растения, весьма распространенного в местах с повышенной влажностью, в частности на заболоченных берегах рек. Когда они вернулись с добычей и приступили к вывариванию из лиан скрепеня, все компоненты будущего щита Степана были уже готовы, и он присоединился к девушкам, помогая им измельчать толстые маслянистые стебли. В успехе своей затеи он теперь не сомневался нисколько, раз уж за дело взялась сама Варвара. Скрепень, то бишь клей, выходил у нее такой, аналогов которому не существовало вообще ни в этом, ни в его сверхразвитом в техногенном отношении мире. Одним лишь он обладал недостатком, а вместе с тем и достоинством: засыхал быстро. Придется пошевеливаться, склеивая доски в единое целое. И пальцами его в готовом виде трогать ни в коем случае нельзя, иначе потом не то что не отмоешь, а и не отдерешь от той поверхности, к которой угораздило тебя прикоснуться. Уже в полумраке, когда скрепень наконец-то дошел до нужной кондиции, Степан при помощи обеих подруг завершил работу над щитом и сейчас сидел, обессиленный вконец, глядя на дело рук своих не то чтобы с восторгом, а скорее с сомнением. Конструкция получилась настолько громоздкая, что откровенно смахивала на телефонную будку, с лицевой стороны изогнутую сверх меры.

— Дааа… — выдохнул он наконец.

— И зачем тебе эта штука? — уставшая, с лоснящимися от пота волосами, Улуша озадаченно смотрела на изготовленный ими предмет. Обошла его кругом, прикидывая, как такую громадину в хозяйстве применить можно и, не найдя подходящего ответа, уточнила:

— Белье здесь не постираешь. И полати из нее никудышние.

— Не для полатей это. И уж тем паче не для белья. Видишь ту штуковину сзади? Возьмись за нее.

— Ее можно несть. Это хорошо, — она высунула голову из-за щита, словно белка, с выражением на лице настолько уморительным, что Степан не выдержал и рассмеялся.

— Это щит. Пули демонов будут отскакивать от него словно камни.

Видно по глазам, что не верит. Ну да ладно. Он и сам, откровенно говоря, тоже сомневался.

— Тот парень, которому ты видение передавала, когда прилетали огненные птицы, он мару делать может?

— Должен.

— Спроси. Мне наверняка знать надо.

— Сейчас я его позову.

Она сосредоточилась. Послала мысленный зов, и очень скоро на него откликнулись. Ведун-недоучка вышел к их костру и замер перед Степаном, заинтригованный и по своему обыкновению весь какой-то взъерошенный, нервный.

— Мару сделать можешь? — перешел Степан сразу к делу.

— Могу, но недолго.

— Недолго это сколько?

— Не знаю. От многих вещей зависит. При солнечном свете дольше могу. А если до Володаря достучаться удастся и согласится он мне немного подсобить — тогда и того дольше получится.

— Черту перейти туда и обратно сможешь?

— Думаю, да.

— А с провожатыми? С десяток их если будет и с поклажей?

— Нне знаю. Нет наверное.

— Улуша, а ты мару сколько сейчас держать можешь?

Ответ девушки прозвучал почти сразу:

— Примерно столько же.

— Хорошо. А если вы вместе, допустим, сосредоточитесь или как там у вас это все получается, справитесь с такой задачей?

Гриня с Улушей переглянулись. Ни ему, ни ей мысль эта по какой-то загадочной причине в голову не пришла.

— Пожалуй, что так.

— Отлично. Это все, что я на сегодня хотел узнать. Значит, завтра мы выступаем, будьте готовы с утра.

Вот и все. Удачно-то как все разрешилось! Степан едва ли не пританцовывал от радостного возбуждения. Поспешил к старосте, выложил Коржичу свой план — простейший до безобразия кстати. Пересечь Черту средь бела дня при помощи недоведуна с ведуньей, подчистить ближайший тыловой склад с оружием и боеприпасами, а затем, уже гружеными, точно таким же макаром вернуться назад — что может быть проще?

Коржич, однако, почему-то его щенячьего энтузиазма не разделял. Глядел какое-то время молча исподлобья, и резким отказом не желая обидеть, но и согласие свое тоже не горя желанием дать. Видать в его глазах уж очень на самоубийство акция Степана была похожа.

— Тебе то зачем с ними идти? — вымолвил он наконец. — Людей что ли у нас мало? Осип вон пусть десяток ведет. Или Ургай.

— Нет, там надо знать, что именно брать и сколько. Да и Улушу одну никоим образом не отправлю. Мало ли что в дороге может случиться?

— Вот именно — мало ли что. Если сам сгинешь — кто нас потом оружием имперцев пользоваться научит?

Степан усмехнулся. Переживает за него староста, как пить дать переживает.

— Сам понимаешь ведь, что я прав. Иначе никак. Да и Володарь не даст сгинуть, если что не так вдруг пойдет. Чую я: добром дело кончится.

— Ну иди если надо. Да только знай: ответственность на тебе лежит и немалая. А десяток Осипа возьмешь, — Коржич все еще был недоволен и даже не пытался это скрыть.