Вячеслав Вигриян - Перемещенный

— Хорошо, я согласен.

— Ну вот и славно.

Слегка размяв затекшие от долгого сидения на корточках ноги, они двинулись гуськом через рощу стройных высоких деревьев с матово поблескивающей при солнечном свете белесой корой. Кроны их облюбовала стая пестрокрылых птиц. Завидев путников, они устроили такой переполох, что Степан с Сашей, поневоле, ускорили шаг. Через некоторое время вышли к подлеску. Далее, насколько хватало взгляда, простиралась пустошь, буйно поросшая степными травами вперемешку с низкорослыми корявыми кустарниками. А чуть правее — рукой подать — змеилась та самая искомая дорога.

— Ну слава тебе, Господи! Не ошибся я значит. Ну разве что самую малость, — поправился Степан. Ликованию его не было предела. Приподнятое настроение передалось и Саше:

— Это та самая дорога?

— Она, родимая.

— И куда она ведет?

Вопрос, заданный с наивной детской непосредственностью, поставил его, что называется, в тупик.

— К поселку Галицино, кажется. И дальше — к линии фронта, — только сейчас он вспомнил, что так и не рассказал ничего Саше о том, как плачевно закончилась его счастливая семейная жизнь с Нюрой. И о своих дальнейших планах умалчивал и по сей день. — Погоди, давай присядем.

Там же, в подлеске, он развязал тесемки рюкзака, извлек часть его содержимого и расположил на импровизированном столе из свежесорванных неподалеку крупных листьев какого-то лопуховидного растения. Вытащил бутыль с водой, поставил посреди «стола» и сделал приглашающий жест рукой. Паренька не пришлось долго упрашивать: кольцо домашней колбасы (запасы хлеба давным-давно подошли к концу) таяло буквально на глазах. Степан же тем временем прикидывал так и этак каким образом поведать о своих планах касаемо его, Сашиной, дальнейшей судьбы. Решил не врать — ни к чему это, лучше уж вывалить всю правду-матку на голову пацана, а там уж будь что будет.

— Помнишь я тебе рассказывал про свою свадьбу? — начал он издалека.

— На Нюре? Конечно помню!

— Ну ладно, слушай тогда, — и он пересказал от начала до конца все те события, которые произошли с ним после свадьбы. Арест Нюры на балу, его метания по городу в попытке ее спасти. Трибунал, приговор, пожизненное заключение. Затем, сам того не заметив, перескочил на встреченную им в свое время сиртю, Улушу, с ее экстраординарными способностями. Долго и сбивчиво пояснял, что именно она может помочь ему вызволить Нюру, и ее надо обязательно найти. Саша даже жевать перестал. Слушал крайне внимательно с серьезным, «взрослым» выражением на лице.

— А если ты ее не найдешь? — спросил он, когда Степан закончил свою многословную тираду. Вопрос, что называется, в яблочко.

— Найду, должен найти.

— Ну, а если все-таки нет?

Степан поднял мрачный, не выражающий ничего хорошего взгляд на Сашу и встретился с ним глазами. Сочувствие, скользившее в них, казалось, вернуло его с небес на землю. Долго молчал, приводя в порядок всколыхнувшиеся эмоции, затем произнес уже своим спокойным, будничным голосом:

— Все равно к сиртям пойду. По закону за дезертирство на территории Империи меня ждет смертная казнь.

— А сирти? Примут?

— Скорее всего — нет. С чего бы это им меня принимать?

— То есть ты идешь на верную смерть. Правильно?

Степан безразлично пожал плечами:

— От сиртей смерть или имперцев — все едино.

— А я? Обо мне ты подумал?

— Подумал. Поодаль, за мостом, поселок Галицино. Я тебе уже говорил о нем. Там наши пути расходятся.

— Ты меня бросишь? — пальцы Саши непроизвольно сжались. Создавалось такое впечатление, что еще мгновение — и он набросится на своего обидчика с кулаками.

— Не брошу. Оставлю. Потом вернусь.

— Как же, вернешься, — теперь в голосе ребенка сквозило презрение. — Ты сдохнешь, как собака, как идиот, как мой папашка в пьяном угаре, бросившийся под колеса автобуса. Ты сволочь, ты последняя сволочь! Уходи!

Степан застыл как вкопанный.

— Куда уходить? — наконец, едва ли не шепотом, произнес он.

— Уходи куда хочешь. И Галицино свое засунь себе в зад!

— А ты куда?

— В лес вернусь. Раньше до тебя жил в нем и сейчас как-нибудь проживу!

С этими словами Саша вскочил и в мгновение ока исчез в лесной чаще. Исчез, словно морок, словно и не было его. Лишь недоеденный кусок колбасы немым напоминанием остался лежать на земле. Опомнившись, Степан махнул было за ним, но быстро понял, что искать его теперь — то же самое, что и искать иголку в стогу сена.

— Саша! Саша! Вернись! — орал он во все горло, ничуть не заботясь о том, что его могут услышать со стороны дороги. — САША!!!

Но лес молчал. Лишь легкий порыв ветра прошелся рябью по кронам ближайших деревьев, да где-то громко хлопнула крыльями потревоженная его криками птица.

— Саша!

Весь день и весь вечер просидел Степан истуканом в подлеске в том месте, на котором вспыхнула их ссора. Внутри у него все словно застыло. Никаких мыслей, желаний, жажды жизни — ничего этого не было, сегодня все, все выгорело в нем дотла, а пепел развеял невесть откуда взявшийся ветер. Крепчал он с каждой минутой все больше, гоняя по небу чернильные кляксы облаков, грозя со временем перерасти то ли в бурю, то ли в неистовый тропический ливень.

Ближе к утру Степан подкрепился кольцом колбасы. Остальную, всю без остатка, высыпал из рюкзака на траву на самом видном месте. Оставил бутыль с остатками воды. Выдернул из-за голенища нож и вонзил его рядом. Если Саша вернется, будет ему на чем продержаться первое время. Ушел не оборачиваясь — незачем душу бередить.

Поселок Галицино. С полсотни хат, если навскидку считать. Длинное двухэтажное здание казарменного вида — то ли управа, то ли и вправду казарма. Впрочем, Степана сейчас это здание заботило мало. В череде первоочередных задач числилось у него на почетном первом месте пополнение пищевых запасов, необходимых для продолжения дальнейшей жизнедеятельности. На втором месте стоял нож. Или два. Их он без проблем сможет достать в любом доме. Другое дело: насколько качественно они окажутся изготовленными, подойдут ли для его нужд. А хотя, и это тоже не являлось проблемой. Не найдет в одном месте — найдет в другом. Вот, кстати, и подходящий дом. Стоит на отшибе. Наличие в саду фруктовых деревьев поможет качественно и незаметно подобраться вплотную к любовно оштукатуренной стене. А на стене окно, которое почему-то никто не озаботился закрыть. Торчит себе, раскрытое нараспашку, и манит к себе Степана, манит… Есть собака? А нет собаки. И твари, заменяющей ее в этом мире, тоже нет. Это хорошо, это правильно. Окно уже совсем близко. Прислушаться? Чего уж там, можно и прислушаться. Да только тихо кругом. Спят хозяева. А между прочим уже шестой час. Нормальные селяне в его разумении обязаны просыпаться аккурат часов в пять. Ну да ладно, нам это даже на руку. Подтянуться на пальцах, заглянуть в окно.