Диана Ибрагимова - Меняющий лица (Хроники Хэлдвейна)

Ранним утром начала осени он покинул королевский дворец и один, безо всякого сопровождения, отправился в Эль-Барико, нарушив указание магистра задержаться в обители Майернса до конца месяца. Алоис не получал из дома ни одного письма и не знал, живы ли родители и в добром ли находятся здравии. Каснел заменил ему и родных, и друзей, которых из-за способностей его Источника Алоис так и не смог завести. Но острая необходимость показать отцу, что сын оправдал, а возможно и превзошёл ожидания, не покидала Алоиса ни на минуту.

На нижних улицах Эль-Барико привычно воняло тухлой рыбой, водорослями, застрявшими в сетях, и дымом. До первых холодов жители готовили еду снаружи домов из-за частых пожаров и тесноты. Ели из большого казана целыми семьями. Если у одного рыбака случался удачный улов, его жена варила уху и созывала всех соседей. В другой раз соседи делились с ними своим ужином. Так и жили. Ребятня рыбачила на пирсе с криками, шумом, плеском. Кого-то столкнули в холодную воду и тут же принялись вытаскивать, хохоча и подтрунивая.

Алоису вспомнилось, как в детстве по дороге на рынок он убегал от Аиши в нижний город, чтобы посмотреть на мальчишек, ловивших рыбу. Однажды он даже чуть не подрался с каким-то бродяжкой, и это было, пожалуй, единственным приключением, случившимся вне стен родительского дома. Аиша носилась за ним всюду, как приклеенная, а потом ещё доносила отцу, и тогда Алоиса по месяцу не выпускали из дома. Оставалось только сидеть у окна и считать водяные дорожки, проделанные дождём.

Наступило время отлива, берега были скользкими от тины. Широкая полоса тёмного песка тянулась по всему побережью и пропадала за скалистым мысом. Девчушки, шлёпая босыми ногами, собирали выброшенные волнами ракушки. С пристани доносилась песня пьяного рыбака в закатанных до колен штанах, сидевшего у кромки воды. Алоис радовался солнцу и простору. Впереди не было ни лесов, ни бесконечных строений столицы, только играющая бликами полоса моря и крики носящихся под облаками чаек.

На холме, возвышаясь над городом подобно айсбергу, стоял сложенный из белого камня дом Кортега Вартаци. Конь неторопливо поднимался в гору по мощёной плоскими плитами дороге. Под чёрным плащом Алоиса блестела брошь, украденная у одного из дворцовых магов. Каснел не позволял носить форму адепта и любые вещи, которые могли хотя бы намёком указывать на связь с магическим оплотом, а без них Алоису могли не поверить.

Академическая опека мало отличалась от родительской. Птицу пересадили в другую клетку и научили петь, но только тогда, когда этого захочется хозяину. Поездка домой очень походила на побег от Аиши в нижний город, и Алоис всё чаще задумывался о том, чтобы попробовать найти брешь в магии Каснела. Ему не хотелось остаться тенью магистра, и барьеры были единственной преградой на пути к свободе. Попытайся Алоис добраться до сознания Каснела, магистр пресек бы любую попытку и расценил её как предательство. Источник барьерного мага обладал высокой чувствительностью, даже самая тонкая волшба не могла пройти мимо его нитей, а убить Каснела означало лишиться единственного близкого человека.

Ворота открылись, Алоис не спеша въехал во двор. Здесь всё было по-прежнему за исключением разросшихся виноградников. Фронтоны подпирали увитые плющом скульптуры девушек с кувшинами на головах, отсветы заходящего солнца играли на узоре мощения, в листве апельсиновых деревьев и кадках с цветами, обрамлявшими парадный вход.

О прибытии Алоиса отцу уже доложили. Конюшенный мальчик поприветствовал молодого господина и взял из его рук поводья. Когда Алоис подходил к ступеням, в окне на миг появилось и пропало бледное лицо матери в венце каштановых волос. Выйдет ли она встретить его или продолжит избегать, как это было в детстве? И если так, то почему? Магия могла дать ответ на любой вопрос, но спешить Алоис не хотел. Прежде он жаждал показаться отцу.

Кортег Вартаци, седой и обрюзглый, встретил сына на пороге. Он смотрел на него глазами человека, потерявшего всякий интерес к жизни. На лице промелькнула бледная тень радости, но тут же скрылась в складках морщин. Мать спустилась и подошла. Она даже обняла Алоиса. Её руки при этом дрожали.

Ужин накрыли во дворе под большим раскидистым орехом. Ели почти молча, лишь изредка Алоис отвечал на вопросы. Для родителей по легенде, выдуманной ещё десять лет назад Каснелом, он обладал барьерной магией и в будущем намеревался служить в качестве личной охраны высоких особ. Узнав, что сын в скорости покинет их, чета Вартаци как будто почувствовала облегчение. Алоис и сам не желал задерживаться. Через столько лет находиться здесь было неловко.

Его комнату отдали кому-то из слуг, так что пришлось довольствоваться спальней старухи, куда уже принесли кровать и расстелили свежую постель. Оставшись в одиночестве Алоис вышел на балкон. Внутри было душно и неуютно, занавешенные зеркала и затхлый воздух навевали неприятные воспоминания.

Почти стемнело, но старик-садовник до сих пор срезал и складывал в корзину спелые гроздья винограда. Вдалеке дышало море. Потоки тёплого ветра скользили по коже, вызывая приятные мурашки. Алоис сел в плетёное кресло и расслабился, глядя, как чернеющий вал неба высветляет брызги белых, будто морская пена, звёзд. Нити Источника рассыпались по сторонам. Ему и хотелось, и было боязно узнать, что думали о нём мать и отец. Уже завтра предстоял путь обратно в Академию, но Алоис не спешил.

Той ночью, узнав правду, он так и не уснул. Его мать на самом деле не была ему родной, она вообще не могла иметь детей. Некогда работавшая на Вартаци молодая служанка зачала его от Кортега, не гнушавшегося пользоваться положением и властью, и любившего грязные развлечения. Узнав, что служанка беременна, он требовал избавиться от ребёнка, но та не решилась на аборт и долго пряталась. Нанятые Кортегом люди нашли её у старого знахаря. Старика убили, ребёнка отняли, а мать Алоиса отдали на растерзание наёмникам. Пятеро мужчин держали её в подвале дома убитого знахаря, били и насиловали до потери сознания. Никто из горожан не пришёл на помощь. Каким-то чудом она вырвалась и сбежала на тюремный остров, расположенный к северу от материка. С тех пор Кортег никогда её не видел. Его бесплодная жена не желала принимать чужого ребёнка, а её старуха-мать и подавно, но Кортег не имел наследников и решил оставить единственного сына подле себя.

Не в силах унять ярость, Алоис заколол его ножом, стёр память всему дому и, прежде чем занялся рассвет, навсегда покинул Эль-Барико.

– Это плохая новость, – магистр расхаживал по кабинету, заложив руки за спину. – Это очень плохая новость.