Анатолий Махавкин - Звери у двери

Лада неторопливо опустилась рядом, тщательно оправляя складки, которых я, хоть убей, никак не мог разглядеть. Одна из «вольных охотниц», прогуливающаяся чуть поодаль, презрительно фыркнула и, демонстративно поправив бюст, отправилась восвояси. Я покосился на соседку и встретил её взгляд, искрящийся лукавством.

– Хозяйка предупреждала, – Лада протянула сцепленные в замок пальцы, положив их на колени, и поиграла цветком. – Сказала: злой ты, недоброе замышляешь, и вообще на ламия похож. Правда?

– А сама как думаешь? – я подвинулся, и девица не стала отпрыгивать, когда наши тела прижались друг к другу.

– Красивый ты, – теперь она уже не скрываясь рассматривала меня, – но иногда прям в дрожь бросает, будто холодом веешь. И на ламия точно похож, прям как из сказки. Только кто ж в ламиев верит, акромя детей малых? Не, не думаю, будто злой ты, скорее, как все благородные, побаловать сюда приехал.

– Это ещё как?

– А вон как в прошлом годе, в Ксавники граф один наведался. Тож красивый был, хоть и не такой, как ты. И в возрасте. Лизавету тамошнюю обрюхатил за лето, и съехал, развратник. Но, правда, опосля родов деньжат прислал, и немало. На воспитание, значится, байстрюка. Да и Лизавету из крепости выкупил.

– Так ты потому и пришла? – я тихо смеялся. – За деньгами?

– Дурень! – она хлопнула меня цветком по лбу. – Жоних у меня есть, и не из простых, скоро главным кузнецом будет. Де-еньги! А пришла… – она задумалась, прищурившись. – Интересно мне стало: правду хозяйка говорит, али нет. На ламия пришла поглядеть.

Вот это и есть самое интересное. Я давным-давно перестал практиковать мощные импульсы, вынуждающие женщин едва ли не силой добиваться близости. Какой интерес получить обезумевшую от страсти самку, готовую самостоятельно тащить тебя в постель? Куда забавнее почти незаметным импульсом вызвать интерес к себе, а потом участвовать в лёгком флирте, постепенно переходящем во всё более серьёзные отношения.

– Жениха прогневать не боишься? – поинтересовался я и положил руку на талию собеседницы. Тут же получил шутливый хлопок по пальцам. – Сейчас как увидит свою невесту с другим парнем, и пойдёт рукоприкладство.

Девушка хихикнула, и я ещё крепче прижал её к себе, наслаждаясь ароматом молодого чистого тела. Как ни странно, но деревенские жители, в отличие от «просвещённых» горожан, знали толк в гигиене, регулярно посещая баню и купаясь в ближайших водоёмах. Лада заёрзала, но освобождаться совсем не торопилась.

– Боишься? – насмешливо спросила она. – Он у меня такой, бугай здоровый. Но спокойный, поэтому до смертоубийства дело не дойдёт, – она прищурилась, – а ты, как я погляжу, не из пужливых. Али знал, что его сёдни нет в Усиновке? Сказал кто?

– А может, если мне кто нравится, так и плевать на бугаев и прочие смертоубийства? – Девица замерла, я провёл свободной рукой по розовой коже щеки. – Как считаешь красавица, стоишь ты риска? Думаю – стоишь.

– Глупости какие, – Лада прикрыла глаза. – Все вы, городские, мастера на словеса красивые, а самим только одно и подавай. Вот скажу сейчас, что ничего не будет, и как поступишь? Пойдёшь другую искать, подоступнее?

– Скажи, – я легко коснулся губами её ушка, и девушка задрожала, – скажи, что ничего не будет.

Когда я попытался поцеловать её в губы, Лада резко отвернулась и сделала попытку подняться. Я придержал её, не ощущая особого сопротивления. Тяжело дыша, соседка опустила голову и провела ладонью по лбу.

– Ламий, как есть, ламий, – прошептала она, – задурманил ум! Так сладко…

Пронзительная трескотня балалаек внезапно прервала гул голосов, и хохот гостей мало-помалу начал стихать. Здоровяк, пытавшийся свалить медведя на землю, отступил, потирая окровавленное плечо, а малолетки, старавшиеся достать призы со скользких арок, ссыпались вниз и рванули со всех ног, пробуя отыскать свободное место в образовавшемся кругу.

– Пошли, – сказал я и поднял пунцовую девушку, обняв её за талию. Лада сверкнула глазами, а потом воткнула цветок, который продолжала держать в руке, мне в волосы. Насколько я знал: весьма решительный шаг, фактически – выбор. – Спасибо.

Девушка рассмеялась и уже сама потащила меня в толпу, окружившую самый большой костёр, где устроили пляски, то приседая, то взлетая в воздух, виртуозные балалаечники. Шустрый парнишка в красной рубахе и полосатых штанах крутил свой инструмент так, что тот временами превращался в неразличимое пятно, и вытанцовывал около парочки молодожёнов.

– Красивая у меня хозяйка? – выдохнула на ухо спутница. – Вон ты как на неё уставился…

– Пытаюсь вспомнить, – я покачал головой. – А самая красивая здесь – ты.

– Врунишка!

Тот самый шустрый танцор внезапно остановился и, выдав пронзительную трель, начал петь высоким чистым голосом, звенящем в прозрачном ночном воздухе:

Люди оглушительно расхохотались, а Марьяна принялась выговаривать музыканту, грозя ему пальцем. Тот делал большие глаза, изображая раскаяние, и вдруг кубарем ушёл в расступившуюся толпу.

Я потащил Ладу прочь. Тени от множества костров плясали вокруг, превращая ночь в настоящее шоу, полное магии. Спрятавшись под деревом, которое предусмотрительно опустило ветки до самой земли, мы целовались так неистово, точно собирались проглотить друг друга. Лада оказалась очень страстной, но совершенно неопытной, и пока мы добирались до сеновала, я успел научить её паре трюков с языком.

Солнечный лучик лениво скользил между золотящимися соломинами, вынуждая их вспыхивать яростным огнём и тут же гаснуть, когда посланник светила осторожно нырял дальше. Вот он коснулся спутанных светлых волос и перепрыгнул на розовую щёчку, превращая мягкий пушок в подобие позолоты. Продолжая баловать, шутник прошёлся по ресницам, и Лада, недовольно плямкнув губами, перевернулась на бок, укрывшись мятым сарафаном.

Я осторожно поднялся на ноги и, приводя себя в порядок, рассматривал спящую девицу. Воспоминания о проведённой ночи приятно возбуждали, но о продолжении я и не думал, поэтому намеревался уйти, пока девушка продолжает смотреть свои сладкие сны. Лада забылась под самое утро, когда тёмно-фиолетовые щели в стенах сарая, где мы развлекались, начали наполняться мягким розовым сиянием.