Oleg 5594398 - Трон Знания. Книга 2

— Значит, через девять месяцев на престол должен взойти Иштар. Он попал в плен как нельзя кстати. Ирония судьбы, ей Богу. — Адэр взъерошил влажные волосы, потряс головой. — Что он говорит?

— Спросил, кто за ним приехал, и всё. — Малика посмотрела в окно; небо посерело, через час взойдёт солнце. — Скоро суд.

— Который выдворит Иштара из Грасс-Дэмора.

— Его нельзя отдавать Шедару. Он будущий хазир!

— Ну, а мне-то какое дело?

— Если вы даруете ему жизнь, он никогда этого не забудет.

Адэр сверкнул глазами:

— Когда ты успела забыть, через что мы прошли?

— Вы прослывёте милосердным правителем.

— Плевать я хотел на пустые имена. — Адэр надел туфли, перекинул через плечо рубашку и брюки. — Парень! Идём!

— Прошу вас, подумайте! Вы не из тех, для кого мелкие личные интересы важнее сострадания.

Адэр упёрся пальцем Малике в грудь:

— Я требую, чтобы мелкие личные интересы правителя ты ставила выше безграничной жалости к подлецам и подонкам. На суде ты будешь вести себя как справедливый судья, а не как плаксивая девица. И проголосуешь, как я хочу, а не как хочет твоя сердобольная душонка. Ты поняла? Не слышу ответа.

— Да.

Адэр открыл дверь.

— Каждый раз, когда я говорю вам да, внутри меня кричит нет, — произнесла Малика. — И чем чаще вы требуете от меня да, тем сильнее моё нет. Рано или поздно оно возьмёт реванш. Оно разрушит мое единство и станет моей тёмной частью. Не надо меня ломать!

— Ты сама себя ломаешь.

Безжизненная тишина поглотила звук шагов Адэра и недовольное ворчание Парня.

~ 76 ~

Утро на удивление выдалось солнечным и тёплым. Откуда-то взялись горластые стайки пичуг и тучки назойливой мошкары. Из влажной земли к прозрачному небу потянулись травинки.

Иншвид отказался присутствовать на суде. Его провели в соседнюю с залом Совета комнату. Проверив плотно ли закрыта дверь, он подошёл к окну и, кусая губы, уставился на осыпающийся сад. Словно повинуясь его безжалостному взгляду, вдруг поникли травинки, шар насекомых разорвался в лохмотья, пташки вспорхнули и растворились в промозглом небе. Замок овеяло дыханием угасающей осени.

Иншвид посмотрел на часы, уселся в кресло и, вонзив пальцы в подлокотники, закрыл глаза.

Шестнадцать советников, восседая за круглым столом, поглядывали на Орэса Лаела. Маркиз с видимым спокойствием пролистывал бумаги. Отказ Иншвида от участия в судебном спектакле был ему на руку. Не надо ломать комедию, строить из себя грозного судью и растягивать обсуждение проступка Иштара на долгие часы. Достаточно выдвинуть обвинение и выслушать приговор из уст каждого советника.

Малика всматривалась в лица мужей. Никто из них, за исключением Крикса Силара, Анатана Гравеля и маркиза Яриса Ларе, не знал, через какой ад прошли она и Адэр. Пребывая в полном неведении, они собирались судить Иштара за то, что он неоднократно нарушал границу Порубежья, содержал бандитский лагерь и покупал пленников. Этого было достаточно, чтобы приговорить его к смерти... Не здесь — в Ракшаде.

Малика решила выступить в защиту Иштара. На справедливом суде так принято: кто-то обвиняет, кто-то защищает. Против её голоса прозвучат шестнадцать голосов, Иштара выдадут брату.

В сопровождении неизменного красноглазого спутника в зал вошёл Адэр. Без слов приветствия уселся в кресло и окинул советников взглядом. Они собрались судить того, кто уже осуждён собственной страной. Иштар стал изгоем в ту самую секунду, когда к небесам взлетел его младенческий плач — он не был нужен ни Богу, ни родителям, ни братьям, ни людям. Итог его лишённой смысла жизни — два метра под землёй.

Часы пробили девять.

Надзиратели ввели в зал подсудимого. В его мужской красоте не было ничего человеческого: тело и лицо словно выточены из тёмного мрамора. И только мерцающие глаза напоминали, что это нечто — живое.

Иштар расставил ноги, заложил руки за спину, горделиво вскинул голову и... свёл на переносице брови. За круглым столом в окружении мужчин сидела она. Прижимала к подбородку толстый шарф и не сводила с него взгляда.

Орэс Лаел зачитал обвинение. Попытался добиться от Иштара признания вины, но тот молчал. Мужи для проформы посовещались. Под сводчатым потолком шестнадцать раз пролетело: «Выдать хазиру Ракшады Шедару Гарпи!»

Орэс с видом человека, который до конца исполнил свой долг, принялся складывать бумаги в стопку.

— Тайный советник! Ваше слово, — обронил он как бы невзначай.

Малика поднялась. Иштар шевельнул губами — словно переспросил: «Тайный советник?»

— Иштар Гарпи! — прозвучал подрагивающий голос. — Я прощаю тебя! Ты не знал материнской ласки и не ведал любви. Пережив смерть отца и братьев, ты рос в тени безумного правителя. Тебя ослепили ненавистью, оглушили злостью. Ты не познал счастья в жизни, а потому её не ценишь. Ты заблудший человек, и таких, как ты, в твоей стране миллионы. Мне жаль, что не будет в Ракшаде правителя, над которым Всевышний простёр бы длань и благословил на деяния, достойные настоящего мужчины. Мне жаль не тебя, Иштар Гарпи. Я скорблю по твоей отчизне. Сейчас я не здесь, я рядом с несчастной женщиной, которая услышала твой первый крик, но не услышит твоего последнего слова. Которая дала тебе то, что хочет забрать Совет.

— Совет никого не лишает жизни, — сказал Орэс Лаел. — Ваше решение, тайный советник.

— Я прошу помиловать Иштара Гарпи.

— Не переворачивайте всё с ног на голову, советник Латаль. Сейчас решается вопрос о выдаче подсудимого его брату.

— Выдача равносильна смертному приговору.

— Кто ты такая, чтобы говорить о Всевышнем и скорбеть о Ракшаде? — спросил Иштар, глядя исподлобья на Малику.

— Я — женщина. Для тебя — никто, — ответила она и опустилась в кресло.

— Решающее слово за вами, мой правитель, — обратился Орэс к Адэру.

— Шестнадцать советников высказались за смертную казнь. Мой тайный советник с ними не согласен.

— Тайный советник не вправе решать за несчастных людей, побывавших в плену у Иштара Гарпи, — возразил Лаел.

— Я одна из них, — произнесла Малика.

Орэс с недоверчивым видом вытянул шею:

— Вы были в плену?

— Да. Была.

— Тем более! Что скажут те, кто прошёл через ад, когда узнают о вашем решении?

Малика взмахнула рукой:

— Так идите — спросите их.

— Анатан, ты был свидетелем тех событий, — подал голос Адэр. — Расскажи всё, о чём помнишь. Надеюсь, это поможет тайному советнику принять правильное решение.

Пока Анатан говорил, Малика неотрывно смотрела на Иштара, а он ни мимикой, ни взглядом не выдавал своих мыслей.

Потом Адэр предоставил слово Ярису Ларе. Выслушав маркиза, советники окончательно растерялись: как после всего пережитого Малика может просить о помиловании?