Сергей Пациашвили - Крещение Новгорода. Часть 2

– Ждите, – вымолвил лишь в ответ дозорный и исчез. Отсутствовал он, однако, совсем недолго, и вскоре с громким деревянным скрипом ворота открылись и впустили богатырей. Навстречу новгородцам вышел молодой длинноволосый витязь с небольшой чёрной бородкой на улыбающемся лице.

– Узнаю, узнаю, – вымолвил он, – как же не узнать?

Лицо его показалось богатырям знакомым, но они никак не могли вспомнить имени юного киевского воина.

– Я – Михаил, – будто прочитал их мысли витязь, – младший брат Леона. Он сейчас держит совет с боярами, скоро освободится.

– А где же Святогор-богатырь? – спрашивал Василий.

– Эх, сами не знаем, – тяжело вздохнул в ответ Михаил, – ушёл в дозор и не вернулся. Посылали за ним богатырей, они тоже все пропали. Эх, зачем только он лично отправился? Теперь, либо в плену, либо…. Даже не хочу об этом думать.

Меж тем новгородцы заполнили город, вид которого был отнюдь не утешительным. После дождя улицы Чернигова превратились в грязевое месиво. На лицах людей отпечатались скорбь и боль. Богатейший город на Руси голодал, и все его прекрасные и величественные постройки не могли сгладить этого удручающего впечатления. Вскоре к богатырям вышел и сам Леон. Вид у него был уставший, даже измученный, и не понятно было, рад он видеть гостей или нет. После крепких объятий, богатырь окинул новгородцев удивлённым взглядом и спросил:

– Так это всё? Добрыня прислал к нам только вас?

– Добрыня не присылал нас, – отвечал Василий, – мы пришли сами, по своей воле. И мы уничтожили клан Вепря.

– Они сражались во время молнии, брат, – восторженно говорил Михаил, – и одолели этот проклятый клан.

– Это очень смело и очень необычно. Однако в городе голод, а враги скоро возобновят брешь в осаде. Неужели Василий ты хочешь погибнуть здесь вместе с нами? Не знаю даже, смелость это или безрассудство. Но не обижайся на меня, я устал и ещё ничего не ел сегодня. Вас мы, конечно, голодными не оставим, вы ведь нам очень помогли. А вот что делать с пленными, ума не приложу. Их же тоже надо кормить.

Солнце меж тем близилось к закату, смертельно уставшие, вымокшие и голодные богатыри спешно приступили к трапезе, а затем отошли ко сну там, где их разместили. Израненные и увидевшие за один день столько смертей, они всё же были довольны своей победой. Долго не мог заснуть Василий. Странные мысли одолевали его после встречи с Леоном. А что, если весь этот поход он совершил только из зависти к греческому богатырю, чьё имя было окутано такой боевой славой, о которой можно было только мечтать? Василий был известен в Новгороде, но ещё не опытен, как воин, а ему непременно захотелось доказать всем, что он воин, и вот теперь он попал в такую сомнительную ситуацию, из которой совершенно не видел выхода. К тому же, возможно, теперь Леон уже начнёт завидовать ему, поскольку Василий смог одолеть того, с кем уже много дней киевские богатыри не могли справиться. Так же долго не спал Садко, которому мешала заснуть его рана, и из-за этого он не давал покоя Вольге.

– Интересно, это случайно меня так молния спасла, или нарочно? – спрашивал он у друга и сам себе отвечал, – если нарочно, то, получается, эта ведьма теперь защищает меня, и мне теперь и бояться нечего. А если случайно, то в следующий раз случай может меня так не спасти, и тогда точно не сносить мне свой головы.

– Давай уже спать, Садко, – устало вымолвил Вольга, – утро вечера мудренее.

Однако выспаться тогда смогли не все. Утром богатырей разбудил встревоженный Михаил.

– Снова враг у ворот, – говорил он, – будь они не ладны.

Новгородцы спешно стали вооружаться и выходить к воротам. Они ещё не были измучены голодом и потому были полны сил. Казалось, Василий Буслаев готов был прямо сейчас вступить в бой. Враг словно почувствовал эту решимость воеводы и после нескольких неудачных попыток штурма принялся отступать. Василий поднялся на сторожевую башню и к своему удивлению увидел, что при свете солнца Чернигов атаковали не люди, а упыри. Были, правда, здесь и настоящие чародеи, как можно было понять по их упорядоченному построению, но они словно чего-то ждали и в бой не вступали.

– Выманивают, -смекнул воевода, – упырей днём одолеть можно легче лёгкого, но погонимся за ними, нарвёмся на тех, кто посильнее.

– Да их вроде не много, – размышлял Михаил Потык.

– Немного – это те, кого мы видим. Говорю тебе, это ловушка.

Но тут от отступившего отряда упырей отделился один кровосос, который при этом был одет гораздо приличнее других: в длинный до пола чёрный комзол, и решительным шагом направился к воротам Чернигова.

– Это ещё что за шутки? – не понимал Василий.

– Переговоры…. – пожал плечами Михаил.

– Хм, интересно.

Упырь совершенно один подошёл к воротам и принялся в них стучать. Он был очень похож на человека, а если бы не звериные когти на руках, вообще невозможно было бы распознать в нём кровососа. Ворота медленно стали открываться, и тут же закрылись, когда упырь оказался в городе. Со странным, даже каким-то нахальным, вызывающим любопытством он оглядывал собравшихся в круг богатырей своими дикими, почти безумными глазами. Волосы на голове упыря торчали в разные стороны, но были коротко острижены, борода тоже была короткой и тоже аккуратно постриженной. Этот упырь был очень непрост.

– Чего тебе нужно? – спросил его Леон Отважный.

– Это ты Леон? – спросил его упырь, – верно, ты, больше некому. Я вашего брата-грека хорошо изучил. Столько лет жил на вашей земле. Эх, точно даже не скажу, сто, или сто пятьдесят.

– Кто ты такой? – спрашивал его Леон.

– Я? – кривлялся упырь, будто не понимал, к кому обращается богатырь, – я – никто. Просто Кощей. Кощей Бессмертный, если угодно.

Богатыри переглянулись и обменялись усмешками, которые лёгким смехом прокатились по отряду. Кощей и сам усмехнулся вместе с ними, и при этом продолжил кривляться.

– Кому же ты служишь, бессмертный раб, и что тебе нужно? – спрашивал его Леон.

– Мой вождь – Вахрамей, прозванный Соловьём. Великий чародей, нужно сказать, даже великодушный. Предлагает вам спасти свои шкуры. Особенно его заботит судьба какого-то Василия Буслаева. Хоть, говорит, Василий меня и ненавидит, но губить его я не хочу.

– Врёшь! – вышел вперёд Василий.

– О, а ты, стало быть, Василий, – показал в него когтистым пальцем Кощей.

– Да, это я.

– Вахрамей просил благодарить тебя за твою блистательную победу. Ловко ты уделал колдунов, молодец. Вахрамей и сам их недолюбливает, хоть и сражается сейчас на их стороне. Но это так, дань памяти тому, что когда-то в Чернигове он был верховным жрецом. С таким оружием, как я и мои упыри, он может посылать к чертям и князя Всеволода, и всех колдунов.