Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 1

— Ну и долго нам здесь сидеть? — фыркнул Ариго, по примеру Мелхен приглаживая шевелюру.

— Не думаю. Эмилия должна воспользоваться случаем и броситься либо уничтожать улики, либо к мужу, если он ее сообщник. Разумеется, за ней проследят.

— А с чего ты решил, что она виновна?

— Мы исключили Приддов из числа возможных убийц, — напомнил барон, — но убийство графа Васспарда посторонним без помощи внутри замка невозможно. Кто-то должен был выманить жертву в сад, просто прогулка в такую погоду исключалась. Я вижу две возможности: либо Юстиниана просили помочь в поисках сестры, либо он шел на свидание. Предположение, что о встрече в этот день и в этот час он условился еще в Торке, я отверг как маловероятное. В дороге с молодым человеком находился граф Гирке, который после гибели племянника должен был вспомнить малейшие подробности. Конечно, самого графа мы не можем расспросить, но то, что было объявлено о смерти на охоте, говорит само за себя. Имей Вальтер Придд хоть какой-нибудь след, он бы так быстро не сдался.

— У Спрута могли быть улики, которые вредили бы ему самому или семье.

— В первую очередь ему вредило исчезновение тела. Покойного видели не только члены семьи и слуги, но и навязавшийся Приддам гость. О том, что Юстиниан стал выходцем, знал Валентин и могла знать Габриэла. Я говорю «могла», потому что неизвестно, как происходил обряд и видела ли колдующая дама его последствия. Возможно, ее окончательное сумасшествие — следствие неудачно проведенного ритуала. Как бы то ни было, пропажа трупа лишила Приддов возможности требовать королевского расследования, а их собственные поиски зашли в тупик, и теперь мы знаем почему.

— Лично я не знаю! — отрезал ошалевший от старых интриг Жермон. — Савиньяк плюнул на прошлые мерзости, и хорошо. Живые хотят жить, да и войну еще никто не отменял.

— Взаимные подозрения членов семьи не дали герцогу Вальтеру сложить целостную картину. — Сам Ойген означенную картину, похоже, почти сложил, и это ему ужасно нравилось. — Политические соображения вынудили «спрутов» скрыть правду, но ты меня отвлек. Тайная встреча в саду не могла бы состояться, если бы глава дома вернулся тогда, когда намеревался. Мы можем быть уверены, что вечер и большую часть ночи он провел бы с наследником. Те, кто выманил Юстиниана, должны были знать, что его отец задерживается. Напрашивается вывод, что у них были свои люди либо в замке, либо в свите Вальтера.

— Наверное…

— Тогда этим людям пришлось бы посылать весть о непредвиденной задержке, а это не так просто и требует времени. Представь, что кто-то ждет удобного случая убить Юстиниана.

Бергер принялся загибать пальцы.

— Он должен где-то скрываться, не привлекая к себе внимания. Он должен незаметно добраться до замка и незаметно же вернуться в убежище. При этом он знает, что жертва прибыла в замок и ожидает отца и других членов семьи. Придды — семейство многочисленное, к тому же при каждом из гостей будет свита. Разумнее всего покончить с делом, пока Васспард не переполнен, однако наш убийца дотягивает до последней ночи, которой, не случись у герцога Вальтера расстройства желудка, вообще не было бы.

— Когда ты так все расписал, выходит какой-то бред!

— Это потому, что ты не желаешь думать. — В голосе Ойгена послышалась укоризна. — Убийца ждал, потому что знал: Юстиниан в определенное время окажется в нужном месте. А откуда он мог это узнать, Герман?

— Ты же сам говорил! Шпион в доме…

— Скажи мне, как шпион заставит жертву сделать то, что ему нужно? И как поставит в известность сообщника?

— Генерал Ариго не помнит, что привезший письмо от нареченного Вальтером взял в жены Эмилию, — пролепетала Мелхен. Жермон совсем о ней позабыл, а девушка сидела на скамеечке у печи и слушала. И, царап ее котенок, понимала!

— То есть он привез не только письмо от герцога, — подхватил чужую догадку Ариго, — но и письмо Юстиниану, которое и выманило беднягу из дома? Но от кого?

— Утром на месте убийства нашли футляр с письмом. Якобы от королевы, но на самом деле оно было поддельным. Герцогиня Придд рассказала дочери, что ее величество не могла в указанный в письме день ничего написать, потому что накануне сильно обожгла руку. Маршал Савиньяк помнит этот случай, он сам с помощью ныне покойного государя обрабатывал ожог.

— Письмо про меня подделал Штанцлер! — Вот ведь гадина! — Он мог и второе написать.

— Я помню про дриксенского гуся, однако тессорий не менее опытен в работе с бумагами, чем кансилльер. Как ты понимаешь, письмо не объяснит, ни кем оно написано, ни как получено. Его мог передать как убийца, так и курьер убийцы. Менее вероятно, что курьеров было двое, но со счетов нельзя сбрасывать и этого.

— Барон Райнштайнер и полковник Придд сказали, что женатый на Эмилии Эдуард может скрывать многое, — вновь подала голос Мелхен. — Я могу принести закуски и напитки, это скрасит ожидание и сделает беседу приятной.

— Мелхен, вы — редкая умница. — Ойген неторопливо выбрался из кресла. — Но мы пробыли в комнатах баронессы Вейзель достаточно, чтобы усыпить подозрения. Пойдем, Герман, посмотрим, дал ли замысел Валентина плоды.

— Идем. — Жермон, которого все больше затягивала охота, с готовностью вскочил. — Мелхен, спасибо за гостеприимство, мы вам очень обязаны.

— Я счастлива быть нужной, — живо откликнулась девушка, и вдруг личико ее стало грустным. — Только… господин Райнштайнер, не называйте меня умницей. Никогда.

400 год К. С. 7-й день Осенних Ветров

Мэллит вошла к хозяйке замка, радуясь — похожий на первородного Робера генерал не разгадал ее хитрости, значит, поверит и служившая безумной. Любопытство, некогда гнавшее дочь Жаймиоля то в ночной город, то в чертог ары, вновь подняло голову, и девушка желала знать, кто попал в ловушку — глупая курица или ядовитая крыса? В то, что охотники, получив свою добычу, вернутся и все расскажут, гоганни не верила, но повелевающий Волнами не оставит сестру в неведении, так почему бы не отнести роскошной шаль?

— Мелхен, — первородная Ирэна поправила волосы, — как мило…

— Я принесла шаль, — объяснила гоганни, и нареченная Юлианой покачала головой.

— Мне не холодно, — сказала она, — но ты кстати. Мы говорим о твоих утках.

Мэллит улыбнулась, ей нравилось отдавать то, что она взяла в доме своем. Они говорили об утиных грудках и могучих бедрах нухутских петухов, пока служанка не объявила, что пришел граф Савиньяк. Гоганни, не желая мешать тому, кто был маршалом и Проэмперадором, поднялась, но ее удержали.

— Сударыня, — попросил отмеченный пламенем Флоха, — прошу вас остаться. Я собирался склонить хозяйку Альт-Вельдера к посредничеству, но ваше и баронессы Вейзель присутствие здесь вряд ли случайно. Кто-то упорно хочет от всех нас откровенности, и я не намерен с ним спорить.