Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 1

— Интересно. — Первородный Лионель поставил бокал на стол. — Госпожа Ирэна, вы позволите гостям сесть?

— Садитесь, господа. — Рука без единого кольца, призывая слуг, дернула витой шнур. — Сейчас вам подадут приборы.

— Взгляните, монсеньор. — Нареченный Валентином протянул Проэмперадору бумагу и повернулся к сестре. — Эмилия хранила письмо-пропуск к графу Манрику, а ее супруг — некое подобие открытого листа. Он успел его разорвать, но не избавиться от обрывков. Пропуск не пострадал. При внимательном рассмотрении обе бумаги вызвали у барона Райнштайнера серьезные сомнения.

— Но сначала, — голос барона был исполнен торжественности, — я должен отметить заслуги полковника Придда. Он не только придумал очень разумный план, но и лично проследил за Эмилией, поспешившей предупредить мужа о готовящемся обыске. Догадка о тайнике тоже полностью подтвердилась, хотя хранившиеся там письма вряд ли являются подлинниками. Во всяком случае, я никогда не слышал о подобных обязательствах как со стороны тессория, так и со стороны иных высших должностных лиц Талига. Бумаги составлены по образу и подобию гайифских открытых листов, выдаваемых шпионам, оказавшим империи серьезную услугу. Тем не менее подделка выполнена очень тщательно, Манрику будет непросто опровергнуть ее подлинность, если, разумеется, он в самом деле не имеет к ней отношения. Тот, кто задумывает убийство, должен озаботиться доказательствами своей непричастности, невиновному подобное просто не придет в голову.

— Согласен с вашими выводами. — Подобный Флоху посмотрел бумагу на свет. — Господин тессорий всегда пользовался именно этим сортом. Кто же и при каких обстоятельствах вручил сие приглашение?

— Некий господин с военной выправкой и ничем не примечательной, но приятной внешности. Никто из нас узнать его по описанию не смог. Скорее всего, это был чей-то доверенный слуга.

— Поразительное открытие! Что же в таком случае удалось прояснить?

— Обстоятельства убийства, но сперва я должен рассказать о некоторых предшествующих обстоятельствах. Для простоты я хотел бы называть дам Борн по именам. Герман, это тебя не слишком огорчит?

— Нет. — Похожий на первородного Робера был странно резок, и Мэллит это удивило. — Пусть будут имена.

— Спасибо, Герман. Эмилия — дочь камеристки матери Карла Борна. Ваша догадка, господин Проэмперадор, подтвердилась. Дамы Борн пытались заниматься магией, и слуги об этом знали. Прислуживать молодой графине Эмилия стала, когда Габриэла отослала прежнюю камеристку, свою молочную сестру, в Васспард.

— Она считала, что Беата слишком предана нашему дому.

Нареченная Ирэной смотрела на того, кого называли Германом, — наверное, она тоже была удивлена.

— Спасибо, сударыня, — поблагодарил Райнштайнер, — это все объясняет. Эмилия вышла замуж за доверенного слугу Приддов, особо привязанного к росшей у него на глазах Габриэле. Супруги сопровождали графиню в Васспард после убийства маршала Савиньяка; упомянутый человек с военной выправкой перехватил их в дороге. Эмилия и Эдуард, будучи допрошены по отдельности, показали, что им пригрозили Занхой за пособничество мятежникам, после чего предложили поступить на службу к графу Манрику. В случае согласия им обещали полное прощение и значительную для них сумму денег. Я, однако, склонен думать, что сговор произошел либо раньше, либо позже и что всё определяли деньги.

— Если раньше, то это было в Борне. — Первородная Ирэна поднесла руку ко лбу. — В окрестностях Васспарда слишком много преданных нам людей.

— Эдуарда могли уговорить в любом месте. — Первородный Валентин был задумчив. — Этот… человек всегда сопровождал отца в его разъездах.

— У них все решает Эмилия, — не согласилась сестра. — Хотя так ли это теперь важно? Что они сделали с Юстинианом?

— Ничего, Ирэна. — Нареченный Валентином поднял голову и теперь смотрел на Райнштайнера. — Господин генерал, я прошу разрешения досказать.

— Говорите, Валентин, — откликнулся вместо Райнштайнера Савиньяк. — Теперь мне окончательно ясен смысл пословицы «змей нужно искать в Борне». А господина с военной выправкой я поискал бы среди подручных Штанцлера.

— Юстиниан вышел в сад, чтобы отыскать и вернуть Габриэлу. — Первородного слушали шестеро, но говорил он лишь с сестрой. — Эмилия сказала ему то же, что и вам с дядей, только часом раньше. Больше от нее ничего не требовалось. Эдуард сделал больше. Он задержал отца, ему это было нетрудно, и привез приказ — выманить Юстиниана в сад ближе к полуночи и подстроить так, чтобы он пришел к дальней калитке, где к этому времени уже должен был лежать футляр с письмом. И муж, и жена думали, что граф Васспард просто найдет письмо, после чего с ним кто-то переговорит. Убийства они не ждали. Ирэна, я хотел и хочу их уничтожить, но они всего лишь предатели.

400 год К. С. 8-й день Осенних Ветров

Руппи проспал. Осознанно — приоткрыл на рассвете один глаз, понял, что пора вставать, отвернулся к стенке и замотался в одеяло. Двухчасовая задержка ни отечество, ни армию не губила, зато исключала присутствие на трапезе, каковые у фельдмаршала начинались строго по часам. Лейтенант же хотел доложить об исполнении, когда свита расползется, а сам Бруно после опять-таки традиционного послеобеденного отдыха возьмется за бумаги. На сей раз разговор, если его не затягивать, вернувшись к «крылатому киту», обещал стать совсем коротким. Стоит ли снова колотить в замурованную дверь, Фельсенбург еще не решил. После истории с Рейфером новых поводов для тревоги не возникало, а демарш Плютта окончательно убедил Бруно, что ему противостоят обычные интриганы. Даже убийство Фридриха и Гудрун объяснялось трусостью будущего временщика, не рискнувшего вступиться за проигравшего покровителя. Трусость в самом деле была. Когда-то… К несчастью, Бруно слишком хорошо знал прежнего Марге, чтобы поверить в нового.

Руппи долго брился, обдумывая разговор, и еще дольше завтракал и проверял оружие, с которым, беря пример с Олафа, приучился возиться лично. Мающийся от безделья папаша Симон был отпущен прогуляться, что и определило ближайшее будущее офицера для особых поручений при особе командующего Южной армией. Фельсенбург стирал с рук оружейное масло, когда вернувшийся палач странным голосом попросил разрешения обратиться.

— Ну, что такое? — осведомился лейтенант, в голове которого начинал складываться некий хитрый переход от рутинного доклада к тому, что в самом деле было важным.

— Господин лейтенант, огородник здешний говорит — в Аффентале, это городок неподалеку, беспорядки. Он с утра капусту туда повез, глянул одним глазом, и назад. Так и не продал ничего. Испугался.