Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 1

Намек сиял ярче путеводной звезды Ретаннэ, но «понимать» Капрас не спешил, как и пробовать бурую радость. Чтобы не показаться слишком угрюмым, маршал пригубил вражеского вина. Прежде он ничего против кэналлийского не имел, но оно попадало в Гайифу через Фельп, а это с недавних пор стало неприятным.

— Благодарными умеют быть не только в Ионике. — Кипарец ковырялся золотой ложечкой в изящной миске, но что в ней было? — Совет нам нужен, но гораздо больше нам нужна кавалерия.

— Приказ Божественного свят…

Добряк-мирикиец и рад был бы продолжать, но коричневый деликатес, который он рискнул взять, оказался с подвохом: раскусить его отчего-то не вышло, пришлось совать в рот целиком. Губернатор был слишком воспитан, чтобы говорить в таком положении, так что беседу продолжил кипарец.

— Но почему бы вам, — субгубернатор отодвинул загадочную миску, — пока вы набираете рекрутов и собираете обоз, не очистить окрестности от разбойников? В конце концов, от этого зависят и ваши сборы. Я делаю все возможное, чтобы снабдить корпус фуражом и провиантом, но мои люди, которых чудовищно мало, заняты отражением бакранских набегов. Я не могу обеспечить охрану обозов за пределами Кипары, а власти Мирикии, увы, бессильны. Да, сударь, — бледно-зеленый субгубернатор обернулся к краснощекому губернатору, — если вы хотите получить помощь, вам придется признать, что самим вам не справиться!

— А разве то, что я здесь, не признание? — Губернатор победил-таки «молоко Литто» и теперь лучился довольством. — Восхитительно, но порции следует делать в два раза меньше… Господа, здесь мухи!

Несколько мух в самом деле прорвались сквозь старые кисейные занавески и деловито кружили над столом. Проведший лето в кишащей насекомыми Кагете маршал их даже не заметил, но губернаторы отливающих зеленью и синевой жужжащих туч явно не видели.

— Господа. — Капрас подцепил вилкой уже дважды расхваленное лакомство, но этим пока и ограничился. — Мухи не мориски и даже не бакраны.

— Несомненно, — зять махнул белоснежной салфеткой с монограммой, — однако они разносят желудочные болезни.

— Мухи? — удивился мирикиец. — Какая глупость! Желудочные болезни бывают от сырой воды, грубой пищи и переутомления!

— Хорошо. — Кипарец вытащил платок и утер лоб. — Не о мухах придется говорить мне. Нам трудно собрать запрошенное количество провианта, фуража и тягловой силы, и не менее трудно сохранить собранное. Господин губернатор Мирикии при мне получил сообщение о нападении крупной шайки на следовавший паонским трактом обоз.

— Солдатский провиант забрали почти весь, — нехотя уточнил толстяк, — то, что не унесли, уничтожили. Перерезали ненужных лошадей, сожгли фуражное зерно… Таких оглоедов у нас еще не было!

— Обозники защищались? — Карло спрашивал, почти не сомневаясь в ответе. — Их что, вообще никто не сопровождал?

— Милиция, два десятка человек. Я бы счел, что к бойне привела именно попытка отбиться, если б за три дня до этого другая шайка не вырезала подчистую еще один обоз. Этот шел без охраны, сопротивляться не пытался никто.

Два случая сразу, да еще столь вопиющих! А если прибавить зверства на мельнице и в захваченной мятежниками обители…

— Понятно.

Капрас оглядел непритязательную комнату со статуэткой покровительствующего трактирщикам святого Винцента, пестрыми половичками и все еще с портретом Дивина. Вломиться в такой дом проще простого, была бы наглость, чего удивляться, что солдаты из местных рвутся защищать родных. До прямого мятежа, слава Создателю, больше не доходило, но если навести хоть какой-то порядок, парни охотнее пойдут в бой, да и кавалерию надо тренировать. С морисками придется тяжелей, чем с ошалевшим от безнаказанности сбродом.

— Нам нужна помощь, — подвел итог субпревосходительный и вновь утер лоб.

— Люди начинают бояться, — поддержал соседа мирикиец. — Я говорю о людях добропорядочных. Недобропорядочные принимаются грабить, и унять их могут только драгуны на дорогах.

— Не стану вас чрезмерно обнадеживать, — Карло смотрел в глаза толстяку — не потому, что тот был выше других по чину, просто мирикиец начинал нравиться, — однако, пока я здесь, легкая кавалерия будет патрулировать дороги. Но с талигойскими налетами справляйтесь сами, размазывать корпус вдоль границ я не собираюсь.

— Как?! — почти взвыл субгубернатор. — Как справляться?! Какими силами?! Разве что вы оставите мне хоть сколько-нибудь обученных людей. В обмен я наберу вам рекрутов, вы их подучите, пока будете идти к Пао… Прошу простить…

Окончательно позеленевший кипарец неловко вскочил и бросился прочь, даже не сняв салфетки. Карло зачем-то заглянул в покинутую миску и глупо подумал, что полковников с интендантами, заставляющих солдат жрать подобное, следует немедленно вешать.

Бонифаций бурчал и фыркал, однако Матильде это нравилось. Второй супруг, в отличие от первого, не ныл, а злился, не забывая прикидывать, как сподручней ухватить павлина за четырежды радужный хвост. При жене прикидывать, что вызывало особенное умиление. Пара старых толстых коняк, непрерывно бранясь, волокла одну телегу, получая при этом все больше удовольствия. В том числе и от перепалок.

— Эй, — прервала бурчание принцесса, — твое высокопреосвященство, хватит ругаться. Давай решать, чего мы хотим добиться от этих…

— А ты, гордость моя стриженая, не знаешь? — немедленно откликнулся Бонифаций. — Нужно, чтоб еретики малые отринули большого, только как их на сие подвигнуть? Если б у Ореста сего все сыпалось, было бы проще, а от победителя отходит либо великий ум, либо величайшая глупость, я же оных пока не зрю. Помнишь, что Баата про нечестивцев чиновных рёк?

— Я еще из ума не выжила, — проворковала алатка, подпирая подбородок кулаком. План Алвы строился на морисских победах, но багряноземельцы вопреки всем расчетам откатились от Паоны и вроде бы встали на Полтуке. Убираться за море язычники не торопились, однако и вперед не шли, Бонифацию это не нравилось.

— Точно ли сей Орест силен? — то и дело вопрошал кардинал. — Или же мы зрим хитрость зегинскую? Сожжешь Паону — союзники скажут, что назад пора. А если не жечь? Не выиграв войны, уходить невместно — и скверну не побороли, и по носу получили, нос же у властителей земных — больное место. Рокэ говорит, Садр с Агирнэ только корабли дали, войско же, что в Гайифу вторглось, — сплошь зегинцы. Оно и понятно — близко, да и зуб у них на соседей, никого не удивит, коль зазимуют у Паоны. Вроде и при деле, не придерёшься, а корни к весне пустят, что твой пырей. Не выполоть.

Резонов в мужниных рассуждениях хватало: Алва додумался откусить у павлина зад, так почему бы восточным морискам не замахнуться на перед? Садрийские и агирнийские суда уйдут зимовать если не на Дигаду, то к Межевым островам, а зегинцы останутся выжигать скверну и спасать свою репутацию. Весной союзники узнают, что репутация спасена аж до талигойской границы, и в их, союзников, присутствии никто не нуждается. Талиг получит головную боль, но ему не впервой, а вот что ждет Алат? Зятем нар-шадом Альберт при всей своей пронырливости не обзавелся.