Андрей Уланов - Оружейник

Тут в поле зрения снова оказался Ковбой. С момента въезда в город его закрывали дома, а сейчас он выехал на площадь, осмотрелся… кажется, перекинулся парой слов с кем-то невидимым, под стеной… спрыгнул на землю, привязал вороного, сунул голову в фонтан и принялся смывать пот и пыль. Нехитрое вроде занятие, но Ковбой в него вложил весь свой актерский талант — фыркал, мотал башкой, брызгался во все стороны… в общем, смотреть на это со стороны было тяжело. Хоть я и лежал в тени, но вспотеть успел. Да и голову мыл последний раз еще в парижском отеле… все-то три дня назад? Вот она, относительность в действии. Кажется, что Париж с утренним кофе и круассанами был давным-давно. А на самом деле просто в эти считанные дни уйма событий впрессовалась.

Наш геройский разведчик тем временем снова скрылся за обрезом крыши. Я отложил бинокль в сторону и взял винтовку, аккуратно пристроив ложе на валик из куртки. Вряд ли Ковбоя начнут прямо вот сейчас убивать, но стоило еще раз прикинуть — что и как будет получаться, если работать все же придется.

Получалось не очень весело. Сейчас от моей позиции до площади было метров семьсот. Слишком далеко, даже с учетом превышения. И даже для новой швейцарской винтовки, неисповедимыми, — как любит ввернуть в таких случаях Князь, — путями откочевавшей с заводского испытательного стрельбища в Берне на склад к Штейну, вместе с кипой стрелковых карточек. Если верить им, заводской испытатель из неё спокойно попадал за километр. В принципе, я верил. На привычной местности, где настрелян далеко не первый ящик патронов и влияние каждой паршивой кочки на ветер можно представить с закрытыми глазами — почему бы и нет. У меня такое тоже могло бы получится в паре с Котом. Француз был довольно хреновым стрелком, предпочитая ближний бой, но вот поправки на ветер угадывал фантастически. Все же кровь — не водица… в смысле, сам-то Кот воду любил примерно как его тотемное животное, но когда из века в век из рыбацкой деревушки под Марселем мужчины большую часть жизни проводят в море, умение по тучке на горизонте предсказывать погоду на неделю будет уже врожденное. Но Кот сейчас валяется на койке в немецкой клинике. А у скучающего рядом Леви, конечно, глаза молодые, но вот опыта…

Впрочем, это все не имеющая отношения к делу лирика. Если Ковбоя зажмут в самом городишке, я ему все равно особо ничем не помогу. А прикрыть отход — до крайних домов триста-четыреста метров, здесь мне и "мигнона" хватит. Мастер хоть и ворчал, что Адольф Фуррер десять лет чертил винтовку, максимально неподходящую для установки оптики, но все сумел закрепить трубу от Карла Калеса на две точки. Равно как и предусмотрел защиту прицела от вылетающей гильзы. Заряжание, правда, теперь лишь по одному патрону, но для тех, кто любит пулеметить, пулеметы придуманы…

Тут из-за дома у въезда в город вышел человек, шагнув из тени прямо в прицел. Я на рефлексах "перечеркнул" его сеткой и даже начал выбирать свободный ход спуска, прежде чем опомнился. На всякий случай даже убрал руку от скобы. Выстрел был бы отличный, чистый… а этот пожилой крестьянин, в пропотевшей рубашке, с мотыгой на плече, наверняка даже и подумать не мог, что кто-то в рощице на склоне горы только что решал: жить ему или умереть.

Интересно, кстати, куда он собрался? Большинство местных спустилось к своим полям и садам еще на рассвете, а сейчас уже и до сиесты недалеко.

— Проследи-ка за этим знойным мачо… — велел я Леви. Тот не отозвался и я, не дождавшись ответа, уточнил: — мужчина лет сорока, только что вышел из города, спускается в долину.

— Уже смотрю, — не отрываясь от бинокля, сообщил Минц.

— Отлично. И, на будущее, Леви… сигнализируй как-то, что ты услышал приказ и начал его выполнять.

— Принято, сэр. Разрешите задать вопрос?

— Разрешаю расслабиться и спросить чего хотел, рядовой Минц, — произнес я и добавил, постаравшись максимально скопировать выговор сержанта Тэтчера: — У нас, мать его, что угодно, но не чертова армия.

— Что мы здесь делаем, мистер Мартин?

— В Испании? Или конкретно на этом склоне?

— Насчет испанского гешефта мне более-менее понятно, — быстро сказал паренек, — я про сейчас.

— А, тебя же не было в кают-компании, когда док рожал этот план, — вспомнил я. — На самом деле все просто. У нас есть груз, который надо как сбыть местным герильерос, причем как можно скорее. Во-первых, потому что надо двигаться дальше, во-вторых, груз этот… нервозный. Испания хоть и бедная страна, но кое-какой воздушный флот у неё все же имеется и если здешние горы начнут прочесывать на бреющем частой гребенкой, мы на "Доброй тетё" под сеткой не отсидимся. Но контакты наших французских друзей напрочь скомпрометированы. Они были так или иначе завязаны на местного партизанского вожака… от имени которого нас так радостно встретили у озера. Конечно, может он героически пал в бою за свободу, а частоты и шифр просто не успел как следует прожевать перед смертью…

— …но правильно будет думать, что в контрразведке из него выжали все… что знал и что давно забыл, — закончил за меня Леви. Мой… первый старший группы всегда повторял: если не уверен, что твой товарищ мертв, рассчитывай на худшее: попал к ним живым и его разговорили.

Минц произнес это вроде бы обыденно, но что-то в его голосе мне подсказало… нет, прокричало: так о живых не говорят.

— Когда он сам погиб?

— В прошлом году, в Галилее… натолкнулись на патруль, началась пальба. Иосиф и еще один товарищ остались прикрывать отход. Британцы тела родным не выдают, но при морге в госпитале был санитар из наших… рассказал, что у одного была рана на виске, а второй подорвался на гранате.

Я не стал расспрашивать, кем приходился ему этот Иосиф — братом или кем-то еще. Так бывает: кому-то выпадает остаться и умереть, кому-то жить и задаваться вопросом " почему я, а не он? " Если успеешь прожить достаточно долго, приходит и понимание, что вопрос дурацкий. Мы все живем в долг и в конце пути у каждого из нас рано или поздно случится самый длинный день, тропа, которую не обойти, пара глотков воды и последняя обойма. Или что-то еще. Просто бывают долги, вернуть которые можно лишь другим.

— Знаешь, что для партизан важнее всего?

— Предполагается, — после короткой паузы отозвался Леви, — что я не задумываясь, отвечу "оружие и патроны"? Так, мистер Мартин? Но я скажу иначе: важнее всего для партизан идея. Только не подумайте, что я коммунист, хотя Лейбу Бронштейна у нас уважают. Если есть правильная идея, все остальное тоже найдется: люди, оружие, деньги…

— Мои аплодисменты, — я несколько раз слегка хлопнул по прикладу винтовки. — Даже спорить не хочется… еще и потому, что другое имел в виду, более практическое. Попробуем иначе: ты местный герильеро, борешься в этих горах за мировую революцию, свободу Страны Басков и вообще все хорошее. С идеями полный порядок, из Москвы и Мюнхена регулярно транслируют новости Коминтерна. С оружием тоже кое-как налаживается, как видишь. Да партизанам не нужно пять суток артподготовки. А вот пожрать хотя бы раз день хочется, вне зависимости от идеологии.