Андрей Уланов - Оружейник

На него я истратил три пули, зато из двух стрелков один вообще вывалился за окно, а второй, получив две пули в спину, обвис на подоконнике так, что правки явно не требовалось.

Жаль, кроме винтовок у них ничего не имелось — я-то надеялся разжиться если не более удобным стволом, то хотя бы запас патронов пополнить.

Зато в следующей комнате их была уйма — несколько десятков картонных пачек, часть из которых была в спешке небрежно разорвана. Хорошо, патроны были в обоймах и не раскатились по всему полу. Но это все я увидел уже потом, а войдя, точнее, влетев, увидел двоих Guardia Civil, один с карабином, второй с чем-то еще более коротким. И этот второй, еще не видя меня, отшатнулся от окна и начал разворачиваться.

Пальнул я в обоих, но попал лишь в правого, с карабином, а в следующий миг кувыркнулся вперед, пропуская выстрел над собой и, крутанувшись, сбил гвардейца с ног. Тот с грохотом — и откуда столько шума, щуплый же на вид! — упал, но оружие не выпустил и пришлось сначала пнуть его ногами в лицо и грудь, отбрасывая в угол, а потом стрелять вслед. Удивительно, что я себе при этом не прострелил ногу… но все как-то получилось и даже отбитое о пол плечо не очень ныло.

— Мог бы и без этого цирка… — проворчал Их Ситяельство. Только теперь я понял, что тот грохот был выстрелом его револьвера. — Устроил представление…

— Сам не рад.

Гвардейцы нам попались нерядовые — достреленный Князем носил капральские нашивки, а вооружен был "Эль Тигрой", испанской копией девяносто второго "винчестера" под.44–40. Довольно неплохой левер, Тереса наверняка будет рада такому трофею, хоть это и не её любимый "тридцать-тридцать".

А вот убитый мной молодой офицер орудовал еще более экзотичной штукой. Копия "девяносто шестого маузера" от местной "астры", только переводчиком режимов огня и сменными магазинами на двадцать патронов под испанский же "девятка-ларго". Фактически компактный пистолет-пулемет, хоть и не такой удобный, как "томпсон" или наши "фольмеры", но в ближнем бою весьма злобная машинка. Мне… да и всем нам просто повезло, что испанец не ждал удара в спину и ему потребовалось время осознать, что в помещение ворвался кто-то чужой. Успей он дать очередь, меня с Князем точно бы срубил, да и Леви могло зацепить…

— Идем дальше?

— Сейчас… — я наклонился, чтобы поднять магазин от "астры" и как раз в этот момент в комнату влетели сразу две пули. Одна свистнула рядом с Князем, заставив его отшатнуться, вторая прошла над моей головой, заставив растянуться на полу. Судя по звуку и размерам дыр в стене, "удачно" пальнули по нам из двухстволки.

— Вот сукины дети, а! — Их Сиятельство, встав сбоку от окна, попытался выглянуть и тут же отшатнулся назад, когда еще одна пуля превратила в щепки кусок рамы. — Было же сказано: как войдем, стрелять по правой стороне здания!

— Скорее всего, они туда и стреляют, — возразил я, оползая в угол. — Ну, примерно в ту сторону, с поправкой на криворукость.

— Да?! Эти горе-снайпера чуть нас обоих не укокошили!

— Может, просигналить им? — Леви Минц в комнату заходить не стал, присев на колени около двери. — Вон в углу перевернутая тумбочка, на ней красная скатерть…

— Это бордовый…

— Да хоть серо-буро-малиновый! — фыркнул я. — Нацепи эту тряпку на ствол и помаши в окно. Хуже точно не будет…

Я действительно так считал. Секунд пять-семь. Наивный… мог бы вспомнить, что это Испания и здесь опасно показывать красные тряпки.

В донесшемся до нас победном вопле различить отдельные слова было почти невозможно. "Вива" еще угадывалось, а вот остальное уже нет, видно, почти каждый орал что-то свое. В любом случае этот вопль свое дело сделал — заставил оставшихся защитников полицейского участка растерянно замереть на те несколько мгновений, что потребовались вынырнувшей из клубов дыма толпе. Вместо дружного и слитного залпа прогремело всего несколько выстрелов, кто-то упал, но сбить атакующий порыв не вышло, наоборот, повстанцы бросились вперед еще быстрее… и тут уже нервы защитников не выдержали…

— Сейчас они… — начал я, но мои слова заглушила очередь. Длинная, на весь магазин — Леви Минц щедро полил коридор пулями, загоняя выскочивших обратно в их норы. А затем первые атакующие добежали до участка и за стеной гулко ухнуло, заставив здание подпрыгнуть и засыпать нас пылью и кусками штукатурки.

— Чертовы бомбы…

— Надо было приказать утопить их нахрен… — то ли прошептал, то ли подумал я, глядя как в разбитое окно лезет какая-то перекошенная багровая харя. Вроде бы в отряде Тересы таких уродов не имелось. Кое-как перевалив тушу через подоконник, этот краснорожий не придумал ничего умнее, чем наставить на Князя дробовик и проорать что-то вроде: ¡Ríndete, hijo de puta!

Разумеется, он тут же лишился ружья, получил по морде прикладом отобранного, сел прямо на труп у окна и совершенно по-детски заревел, размазывая по роже слезы и кровь из разбитого носа. Зрелище до того жалкое, что даже пристрелить его не хотелось. А хотелось просто закурить, пуская в потолок дымные колечки, а заодно понадеяться на чудо — что так нужная нам рация в этой замятне не превратилась в груду битых деталей.

Потому что если чуда не случится, у нас оставался лишь один способ получить доступ к радиостанции. Ниточка, за которую я при любых других обстоятельствах не стал бы дергать.

***

— Чаю хотите?

Третий секретарь консула СВР Клаус Фукс выглядел почти сошедшим с агитационного плаката. Широкие плечи, руки-лопаты с четко видимыми мозолями, даже лицо из тех, что принято именовать "рублеными", словно скульптор второпях высекал его из гранита. Одним словом, типичный пролетарий, шахтёр или сталевар. Наверняка в барселонском порту или на фабриках он с легкостью мог бы сойти за "своего". Только вот с темно-серым, явно из-под иглы хорошего портного, шерстяным костюмом с серебряным "спартаковским" молоточком на лацкане, выглаженной рубашкой и мелькнувшим из-под манжеты хронометром эта внешность сочеталась плохо. Выглядела маской, театральным нарядом, который натянул кто-то совсем другой, куда более умный и опасный, чем простоватый работяга.

И говор у него скорее северный, чем южный, Boarisch хохдойчу родственен, но не более. Беженец из Бремена? После провала восстания оттуда многие бежали в Советскую Баварию….

— Лучше бы пива, — попросил я. — Надеюсь, хоть у вас оно есть.

— Есть, как не быть, — засмеялся Клаус. — Возим дипломатической почтой. Местная полиция один раз при досмотре "случайно" разбила ящик, потом долго изучали каждую битую стекляшку, все пытались понять, что за нелегальщину мы возим под видом пива. Смешные люди, ей-ей-ей…

Он вышел из комнаты, на этот раз не запирая дверь и почти сразу же вернулся с подносом. Две бутылки "раухбира" с пузатым священником на этикетке, запотевшие, явно взяты прямо из холодильника и кольцо копчёной колбасы. Последнюю он тут же, прямо на подносе, принялся нарезать складным ножом на ровные дольки.