Александр Тапилин - Я люблю тебя, Солдат

Теперь Евгений смотрел на Настю не просто с испугом, а с почти нескрываемой тревогой. Видимо, он подумал, что Настя либо немного не в себе, либо она приняла сон за явь, либо местный алкаш, переодевшийся в красноармейскую форму, оказался превосходным артистом и очень умело разыграл её. Но где-то на подсознательном уровне мышление Евгения работало в прямо противоположном направлении, и в самой глубине своей души Евгений чувствовал, что Настя не врёт и не шутит. Поэтому к удивлению Насти, он решил её дослушать до конца, не перебивая, а лишь задавая иногда наводящие вопросы.

«И что же сообщил тебе этот странный солдат?» – спросил он Настю.

«Вы понимаете, сначала он назвал свои полные имя, отчество и фамилию».

«Ты их запомнила?»

«К сожалению, только фамилию. Имя и отчество я в данный момент вспомнить не могу. Но фамилию его я помню точно – Землянов».

«Это хорошо, что ты его фамилию запомнила, – заинтересованно произнёс Евгений, – потому что, в конце концов – фамилия – это самое главное. Имя и отчество, в данном случае, это второстепенное. А по фамилии человека вполне реально найти, если, конечно, такой человек существует в действительности. Мы пробьём по базе данных эту фамилию, хотя я, честно говоря, ни в чём абсолютно не уверен, но всё-таки попытаемся».

Здесь Евгений на некоторое время задумался, что-то прикидывая в уме, а затем продолжил, как бы рассуждая и анализируя сказанное Настей:

«Хотя, конечно, фамилия, я считаю, довольно распространённая. Земляновых всё-таки много в нашем тесном мире. Поэтому, здесь бы имя и отчество здорово пригодились. Но, я думаю, что со временем ты их вспомнишь, или, в крайнем случае, хотя бы что-то одно».

«Хорошо, Евгений Николаевич, я уверена, что вспомню. По крайней мере, очень постараюсь, потому что понимаю, насколько это важно».

«Важно, говоришь. А в чём ты видишь, Настя, эту самую важность? Объясни, пожалуйста. Я, конечно, понимаю, что ты слышала местные легенды о бойцах времён войны, которые внезапно появляются, а затем также внезапно исчезают. Может быть, даже, ты в определённой мере веришь и в эти легенды, а также в то, что иногда эти места посещает так называемое «эхо войны». Но всё-таки, знаешь, Анастасия, мы с тобой взрослые люди и, хотя бы ради здравого смысла, просто обязаны сомневаться в подобных вещах. Поэтому, раз уж ты начала говорить, то подкрепляй свой рассказ чем-то реальным что ли. Иначе можно, действительно, подумать, что ты рассказываешь свой сон».

Настя, немного помолчав, в очередной раз постаралась максимально сосредоточиться и уже не торопясь, с чувством глубокой заинтересованности, продолжила высказывать то, что по её мнению заставит поверить командира в правдивость происшествия, случившегося с ней.

«Понимаете, этот солдат говорил очень убедительно. Он, правда, говорил как-то нескладно, постоянно перескакивая с одного на другое. Но то, что он не был ни пьяным, ни помешанным, в этом я абсолютно уверена. Сказал -то он мне всего ничего. Все его сведения, если их обобщить, сводились, по существу, только к трём вещам. Первое это то, что он несколько раз повторил, на каком месте он стоит. Видимо, он сделал это для того, чтобы я чётко это место запомнила и, даже случайно не забыла и не перепутала это место с каким-нибудь другим, похожим. Это вон тот холмик, около которого растёт небольшой кустарник. Он, специально, подчеркнул эту, на его взгляд существенную деталь. Да, именно то, что он стоит на холмике, около которого растёт кустарник. Это, сказал он, является очень важным ориентиром, чтобы я потом ни в коем случае не ошиблась. То есть получается, что место является одной из важных деталей. Вторая вещь, Евгений Николаевич, это гильзы».

«Какие гильзы, Настя, я не понимаю? Ты нашла какие-то гильзы?» Евгений спросил Настю, не скрывая своего любопытства.

«Нет, нет, Евгений Николаевич, никаких гильз я лично не находила. Просто тот солдат очень чётко сказал: «Запомни, гильзы, отстрел от ППШ. Затем повторил ещё раз, сказав, что, возможно, гильзы – это самая главная основная деталь. Потому что без гильз мы его никогда не узнаем. И дочка тоже его никогда не узнает. Только причём здесь гильзы, я абсолютно не поняла».

«Я тоже пока не понимаю, Настенька, насчёт гильз, а вот насчёт места, на котором он стоял, я кое-что, кажется, начинаю понимать. Что он ещё тебе сообщил, этот странный солдат? Ты должна вспомнить абсолютно всё, вплоть до мелочей, иначе мы можем что-то пропустить, и тогда у нас ничего не получится, и мы ничего не узнаем. Давай, вспоминай, я тебя не тороплю».

«Значит, вы мне поверили, Евгений Николаевич, что я действительно встречалась с красноармейцем времён Великой Отечественной войны?»

«Что тебе сказать на это, Настя (здесь Евгений решил схитрить). До конца я поверить тебе не могу, но вполне допускаю такую возможность. Кто знает, может быть в подобных легендах скрыта определённая истина. Видимо не случайно эти легенды возникают постоянно. Я, например, слышал их от многих пожилых людей и, кстати, далеко не глупых, а, как раз, наоборот. А многие легенды ясно говорят, что в этих заброшенных местах иногда происходят подобные странные вещи. И, может быть, именно с тобой произошло то самое, что происходит крайне редко. И, если это так, мы должны, просто обязаны во всём чётко и досконально разобраться. А теперь вспомни, что он тебе ещё говорил. Вспомни, пожалуйста, как можно больше даже мелких деталей».

«Сейчас, Евгений Николаевич, постараюсь. Итак, что же он ещё мне сообщил? Да, вспомнила, кажется. В самом начале он мне сказал, откуда он родом. А родом он с какого-то хутора или из деревни, название которой я забыла. И название области я тоже не могу вспомнить. Он сказал, по-моему, что на этом хуторе или деревне когда-то жила его жена и назвал её имя. Имя его жены я не помню. Он также сообщил, что в данное время там проживает его родная дочь и также назвал имя дочери. У неё ещё какое-то старинное имя. То ли Пестемея, то ли Серафима, а отчество обыкновенное. Кажется Васильевна, или Ивановна. Но, понимаете, он сильно переживал, что его родная дочь может не узнать настоящую правду о нём, то есть об её отце и, именно, от нас зависит, узнает ли она её, эту правду, или никогда не узнает».

«Подожди, Настя. Здесь я тоже не до конца понимаю: «узнает», «никогда не узнает». Что-то здесь не так, наверно? Подожди, ответь мне, пожалуйста, вот на какой вопрос. Сколько примерно лет было солдату?»

«Лет восемнадцать, ну, может быть, от силы двадцать, но никак не больше». Здесь Настя сразу догадалась, зачем этот вопрос задал Евгений и смущённо потупилась.

«Видишь, такой молодой. Не клеится как-то. Ну, с женой понять, пожалуй, можно. Ну, вот дочка. Ей же не должно быть, даже теоретически больше трёх лет. А ты говоришь, что на каком-то хуторе когда-то проживала его жена, а сейчас там проживает его дочь. Допустим, жена его умерла, но только допустим. Тогда, что же дальше? Непонятно».