Ника Маслова - Хрустальное счастье

Ариэль пережил столкновение с каменным защитником замка. Не погиб, хотя, возможно, предпочёл бы простой исход той боли, которую сейчас испытывал. Казалось, стоило открыть глаза, а дневному свету проникнуть в гудящее от прилившей крови, с мерзким металлическим вкусом на языке, шумящее, словно неутихающий морской прибой, пространство головы, как произойдёт то, что случается, когда к пороху подносят горящий фитиль – взрыв и полное разрушение.

Он помнил, как подставился под удар, но кроме самого удара, пришедшегося на голову и плечо, ничего не помнил. Тишина кругом свидетельствовала, что – как бы всё ни повернулось – буря уже отгремела, и он, будто упавшее дерево, сохранял неподвижность. Боялся даже шелохнуться, глубже вдохнуть – в голове шумело, словно огонь всё ближе подбирался к ядру его боли.

Снизу тянуло стылым холодом, так что лежал он, скорее всего, на полу, а вот голова покоилась на чём-то более удобном, мягком и тёплом. Болела лишь голова, но так, что слёзы катились из глаз – он чувствовал соль на губах, слышал собственное сдавленное дыхание, жалкие всхлипы.

Ему б побороться с собой, слабостью духа и тела, но гордость окончательно проиграла и оставила его одного.

На его бедную голову легла чья-то тёплая ладонь, и Ариэль в голос застонал, не в силах сдержаться.

Ладонь замерла.

– О милосердные боги, Эль, ты очнулся? – раздался голос Томи, и Ариэль всё же заставил себя распахнуть глаза.

Вокруг стояла полная, какой даже безлунной ночью не бывает, темнота. Ничего чернее невозможно даже представить. Ариэль захлопал ресницами, приподнялся, крутя шеей и раскалывающейся головой в попытках найти хоть крупицу света – и ничего. Вообще ничего.

Волна леденящего ужаса прошла по спине, даже головная боль отступила.

– Я ничего не вижу. Я слеп.

Невидимый, но явно осязаемый Томи чувствительно толкнул Ариэля в раненое плечо.

– Ты не слепой! Здесь просто темно.

От души на миг отлегло, а затем Ариэль словно задеревенел.

– А где мы? И где Кай? Кай! Кай!!!

Томи на ощупь нашёл его руку.

– Не кричи. Здесь его нет, и я не знаю, где он. Я мало что видел, когда големы несли нас сюда, но Кай, как мне кажется, успел от них убежать. Его они не поймали.

Ариэль помнил, как неподвижные только что стражи сходят с постаментов, свист опускающегося каменного меча, острую боль, разрывающую голову, и резко обрывающийся крик Кая.

– Кай убежал?

– Да, убежал. – Томи помолчал. – Не знаю, сколько прошло времени. Кажется, немало, но оно тут течёт так медленно и тягуче. Если бы его нашли, то, наверное, тоже привели бы сюда? – Томи говорил негромко, его голос потерял привычную уверенность.

– А сюда – это куда? – спросил Ариэль.

Томи вздохнул.

– Сложно сказать. Они несли меня вниз головой, но совсем недолго. Мы где-то недалеко от главного зала. В какой-то кладовке, или что это? Тут одна дверь, нет окон, голые стены и пол. – Он судорожно вздохнул. – Только с нами могло это случиться. Добраться сюда, чтобы вот так умереть?

– Мы не умрём. Мы обязательно отсюда выберемся, – ответил Ариэль.

Он попытался встать, чтобы осмотреть… м-м… ощупать каменный мешок, в который их заключили, но голова, пусть меньше, но продолжала болеть и так сильно закружилась, что Ариэль счёл за благо вновь сесть, и только затем встал на четвереньки и пополз к ближайшей стене.

– Я уже это делал, – сказал Томи. – Но если ты обнаружишь хоть что-то, буду только рад. Только здесь ничего нет.

Их положение казалось более чем затруднительным, но даже в трудных ситуациях, которых на пути сюда случилось немало, голос Томи звучал веселей. Он совсем сник и, кажется, чувствовал себя виноватым, что они так глупо попались в ловушку.

Но это не Томи следовало себя винить. Это Ариэль привёл братьев сюда, а затем на эйфории из «добрались» позволил себе потерять всякую осторожность. Но пусть собственная вина жгла сильнее, чем раскалывающаяся из-за полученного удара голова, унывать Ариэль не собирался.

– Мы справимся. Мы обязательно найдём выход.

– Конечно, – тем же тоном Томи мог сказать: «Мы все умрём».

Вместо выхода из ловушки двигающийся на ощупь Ариэль обнаружил сплошную стену из холодных грубых камней и единственную дверь – прочную, неподатливую, обитую железом. Ни под ней, ни по бокам внутрь их темницы не проникало ни частицы света. Отверстия для замка тоже не было, значит, с той стороны её держали засовы.

Второй находкой стал крюк, вбитый в пол напротив двери.

Ариэль легко смог представить цепь, кандалы, какого-нибудь несчастного, ждущего суда правителя в этом каменном мешке без единой надежды на побег.

– Скорее всего, здесь держали преступников перед судом барона, – сказал Ариэль, убедившись, что искать здесь больше нечего.

– Да, – меланхолично ответил Томи. – Самим нам отсюда не выбраться, никаких шансов. Мы умрём с голоду, и Кай останется совсем один. Будет прятаться от горгулий и каменных стражей, или попадётся, и закончит точно так же, как мы.

– Или придёт человек, который смотрит за этим замком, и нас освободит.

Томи хмыкнул.

– Я не чувствовал присутствия людей. Здесь никого нет.

Это было заведомо жестоко, но Ариэль сказал:

– Ты и от големов угрозы не почувствовал. Перестань думать о плохом, ты не можешь всё заранее знать.

– Не могу, но должен был быть осторожнее. Мы попались в ловушку, словно слепые щенки.

– Две горгульи – уже слишком много для провинциального замка. Мы никак не могли ожидать, что статуи внутри тоже окажутся зачарованными.

Ариэлю надоело пытаться найти выход там, где его не было, и он уселся, вытянув ноги, затылком опираясь о стену. Так голова болела немного меньше. Глаза должны были привыкнуть к отсутствию света, он хотел бы хоть что-то увидеть, но тьма оставалась неодолимой.

– Мы ведь видели их, – продолжил укорять себя Томи. – Должны были хотя бы предположить, что это возможно.

– Магов, способных сотворить подобных по силе големов, крайне мало. Было бы много, мы бы отправляли в бой каменных солдат вместо людей, побеждали бы бескровно. Да и защитники такие везде бы стояли. – Ариэль закрыл глаза, вздохнул. – Они двигались стремительно, будто люди, даже быстрее обычных людей. Напали на нас, когда мы никак не могли этого ждать.

– Они могли быть зачарованы оживать, только когда открывается дверь главного зала, – сказал Томи.

– Магия с условиями – не для простого грубого камня такого размера. Чем грубей и крупней артефакт, тем примитивнее его магия. Ты же помнишь западные врата? Они рычали на всех, кто в них проходил, пока магия не развеялась. И её не стали обновлять, потому что даже самый тупой стражник оказался умнее заколдованных врат. А здешние големы – хитрые, быстрые, умные. Они оставались неподвижными, поджидая удобный момент, чтобы напасть. Проявили выдержку, хитрость. Они знали, что делают.