Ника Маслова - Хрустальное счастье

Желудок требовал еды, но вид мешка с крупой его не слишком обрадовал. Хлеба бы, сыра, но, увы, придётся вновь варить кашу.

– На втором этаже всё иначе – расположение комнат, коридоры – всё другое. Я никак не мог понять, над вами я или нет. Кричал и стучал по полу, но в ответ ничего не услышал.

Кай замолчал, и Ариэль повернулся к нему. Продукты могли немного подождать. Не так уж он и был голоден, а Кай нуждался в его полном внимании – волновался, подбирал слова, ни о чём приятном, по всей видимости, рассказывать не собирался.

– В коридоре раздался такой звук, знаешь, немного похоже на то, как кто-то ходит в сапогах, подбитых гвоздями и для надёжности обитых железными полосками. Такой резкий скрежет, как удары металла о камень, при каждом шаге. И я не знаю почему, но испугался этого звука и спрятался за пологом кровати. Скоро в комнату зашёл металлический человек. Никогда такого не видел. Его тело – как будто скелет без мяса и мышц, совсем голый. У него четыре руки. В одной, как мне показалось – оружие, в другой – метла, в третьей – тряпка, четвёртая пустая. У него жестяной кубок вместо головы, глаз нет, но я боялся даже вздохнуть, пока он был рядом. Думал, что если заметит меня, то вас некому будет спасти. Он всё обошёл, протёр пыль, а потом вышел и закрыл за собой дверь. Он повернул ключ в замке, и я не смог выйти. Я даже шумел, чтобы он вернулся, думал напасть на него из-за двери, вдруг получилось бы, но он больше не приходил. Вместо него появился Дамир, ну а остальное ты уже знаешь.

– Так он тоже охранник, этот металлический человек? – спросил Ариэль.

– Дамир сказал, что я видел слугу, а то, что принял за оружие – кочерга. Он тут убирается и чистит камины, и… в общем, вся эта чистота – его четырёх рук дело.

– Значит, бояться его нечего. Это хорошо.

– Да, хорошо. – Кай опустил голову. – Я зря его испугался. Вот Томи бы не стал прятаться, да и дверь наверняка смог бы открыть. А я показал себя совсем бесполезным. И весь хлеб съел, и весь сыр. Вам ничего не оставил.

Ариэль обнял Кая, прижал к груди, и они так долго стояли. Плечи Кая мелко подрагивали, и Ариэль гладил брата по волосам – гладкие и сильные, они ласкали ладони.

– Ты правильно поступил. Умно. Не бросился в драку, не разобравшись, кто враг. Позаботился о себе, распределил еду и воду, чтобы хватило надолго, и съел то, что испортилось бы скорей. И теперь ты на ногах, здоровый и сильный, и мой первый помощник.

Как ни удивительно, но слова Ариэля оправдались во всём – Кай помог ему готовить и не дал испортить еду, взяв на себя важное дело – добавить правильные приправы и в меру. Каша получилась вполне ничего. Желудок перестал ныть, насытившись, и Кай тоже не ныл, какой ужас им приходится есть.

Облизав ложку, он сказал:

– А что, не так и плохо на вкус.

– Это потому, что ты мне помог, – ответил Ариэль и увидел наконец на лице Кая улыбку.

Воспрянув духом, после завтрака Кай отправился в кладовые – осмотреть, что там есть, ещё раз под девизом: «В следующий раз приготовим получше», а Ариэль – кормить Томи и поить отваром малины и трав.

В замке они находились одни. В поисках Кая Дамир наверняка всё осмотрел и предупредил бы их об опасности. Так что главной задачей стало восстановиться: выздороветь и набраться сил. А потом – настанет потом.

Через несколько дней, когда в замок с добычей вернулся Дамир, у каждого из братьев уже появилось по отдельной комнате, а на столе их ждали несколько блюд – съедобных и, благодаря стараниям Кая, вполне приятных на вкус. Не всё получалось сразу, но они очень старались, и даже Томи говорил, что чувствует себя лучше.

– Насколько ты ему доверяешь? – спросил Кай, проводив Дамира взглядом. На столе остался лежать мешок с мороженой олениной, но раскрывать его Кай не спешил. – Моих сил не хватает, чтобы почувствовать его душу, больна она или нет.

– Разве есть выбор? – ответил Ариэль вопросом на вопрос. – Его помощь нам необходима. Нам придётся ему доверять.

– Он так спокоен. – Кай покачал головой. – Внутри он будто эта оленина. Даже в тех големах кроется больше чувства.

– И всё-таки нам придётся ему довериться, – повторил Ариэль.

Со времени того разговора прошли дни и недели, но он ни разу не пожалел о принятом решении. Дамир жил с ними, оставался спокойным, будто снег на вершине горы, и с его помощью и участием чужой замок постепенно превращался в прекрасное место для жизни – стал пусть не до конца своим, всё ещё хранящим тайны и не пускающим в самое сердце, но всё-таки домом.

Тем утром, проснувшись полностью отдохнувшим и зная, что спешить некуда, скорее, наоборот, Ариэль позволил себе непривычно долго нежиться в постели и размышлять не о насущном, а об отвлечённых вещах. Утренний свет лил из окон, светлыми пятнами ложился на тёмно-серый камень стен и пола. Огонь в камине уже давно догорел, и угли подёрнулись пеплом. Сумерки прятались по углам спальни, устраивались для дневного сна, чтобы ночью, как обычно, царствовать в замке.

Здесь так не хватало ярких красок, и всё казалось холодным, как бесконечный снег за окном.

Хотелось уже солнца, тёплых деньков, свежего ветра в лицо, но надоевшая зима отказывалась уходить не по сезону. Не стоило и надеяться. Сегодня, как и вчера, как и позавчера, как и все дни до того, шёл снег. Пушистые снежинки, огромные, будто мотыльки, торжественно спускались с опостылевше серого неба. Здесь, в горах, так близко к холодному Ардану, зиме некуда было спешить – она, раздобревшая без всякой меры, даже могла задержаться подольше, разлечься телесами сугробов до самого лета. Пугающая перспектива, когда в душе уже так хотелось весны: быстрого перестука капели, пронзительно синего неба, задорного пения птиц, набухающих почек, первых подснежников – таких зелёных и свежих, живых.

В долинах, рядом со столицей, уже в лютом часто сходили снега, и поля стояли чёрными, жирными, ждали солнца, тепла, чтобы дать поскорей урожай. Здесь же, похоже, будет снежно и в травне, когда торговки на рынке вовсю расхваливают краснобокую редиску, кислый ревень, петрушку и лук, а девушки переодеваются в тонкие платья, распускают волосы и позволяют ветру играть цветными косынками, больше открывая, чем пряча.

Здесь, в горах, царило безмолвие. Так что шум одиноких шагов разносился по замку-отшельнику подобно колокольному звону в никогда не спящей столице.

Ариэль заправил постель, и лишь шуршание белья нарушило мёртвую тишину. Принялся одеваться, вспоминая слышанный давно смех и улыбки. Хотелось вернуться туда, вдохнуть полной грудью тот тёплый, напоённый множеством запахов воздух. Несбыточная мечта, но он позволял себе ею насладиться. Прямо видел, как заплатил бы за румяное яблоко золотым, будто не знал его красную цену – медяк за мешок. Милостыню он не подавал, но за труд всегда платил щедро. И из всех торговцев выбирал тех, кто победней, рядом с кем детей больше.