Игорь Белладоннин - Второй после Солнца

– Поглядел бы ты на себя, – нелюбезно ответил один из заговорщиков.

– И то верно, – согласился Арминий. – Итак, Вар со всеми тремя легионами и со всеми вспомогательными войсками завтра выступает в поход и через неделю окажется в Тевтобургском лесу 70 70 Тевтобургский лес – гряда низкогорий в Германии в районе среднего течения Везера. , где мы и будем его ждать, заранее устроив засаду.

– Ох, тяжело нам будет добраться туда раньше них, – простонал один из заговорщиков.

– Им будет не легче, – парировал Арминий, – мы устроим завалы на всём их пути.

– А если Вар вышлет разведчиков? – спросил один из заговорщиков.

– Не вышлет, – успокоил его Арминий. – Он стар и ленив, он – больше не воин, а сборщик налогов, и кроме того, полностью мне доверяет: ведь даже наветы моего тестюшки не смогли поколебать его веру в меня. А с тестюшкой я ещё посчитаюсь.

– Что будем делать с Аркашей? Не пора ли и с ним посчитаться? – спросил один из заговорщиков.

– Аркашу не трогать! Аркаша – он и не их, и не наш, он – над нами! Он настолько лучше и чище… – Арминий оборвал фразу на полуслове, едва не захлебнувшись от избытка чувств.

– Отдай ему свою жену, если он такой замечательный, – предложил один из заговорщиков с нехорошим смешком.

– Надо будет – отдам, и не только жену, – прокашлявшись, пообещал Арминий.

Через неделю ополчение херусков, бруктеров, марсов и хаттов 71 71 Бруктеры, марсы, хатты – древнегерманские племена. , замаскированное под пни, стволы и кочки, расположилось в Тевтобургском лесу вдоль дороги на крепость Алисон.

С криком «Мочи макаронников!» Арминий первым спрыгнул с одного из завалов, преграждавших римлянам путь, и ринулся в бой.

С криками «Мочи макаронников!» германцы вместе с проливным дождём сыпались сверху и сбоку, спереди и сзади, вырастали из-под земли.

Когда на третий день молотилова почти всё уже было кончено, два воина подвели к Арминию Квинктилия Вара.

– Отпустите его, – приказал Арминий, глядя поверх головы своего бывшего руководителя. – Мы со стариканами не воюем. И мы не воюем с мытарями – мы воюем с солдатами.

Квинктилий Вар молча вынес это последнее прижизненное оскорбление.

Смерив Арминия взглядом от живота до шеи, он развернулся через левое плечо и строевым шагом прошёл по трупам. Победители, дружно обиравшие павших римлян, его не трогали. На опушке он подобрал ещё не оприходованный ими меч одного из своих воинов и сделал единственное, что ему оставалось.

Аркаша одним из первых подоспел на место побоища.

– Поднимите мне веки! – потребовал Аркаша, чуя недоброе, но поскольку никто не решился исполнить его приказ, векам пришлось подниматься самим, преодолевая неимоверную тяжесть прозрения.

Масштаб катастрофы стал ему ясен с первого взгляда. Поэтому найдя случайно труп Вара, Аркаша потребовал от него вернуть погибшие легионы.

– Квинктилий Вар, Квинктилий Вар, верни нам с Августом легионы! – теребил труп Аркаша.

Ничего Квинктилий Вар не отвечал, только страшно зенками вращал.

– Слышь, Квинктилий Вар, давай-ка, напрягись, возвращать всё равно придётся, счётчик включён, – предупредил Аркаша, приподнимая Вара за грудки. – Проследи, чтоб вернул, отвечаешь головой, – бросил он одному из сопровождавших его римлян, а сам направился далее в гущу порубленных тел, ещё надеясь отыскать там Арминия или хотя бы части его.

Весть о катастрофе приблизила кончину Августа. Не бритый, не стриженный, он, по наущению Аркаши, три месяца бился головой о стенку с криками: «Квинктилий Вар, верни легионы! 72 72 «Вар, верни легионы!» – зафиксированные современниками слова Августа: это было самое тяжёлое поражение римлян за всю эпоху его правления. », но не помогло даже и это, казалось бы, проверенное средство.

Тогда на усмирение германцев был снова брошен старый верный Тиберий, усиленный Германиком 73 73 Германик – племянник и приёмный сын Тиберия, полководец, после смерти Августа отверг провозглашение себя императором, усмирил германцев. .

– С таким именем, – нашёл в себе силы на шутку семидесятитрёхлетний император, – да с таким дядей, попробуй только не вернуть мне легионы!

Германик не попробовал не выполнить указание императора. Он нашёл место побоища и лично принял участие в захоронении легионерских костей – но это случилось уже после ухода Августа в лучший мир.

– Ну что, брат Сентябрий, – приветствовал Аркаша Тиберия, отозванного из Германии для престолонаследования, – пора, брат, принимать принципат, становиться, понимаешь, принцепсом. Только не говори, что тебе этого не хочется.

– Ах, Аркаша, – возразил Тиберий, – ты – вундеркинд, свободный поэт, всегда парящий над схваткой, ты не знаешь, какое это чудовище – власть.

– Так сразись с этим чудищем и победи его, и верни нам республику 74 74 Верни нам республику – Римская республика была фактически упразднена Юлием Цезарем, первым императором стал Октавиан Август; последующие императоры были, за редким исключением, один тираничнее другого. , – предложил Аркаша, с любопытством глядя на названого брата.

– Чтобы вернуть нам республику, надо сначала стать императором, а императором я быть не хочу, как ты, Аркаша, уже, наверное, понял. Я солдат и счастлив только в бою, добывая для Родины очередную провинцию или подчиняя очередное непокорное племя.

– Тогда зачем ты припёрся в Рим – оставался б в Германии, – усмехнулся Аркаша. – Ведь ты давно уже всё для себя решил, ты даже окружил себе личной гвардией – тогда распусти что ли гвардию.

– Не могу, Аркаша, рад бы, да не имею права, – отвечал Тиберий, сокрушённо пожав плечами. – Ну представь себе: распускаю я гвардию, и тут же любой, да вот хоть ты, сможет лишить меня жизни. Да чёрт со мной: Тиберием больше, Тиберием меньше, но смута, которая наступит после этого, – она Рим погубит. Опять восстанут иллирийцы с паннонцами, а друг твой Арминий – так он вообще знает дорогу сюда не хуже своих болотных тропок.

– Ладно, уговорил. За Родину, за Сентябрюса 75 75 За Сентябрюса – на Тиберии прервалась традиция называть месяцы в честь римских императоров (июль, август). ! – крикнул Аркаша, не обращая больше внимания на Тибериевы слова: как и простые плебеи, к старости даже Тиберий стал словоохотлив. – Вот так, брат Сентябрюс, я тебе присягаю. Веди нас в светлое будущее!

– В тебе-то я, Аркаша, ни минуты не сомневался, – отвечал Тиберий, тихо покачивая широколобой прыщавой головой. – Ну что ж, считай, почти убедил. Только ради тебя я и могу согласиться на это рабство. Но дай мне слово, Аркаша, если вдруг ты почувствуешь, что я начал злоупотреблять своей властью – ты скажешь мне это прямо в лицо, прям в рожу, как сейчас, и я немедленно сниму с себя все регалии и снова уеду на какой-нибудь Родос, а то и на Лесбос, где климат для стариков более благоприятен, чем здешний: ведь нет там клоак, подобных нашим.