Татьяна Фёдорова - Перевёртыши

– Решительно!.. А дети? Вчера город был полон жёлтых капюшонов. И немного оранжевых. Зачем детям закрывать лица?

– Оранжевые – это лицеисты, несовершеннолетние дети дворян. А желтые – это все ученики до четырнадцати лет. В государственных училищах дети знати и простолюдинов, даже крестьянские дети, из ближайших поселений, учатся все вместе. Именно там дети впервые закрывают лица и получают единую форму и личные номера. Таким образом, их приучают к мысли, что твоя работа будет оценена лишь по собственному вложенному труду, и ранг родителей на оценку никак не повлияет.

– Очень серьёзный подход… Ина, я могу попросить тебя о помощи? Ты можешь познакомить меня с кем-нибудь, кто поможет мне попасть на приём к правителю, или хотя бы, наследнице?

– На приём к правителю? Зачем вам?

– У меня есть к нему, или к наследнице, очень важный разговор. Клянусь собственной головой – никакой угрозы для их жизни или благополучия эта встреча не несёт. Ты веришь мне?

– Я-то, может, и верю. Но охрана Дворца и телохранители наследницы не настолько доверчивы. Простите, дайн, но попасть на территорию Дворца иноземцу невозможно… Если вы хоть немного меня уважаете, пожалуйста, больше никогда не обращайтесь ко мне с этой просьбой.

– Обещаю.

Глава 6.

Это не должно было произойти. По всем правилам, по всем законам Клана, этого не могло случиться. Но – случилось. Рас поднял глаза от разложенных на столе бумаг и уставился на сидящую перед ним молодую женщину. Своим плотным, коренастым телосложением она напоминала ему набитое соломой чучело для отработки навыков рукопашного боя. А коричневые кудряшки завивались в такие тугие кольца, что казалось, ее белая вдовья тотилья 1висит в воздухе, не прикасаясь к голове. Вдобавок, она уставилась на него непривычно-голубыми глазами с такой обидой, будто это он, Рас, лично виноват во всех ее бедах. Чтобы избавиться от незаслуженного обвинения, Рас перевел взгляд на двухлетнюю малышку у нее на руках. Та безмятежно щебетала что-то непонятное, старательно выворачивая конечности соломенной лошадке. Не смотря на сдобные щечки и пухлые пальчики, малышка не переняла монументальность своей матери, и Рас с гордостью отметил, что из какой страны не привозили бы девочек, в их детях саккарская кровь всегда брала верх. В отличие от матери, у девочки пушистые кудряшки цвета спелой пшеницы, примесь иноземной крови совершенно не видна. Глаза у ее брата, шестилетнего мальчишки, хмуро прислонившегося к плечу матери, не такие яркие, как у женщины, но такие же заметные. Вот об этот взгляд, суровый и тревожный на детском личике, и «споткнулся» Рас проходя по коридору. Пригласил к себе в кабинет, пообещав разобраться. А теперь только вздыхает, не зная, как объяснить женщине, что Клан больше не будет тратить на нее деньги. Все, положенные вдове, выплаты она получила. Если не смогла правильно распорядиться ими – сама виновата. Но сказать такое матери, с двумя маленькими детьми на руках, язык не поворачивается. Рас зарылся пальцами в собственные желтые кудри, и опять вздыхает и опять пробегает глазами бумаги.

– Почему вы не попросили помощи у семьи мужа?

Наконец-то она опустила глаза! Уставилась, упрямо поджав губы, на макушку дочери и долго молчала. Поняв, что от ответа не уйти, медленно выдавила из себя:

– Я… не понравилась его матери.

Гм? В лицее Законников парни частенько обсуждали, какими замечательными женами становятся приютские девушки, не избалованные деньгами и вниманием, без шлейфа навязчивой родни. Впрочем, если у родителей этих студентов ранг не ниже седьмого, рассуждай сколько угодно, такой брак тебе вряд ли светит. Рас впервые задумался, так ли хороша их программа по приросту населения? Так ли уж счастливы иноземные девушки, вышедшие из саккарских приютов? Впрочем, вторая жена его собственного деда – как раз из приюта. Не замечал, чтобы жене Военного Главы плохо жилось. И кстати, свои зеленые глаза она передала не только дочери, но и внуку.

Рас нашел запись в личном деле погибшего – через два года после заключения брака, он подал рапорт и переехал на другую заставу. Решительно. Впечатляет. И откуда такой снобизм у ее восьмиранговой свекрови?

– Но сейчас у вас дети… Вряд ли она сможет отказаться от внучки.

Женщина покачала головой, не поднимая глаз.

– Она всегда сравнивает моего Жана… с другим внуком.

– И что с ним не так?

– У жены ее старшего сына седьмой ранг.

– Понятно, – в который раз, вздыхает Рас.

После легкого стука, дверь открывается, и дежурный офицер вносит корзину.

– Твоя матушка пришла.

Рас подскочил. Впервые, за три года службы, он так обрадовался появлению матушки. Точнее – возможности отложить неприятное решение.

– И где же она?

– В кабинете генерала.

– А отец?

– Еще не появился.

– Спасибо. Простите, дайна, мне нужно ненадолго вас оставить, – кивает Рас женщине и, вслед за офицером, поспешно выходит из комнаты.

-–

1- тотилья – шапочка-таблетка, головной убор замужней женщины.

Три года назад, когда после полевых испытаний, Рас, неожиданно для себя, получил шестой ранг, впридачу к диплому Дознавателя, и отец получил полное право забрать его к себе в штаб, матушка так радовалась, так гордилась его успехом, что места для собственной гордости у Раса не осталось. Особенно, когда матушка стала появляться в штабе под малейшим предлогом, два-три раза за десятидневку. Она кормила пирожками дежурных офицеров и беззастенчиво хвасталась, какой замечательный у нее сын, превознося не только его ум и характер, но и внешность. А как же? Высокий, статный, широкоплечий, с роскошной золотой шевелюрой и желтыми, как у рыси, глазами. Разве не мечта любой девушки? Офицеры соглашались, нахваливали пирожки и, улыбаясь, обсуждали детские шалости Раса. Отец открыто хохотал.

– Терпи, сын! Так уж получилось, что в Военном Клане самые неугомонные матери. Пирожки – это ерунда. Через пол года, год, она привыкнет и успокоится. Но когда она решит, что созрела для внука – вот тогда ты точно взвоешь!

Но Рас уже готов был биться головой об стену каждый раз, когда, возвращаясь с полигона или из патрулирования, выслушивал, пирожки с какой начинкой на этот раз он пропустил. Конец этому ужасу положил дед. Глава Клана однажды появился в штабе как раз в разгар чаепития и устроил показательный разнос всем, от генерала до рекрутов в канцелярии. Затем закрылся с матушкой в кабинете и долго с ней беседовал. Что уж он ей там говорил – осталось великой тайной, но матушка прониклась. Теперь она появляется в штабе очень редко, просто оставляет угощение для дежурных, быстро рассказывает Расу свою просьбу или делится новостью, из-за которой не смогла усидеть дома, и молча уходит. Что же такого невероятного случилось в этот раз, если матушка направилась не к нему, а в кабинет генерала?