Игорь Федорцов - Крыса в чужом подвале. Часть 2

«Может тому виной грязь у него под ногтями?» — доискивалась она причин своей неуверенности. — «Или давно не знавшая бритвы щетина? Или кислый запах пота? Или…», − девушка поморщила носик, − «душок запрелых ног? Он вообще мылся от рождения? Или хотя бы в последний год? Волос короток. Стригся, вшей выводил?»

− Давно в империи?

− Приблизительно с месяц.

− А в Тайгоне?

− Первый день.

− С законом все в порядке? — Кайрин собралась услышать ложь. Редко кто скажет на такой вопрос правду. А птох? Птох почти никогда. Дело в другом. Насколько солжет? Если грехов полно от идеи, скорее всего, придется отказаться. Равдухи иной раз весьма умело исполняют свои обязанности. Найдут.

− У меня с ним да. У него со мной, надо думать, нет, − прозвучал его ответ.

То, что грешен Кайрин «расслышала», но отказываться, все-таки не торопилась.

− Так откуда у тебя клиди?

Костас, сдержано, в двух словах, поведал о визите в Малую Денежку.

Рассказ сомнений у Кайрин не развеял. Скорее добавил новых. Птох ли её собеседник? Слишком сдержан. Обошелся без самовоспевания. Не горит желанием наниматься? Или опасается за дешево сложить голову?

− Возможно, у меня найдется для тебя работа.

− Конюхом?

− Посмотрим. Керуш! — позвала Кайрин.

На пороге трапезной появился слуга не слуга, не пойми кто. Ниже среднего роста, узкоглаз, на запястьях браслеты. Дублет из воловьей кожи с роговыми пластинами, на поясе скимитар [69] Скимитар — сабля малой кривизны. Длинна клинка 700 мм. .

− Поест, испытай на что годен. И прикажи Расми, готовить лошадей. Для двоих. Поедет со мной, − распорядилась Кайрин. Костасу пообещала. − Вернусь, договорим, − и потребовала. − И помойся ради Спасителя! Воняешь козлом!

Узкоглазый зыркнул на Костаса. Все понял, джордэ [70] Джордэ (перс., оскорбительное) — мерин. ? Чего же не понятного.

Переодевшись в мужскую одежду, закутавшись в пенулу, так что не признать и с двух шагов, Кайрин покинула усадьбу. Избегая улиц, где могла встретиться с запоздавшими прохожими или разъездами виглов, выбралась к набережной. Туда, где Старый Город спускался к неподвижным водам Вексы.

Полчаса езды, убедиться в отсутствии слежки, и они у неприметного домика. Расми ключом открыл дверь, впустил фрайху, завел лошадей во двор и остался снаружи, укрывшись в непроглядную тень арки. Сердце Кайрин преисполнено радостных тонов и волнений. Пожалуй, еще никогда она так не волновалась, отправляясь на встречу. И волнения ли это? Не добрые ли предчувствия перемен?

Девушка поспешила пройти темной аллейкой, отсчитывая каждый шаг. На крыльцо не поднялась. Под зарослями плюща нащупала дверь. Толкнула, вслушалась в легкий скрип петель, потом вошла.

В доме темно. Держась за перила, поднялась по лестнице. Несмотря на ветхость, ни одна ступенька под ногой не скрипнула. Проходная комната. Ночного света звезд, падающего через узкое оконце, освещать путь недостаточно.

Темноты Кайрин не боялась. Но это была особенная темнота, искушающая, когда хотят что-то скрыть. Ей стало не по себе. Как тогда, в монастыре Смета-Ткача…

…Тихий стук бубна подгонял её незрячие шаги по ледяным плитам огромного зала. То, что зал огромен, говорили чуткое эхо шлепанья её ног и звук ударов, взлетавший высоко-высоко.

− Стой! — приказали ей.

Она остановилась. Чьи-то жесткие сухие пальцы взяли её за руку. Только теперь ей стало страшно. Не от темноты. От присутствия кого-то неизвестного.

С нее сняли тунику и положили на возвышенный камень. По коже побежали мурашки. От холода и страха. Зажгли факелы. Их мало осветить зал, но достаточно, разглядеть людей в масках. Они, маски, склонялись над ней. Ниже и ниже, пока полностью не заслонили окружающее пространство.

− Для чего ты здесь? — полушепот-полурычание.

− Принести клятву, − заученно шепчет она.

− Кому? — визгливое подвывание.

− Великому Смету.

− Для чего?

− Не забыть.

− Ты не забудешь! — шипит маска.

Её хватают за руки и за ноги, растягивают в стороны и прижимают к камню. Не пошевелиться, не вырваться. Она и не пытается. Противиться посвящению, противиться самому Смету! Богу Отмщения.

Резкая боль в промежности заставляет вскрикнуть.

− Он первый! — шипит маска. — Его не забывают…

…Кайрин приостановилась, переждать некстати нахлынувшие воспоминая. Последнее время они возвращаются чаще и чаще. Возможно, хотят поторопить. Долгое мщение признак слабости. Месть должна быть быстрой.

Она ненароком прикоснулась к клиди. Легонько. Как к святыне.

Справа мелькнул огонек. Девушка направилась на условный знак. Запнулась.

− Осторожней! — запоздало предупредили её. Голос нарочно изменен и звучит приглушенно. Очевидно, говорящий прикрывает рот повязкой.

− Все в порядке кир, − заверила Кайрин, пытаясь разглядеть фигуру во мраке.

Ширмочку, заслонявшую свечу, убрали. Огонек слабо осветил пространство вокруг себя. Ничего не увидеть. Ничего лишнего. Угадывалась мебель, портьеры, стулья. Однако говоривший с Кайрин все равно из предосторожности отступил от света. Его почти не видно. Смутный контур фигуры и… Девушка на миг затаила дыхание. Рахш!!! Капля крови Кайракана. Редкость из редкостей! Бесценность из бесценностей! Даритель удачи и долгой счастливой жизни. Мечта властителей и венценосцев. Рахш [71] Рахш — (перс.) алый, светло-красный. — красный алмаз с горошину, вставлен в его перстень!!!

Сладкий запах «Горного Миндаля» вернул её к действительности. Для чего мужчине пользоваться духами? Ей каждый раз хотелось его спросить об этом, но не осмеливалась. Она здесь отвечать на вопросы, а не задавать их. Таково правило. Однако правило не мешало ей пренебрежительно мысленно величать его халезанак. Баба.

Кайрин не знала и никогда не видела человека, говорившего с ней из темноты. Но благодаря ему, его деньгам и связям, она преуспела во многих своих делах. Когда она покидала Венчу, её предупредили.

− Он найдет тебя сам, когда посчитает, что ты готова. Он напомнит тебе о клятве Смету. Вот и все.

Встреча произошла год назад на торжествах окончания Ристаний в честь Нобилиссима.

Она сидела в беседке одна, отдыхая после тура танца. Неожиданно с ней заговорили.

− Кайрин?

− Да? — вздрогнула она, поворачиваясь на голос. За густыми зарослями хмеля ничего не увидела. Только почувствовала духи. Запах миндаля. Тогда же он и получил обидное прозвище.

− Ты помнишь клятву? Ты помнишь Первого?

− Помню, − ответила она.

Халезанак назначил ей встречу в этом доме. С той поры они встречались лишь семь раз. Включая этот.

− Клиди? — потребовал нетерпеливый голос. Оказывается Халезанак способен на эмоции?!