Варвара Иславская - Жемчужный принц

– Что же ты предлагаешь?

– Отсидеться в своих покоях, пока не придет Кроун. Пусть лучше он первый войдет в эту кровавую залу.

– Я буду его ждать здесь. Иди. Только через дверь и без всяких выкрутасов.

– Спаси вас Боже, – впервые упомянул Бога эльф и покинул залу.

Опасения Робина действительно имели основания. Кроун находился под островом, но никто не мог найти его, ибо он провел ночь в темном, заброшенном гроте, вход в который преграждали мутные водовороты и затхлая тина. Страшно было грозному регенту. Никто и догадаться не мог, что дрожал он, как осиновый лист.

Открыв глаза, Кроун увидел, что Ригонда стоит у горящего костра и поливает вином висящие на вертеле кусочки мяса. Пламя оранжевыми бликами отражалось в ее желтых, волчьих глазах, а черные длинные волосы были неубраны и клоками покрывали мощные, мужские плечи. Вместо платья она завернулась в какую-то грязную мешковину, из-под которой торчали ее большие ноги.

«Может, она жарит человеческое мясо?» – со страхом подумал Кроун.

– Может быть, – хихикнув, ответила Ригонда и улыбнулась, показав два ряда гнилых зубов.

– Тяжело разговаривать, когда твой собеседник наперед знает твои мысли.

– Все мы, демоны, такие, – с какой-то грустью призналась Ригонда и протянула Кроуну большой кусок мяса. – Подкрепись свининой с Риальто. Она придаст тебе силы в борьбе с врагами.

– Раньше я был хозяин в этом замке.

– Не все коту масленица.

– Почему ты так одета, Ригонда?

– Потому что этот грот – мой дом, хотя я и заслуживаю лучшей участи. Смотри.

Ригонда зажгла три факела, и грот осветился мягким зеленым светом. Это была небольшая пещера, где вполне могла жить целая семья. У противоположной стены стояло ложе из темного дуба, покрытое мягчайшим пухом, а на стене висели несколько платьев с кружевными оборками и передниками. Самым красивым было черное газовое платье с блестящей маской.

– Видишь, Кроун, я тоже иногда хожу в город, хотя меня не очень волнуют эти ваши карнавалы.

Держи, – сказал Ригонда, – протягивая Кроуну заплесневелую бутылку вина.

– А ты меня не отравишь, Ригонда? – испугался Кроун.

– Пока нет. Пей. Здесь не дворец и посуды нет.

Кроун сделал несколько больших глотков и немного успокоился.

– Ну, рассказывай, что привело тебя ко мне. Думаю, что не любовь к несчастной Ригонде.

– Ты знаешь, кого я люблю, Ригонда.

– Знаю и настойчиво советую тебе покинуть дворец и начать развлекаться с этими златокудрыми юнцами, которые будут ходить за тобой хвостом.

– Почему это они будут ходить за мной? – раздраженно спросил Кроун.

– Потому что у тебя есть бабки. А эти уранисты очень любят продавать свои юные тела. Хочешь, я обращусь в мужчину, и ты познаешь такие любовные утехи, о которых еще не знал мир?

– Вот это не надо!

– Хочешь, я убью принца Перля? Или устрою вам свидание?

– Ты с ума сошла! Я люблю его! И пальцем к нему не прикоснусь! Это – святое!

– При возможности еще как притронешься! Тебя ведь интересуют мужчины, верно?

– С чего ты взяла? – задрожал Кроун, ибо Ригонда нажала на его самую больную мозоль, озвучив мысли, в которых он сам себе недавно признался.

– Значит, ты все-таки любишь женщин? – ехидно сказала Ригодна и приблизилась вплотную к Кроуну. – А давай, проверим, а? Хочешь узнать, что такое средневековая любовь?

– Ригонда, не надо, прошу тебя! – взмолился Кроун и стал похож на подбитую, раненую птицу.

– Ха-ха-ха! – захохотала Ригонда, у которой вдруг выросли длинные желтые когти. – Смотри и прочувствуй это до конца!

И Ригонда, глядя на Кроуна дикими желтыми глазами, провела по его груди своими острыми, как бритва, ногтями. Потом она вплотную подошла к нему, обняла его своими мускулистыми ногами и прижала к липкой зеленой стене. – Ну-ну-ну, покажи мне, как ты любишь женщину! – издевалась демоница, мучая Кроуна своими звериными ласками, пока тот не издал протяжный стон, похожий на крик умирающего зверя.

Ригонда отошла от него, дунула на свои когти, которые тут же исчезли и спокойно села на плоский камень.

Кроун стоял, прислонившись к стене, и тяжело дышал. Постепенно его дыхание нормализовалось, и он полностью пришел в себя после любовных пыток.

«Надо же», – подумал Кроун, «женщина, а набрасывается на добычу, как мужик».

– Тебе было приятно, Кроун, – посмеиваясь, сказала Ригонда. – Сейчас у вас в Венеции в моде извращенная любовь, а удовольствиям вы поклоняетесь, как Богу.

– Да, но моя душа…

– Какая душа? Ты давно уже всех демонов переплюнул. И все-таки расскажи мне, что случилось.

– Принц исчез из дворца.

– Давно пора, – беспечно ответила Ригонда. – Он не уранист, а обыкновенный мужик, которому нужна женщина.

– Более того, он за одну ночь похоронил свою мать, королеву Маргариту, которая 19 лет пролежала в тронном зале.

– Что? – вскрикнула Ригонда.

– Маргарита давно умерла. Тебе-то какое дело?

– Все-таки он ее похоронил! – с яростью, чеканя каждое слово, сказала Ригонда.

– И в ту же ночь поставил надгробие с плитой из чистого перламутра.

– Где она похоронена?

– В Афинском лесу.

– Понятно. Дальше.

– А дальше принц исчез и все. И я не знаю, что ждет меня во дворце.

– Твои страхи напрасны, Кроун. Принц просто повзрослел.

– Но почему он не превратился в старика? Ведь ты делала все возможное?

– Потому что мы, демоны, бессильны перед невинностью!

– И в результате он не постарел, а повзрослел! – с грустью признался Кроун. – Разве об этом я мечтал? Какие чувства могли быть у меня, простого ныряльщика за жемчугом? Какие принципы? Я книги-то начал читать только из-за принца. Я всю жизнь хотел стать богатым, и всякие там благородные чувства для меня не существовали. Я понял, что в наш век хитрость торжествует над мудростью, а ум пасует перед коварством.

– Постой-постой, но королева Маргарита была к тебе явно неравнодушна, иначе бы ты не стал заправлять делами королевства, – заметила Ригонда.

– Это произошло только благодаря моему очарованию и умению ладить с людьми. Но я не любил, ни одну из женщин так, чтобы быть готовым раствориться в ее желаниях или отдать за нее жизнь. Я мечтал только о власти и богатстве.

– И ты их получил! Можешь катиться отсюда! – яростно закричала Ригонда, и ее глаза засверкали от гнева.

– Дослушай меня, Ригонда. Умоляю тебя, – чуть не плача, заголосил Кроун, подходя к демонице и целуя ее большие руки. – Когда родился этот мальчик, я не обращал на него внимания. Но потом, когда этот двухлетний ангел остался один, я полюбил его как сына. Мне никто больше был не нужен, только он с его синими доверчивыми глазами и черными кудрями. Только ты не подумай, что мне в голову приходили гадкие мысли. Мне просто хотелось, чтобы этот ребенок принадлежал мне одному, и я никого не подпускал к нему. И я добился своего. Почти. Словно Нарцисс, принц любовался на себя в зеркало и был доволен сытой и богатой жизнью, которую я ему обеспечивал. Еще он дни и ночи сидел в дворцовой библиотеке, от которой толку никакого. Сплошные книги, которые за всю жизнь не прочтешь!