Николай Прокошев - Семь крестов

– Это отребье толком не платило налоги почти сто пятьдесят лет! Сегодня у них просят, и не для себя, малую толику, но им даже это кажется вопиющим беззаконием. Ничего, бьюсь об заклад, месяца не пройдет, как они сами приползут к нам на коленях. Вот тогда я встречу их железным кулаком, можешь не сомневаться!

– Я рад, что мне довелось служить такому великому человеку, как вы! – преклонившись перед главой Тевтонского ордена, Гектор поцеловал его руку. – Бесценный опыт, приобретенный в вашем ордене, я пронесу через года и многократно приумножу его. Воевать я больше не хочу, но если вдруг возникнет какое-нибудь неотложное поручение, то для меня станет великой честью вновь послужить вам и ордену.

– Ты хороший солдат, Гектор, – магистр ласково погладил прусса по голове. – Мне жаль расставаться. Но коли так угодно тебе, иди с миром. Благослови Святейший Боже твои будущие дела и затеи.

Я буду молиться за тебя, ступай.

– Слышь, Бронте, а ты не находил еще те камушки, помнишь? – с надеждой в глазах фон Плауэн-младший уставился на полубрата. – Я не для себя, ты не подумай! Пруссия в беде, а их так хорошо разобрали, эх…

Дорога к Людвигсдорфу проходила через Танненбергское поле. Больше десяти тысяч человек нашли здесь свою смерть. За прошедшие со дня битвы девять месяцев захоронили лишь самых знатных и именитых, остальные так и продолжали медленно гнить. Крестьяне, опасавшиеся надышаться «трупной вонью» и самим улечься рядом, обходили это место далеко стороной. Осторожный Матиас тоже предложил пойти в обход леском. Картина на поле воцарилась еще ужаснее, чем летом.

Над изуродованными телами, у многих из которых были отрублены ноги – так удобнее стягивать сапоги, вились полчища мясных мух. Животные обглодали или растащили останки павших. Все поле превратилось в огромное черное пятно, где перестала расти трава и цвести цветы. И никогда уже родственники не придут проститься с умершими, а их тела не будут преданы земле.

Проезжая мимо, Джаспер и парень перекрестились, а Пес мысленно перенесся в прошлый год. Он до мельчайшей детали помнил свой первый и последний ратный бой. Помнил, как они стояли тесными рядами в ожидании сигнала к началу атаки. Как татары первыми ринулись в бой, затем удар артиллерии, после натиск литовцев… В битве прусс обрел настоящие сверхспособности, они спасли жизнь ему и его друзьям. Но всем помочь невозможно. Почему Бэзил выбрал именно полубрата? Похоже, узнать самую главную тайну уже не доведется, ведь он отказался от продолжения испытаний.

Орден. Величайшая корпорация Восточной Европы проиграла славянам в решающем сражении. Но братья фон Плауэны, судя по всему, не намерены сдаваться, затевая новую войну. Она и станет началом конца. Так же как труп убитого кнехта отдан на съедение времени, так и тевтоны будут ввергнуты в смертельные объятия ничем не подкрепленных амбиций. Но Пес уже воспринял факт низвержения немецких братьев как неизбежную данность. Он перестал убиваться и горевать по этому поводу – все произойдет без его участия. Каждый рано или поздно получает то, к чему стремится, но сможет ли удержать обретенное…

На ровной глади озера Лаубен мирно качались два лебедя. Окрестные ребятишки восторженно, отталкивая друг друга, наблюдали за спокойным поведением царственных птиц. Деревни вернулись к прежнему, довоенному образу жизни. Народ копал лунки, ровнял грядки, принимался высаживать в подготовленную еще осенью почву горох, редис и репу. Сгибаясь под тяжестью коромысел, парни таскали воду от колодцев, девушки, сидя на улице, занимались вышиванием.

Будто войны и не было, точнее, эти люди привыкли к постоянному военному положению. Нападут ли поляки, или литовцы, или кто еще, больше всех страдал крестьянин. У него отбирали скот, уводили детей, жгли дома и амбары. Особенно доставалось тем, кто жил на приграничных территориях. С другой стороны, нищий труженик полей ордену был нужен не больше, чем корове сапоги. Рыцари, как могли, старались поддержать обделенного беднягу.

Раньше, когда осуществлялась колонизация, им давали землю и освобождали от налогов на первые десять лет, требуя только натурального расчета. Если же случалось, что по той или иной причине хлебороб терпел невзгоды, орден выдавал ссуду на возрождение хозяйства. Однако в последние годы братья вынуждены были тратить огромные средства на содержание армии и изготовление оружия, поэтому тевтонам стало не до крестьян. Были времена, когда бедным считался тот земледелец, кто ел свинину три раза в неделю. Теперь же, дай Бог, курятинкой полакомиться.

Во время путешествия Матиас рассказал, что старик и Магда ему неродные. Они взяли его к себе после того, как родителей мальчика угнали в рабство мазовяне с юга. Затем случились голод, пожар, засуха и новые набеги. Жизнь становилась все невыносимее, из-за чего юноша был вынужден сам искать себе пропитание. Пришлось научиться охотиться в лесу, ловить птиц и находить коренья. И вот однажды в тех краях оказался Гамрат фон Пицценау, остеродский комтур. Увидев оборванного, голодного мальчишку, он сжалился и взял его к себе.

– Дед, смотри, кого к нам нелегкая занесла, – оживилась жизнерадостная Магда, отбросив венок, что плела из медуницы.

– Плохо вижу, ты ведь знаешь, озорница! – из-за двери жалкой лачуги выглянул тот самый старик, который укрыл Гектора и Джаспера после битвы. – Кто там?

– Здравствуйте, родичи мои, – обняв сестру и поцеловав дедушку, Матиас вдохнул полной грудью. – Хорошо быть в родных краях! Вот мой господин и его друг…

– Да знаем, знаем мы их. Они спасли нас от татар.

– Не преувеличивай, Магда. Это вы нас спасли, – Пес махнул старику. – Ушла война, отец, хватит прятаться. Встречай гостей.

– Храни вас могучий Галифакс, добрые люди, – улыбчивый англичанин спешился и отдал Матиасу поводья. – Вот привезли вашего брата-внука. Домой жуть как хотел, Галифаксу не угнаться.

– Мы заночуем, а завтра двинемся дальше – в Кёнигсберг.

– Ночевать придется на землюшке голой, не боитесь застудить поджилки, ваше сиятельство? – девчонка задорно толкнула прусса в бок.

– Откуси мне ухо грозный Галифакс, если мне не приходилось три дня кряду лежать в сугробе в Брабантских полях, когда французы рыскали вокруг!

– Магда права – вы сами видали, как мы живем, – дрожащей рукой старый землепашец обвел убогие угодья. – Но сегодня имеем право попить да поесть по-человечески.

– Матиас добудет вам пищу, меня, к примеру, не раз избавлял от голодной смерти. Змей ловил, мышей летучих, а как улиток из-под пней выковыривал, – повеселевший полубрат взъерошил мальчишке волосы. – С ним не пропадете!

– Господин, сегодня вы мой гость! – нарочито громкий возглас привлек внимание других селян. – На нашем столе к ужину ожидается самый жирный вепрь в округе и десяток перепелиных яиц. Вынужден просить вашего участия, господин Уортингтон – может, еще дичи настреляем.