Михаил Тырин - Отраженная угроза

— Я буду пока молчать, — сказал Сенин. — Завтра, может быть, послезавтра. Но если болезнь расползется, а вакцины не будет… — Он развел руками. — Понимаешь меня?

— Спасибо. — Валенски положил руку на сердце и прикрыл глаза. — Ты меня спас. Вакцина будет.

Ничего удивительного, что тем вечером Сенин допил свою бутылку до донышка. И утром проснулся с нехорошим гулом в голове. Он помаялся с полчаса и уже решил было пойти к врачам. Взять какую-нибудь таблетку от головы, а главное — узнать, как продвигаются исследования.

Но тут же одумался. Вовсе не к лицу офицеру службы безопасности идти и просить средство от похмелья.

Делать было совершенно нечего. Сенин нашел Гордосевича и, отведя в угол, тихо попросил:

— Своди меня на то место. — Боец сначала не понял.

— Ты говорил про тихое место, — напомнил Сенин. — Между трубами. Где копать было мягко.

В глазах Гордосевича мелькнуло удивление. Если не сказать тревога.

— А это зачем? Извиняюсь, конечно…

— Ну как же! Надо же навестить свою могилку. А то лежу там один-одинешенек, ни одна сволочь цветок не положит.

Гордосевич с сомнением пожал плечами, но отговаривать не стал. Они вышли на край поселения и вскоре оказались во дворике калориферной станции. Здесь было тихо, лишь едва-едва сипел теплый воздух в трубах.

— Вон там, — указал взглядом Гордосевич. — Мочалку даже отсюда видно.

В самом деле, огромная волокнистая борода уже обвила опору трубопровода.

Сенин подошел и, отпихнув ногой пушистую массу, присел на корточки.

— М-да, — вздохнул Сенин. — Не думал я, что на моей могиле эта поганая мерзость вырастет. Уж хоть бы березка…

Гордосевич стоял за спиной и молчал, кутаясь в бушлат.

— Глубоко он? — спросил Сенин.

— Нет, мы глубоко не копали, — отозвался боец. — думали, вдруг доставать придется. Еще и завернули хорошенько.

Сенин с минуту молча смотрел на перекопанную землю и ползущие из нее стебли.

— Я хочу взглянуть на него, — сказал он. — Сейчас.

— Может, не надо? — с тоской и надеждой вздохнул Гордосевич.

— Не хочешь — не помогай. — Сенин снял с пояса нож и начал осторожно разгребать им землю. Она и в самом деле была мягкой и податливой.

Гордосевич что-то пробормотал и отошел за угол станции. Впрочем, он тут же вернулся с короткой лопатой.

— Вот. У нас всё под рукой запасено.

Очень скоро лопата ткнулась в хрустящий пластиковый мешок. У Сенина бешено забилось сердце. Он разгреб остатки земли, ухватился покрепче и потянул мешок на себя.

Пластик натянулся и порвался. Под ним была какая-то сухая грязь — комки, чешуйки, серая рассыпчатая масса. Сенин поковырялся в ней ножом и наткнулся на нечто твердое.

Эта была кость. Обычная кость, скорей всего, ребро. Правда, она сломалась в руках, буквально рассыпалась на кусочки.

— Ну, вот, — разочарованно произнес Сенин. — Откуда пришел — туда и ушел. Опять я его не увидел.

На самом деле он был этому только рад. Он не знал, что почувствует, увидев самого себя мертвым и уже затронутым разложением.

На обратной дороге он обратился к Гордосевичу:

— Ты точно его видел?

— Ну, конечно. Как тебя сейчас.

— И это был прямо вот я? Точная копия?

— Я же говорю, мы сначала так и подумали, что это ты. Только Карелов не растерялся. А в чем проблема-то?

— Нет проблем. Но я ведь опять его не увидел. Мне всё никак не верится, понимаешь?

— Понимаю. И мне не верилось. Но я это видел, своими глазами. Не сомневайся, командир.

— А я всё равно сомневаюсь. Я хочу сомневаться.

После обеда Сенин потерял терпение и решил сходить в клинику. В лаборатории оказались знакомые лица — медицинское семейство Голбергов в полном составе. Однако они лишь быстро взглянули на него, тут же вернувшись к работе. Зато Валенски просто засиял.

Перед ним стоял стеклянный цилиндр на хромированном основании, за стеклом перемешивалась желтая жирно блестящая паста.

— У нас хорошие новости, — сказал биолог. — Мы узнали, как снижать интенсивность пятен на коже. Сейчас готовим мазь, чтобы хватило на всех.

— Хочешь сказать, вы уже сделали лекарство?

— Ну, еще не лекарство, но уже реальная помощь заболевшим. А вот это, — он кивнул на стоящие в термостате мензурки с мутной жидкостью, — это наша вакцина. Надеюсь, она будет готова к завтрашнему утру.

— И что, — недоверчиво проговорил Сенин, — эпидемия тут же закончится?

— Ну, почему «тут же», — поскучнел Валенски. — Вакцина — это же не лекарство, а профилактическое средство. Она вводится здоровым людям, чтоб не заболели. И, между прочим, нет гарантии, что она эффективно подействует. Разве можно быть в чем-то уверенными, когда речь идет об инопланетной микрофлоре?

— Что-то я не пойму. — Сенин потряс головой. — Будет лекарство или нет?

— Ну, я же объясняю! — Казалось, Валенски сейчас расплачется. — Мы уже на верном пути. Мы сделали мазь. И теперь проверяем, годится ли ее действующая основа для радикального лечения.

— Ах, вы на верном пути… — Сенин строго посмотрел на Валенски и поднял указательный палец. И очень тихо добавил: — Один день. У тебя еще один день, а потом я сообщаю командованию.

Валенски с покорностью опустил глаза. Затем украдкой обернулся на врачей и, взяв Сенина под руку, быстро вывел его из лаборатории.

— У меня есть еще новости, — торопливо зашептал он. — Я утром спускался на нижние уровни. Там уже много больных порослей. Грибница гибнет гораздо быстрей, чем я думал. А ближе к вечеру я займусь биоцидом. Завтра не меньше десятка людей с распылителями пройдут по поселению и уничтожат видимые ростки. Скоро всё кончится.

— Дай бог, — кивнул Сенин.

Вечером, проходя мимо дома Ангелины, он увидел в ее окнах свет. Посомневавшись немного, решил всё-таки зайти.

— Привет! — Она поднялась ему навстречу с дивана.

— Зашел поглядеть, как ты тут, — несколько смущенно произнес Сенин.

— А-а… А я думала, тебе еще бутылка нужна.

— Ну, зачем ты так? Лучше расскажи, как дела у тебя. Болячки сильно мучают?

— Нет, совсем не мучают. Да ты садись, чего стоишь.

— А в изолятор тебя не хотят отправить? — Сенин скромно устроился на стуле.

— Всех не изолируешь. Мне сегодня док сказал, что уже больше ста человек заражены.

— Сколько?!

— Ага, такие дела. Ты сам-то не боишься со мной тут сидеть?

— Я не боюсь, у меня иммунитет. Слушай, там какую-то мазь новую сделали…

— Я знаю, мне уже принесли. Знаешь, помогает.

— Всё будет в порядке. Мужики работают день и ночь. А биолог у нас вообще головастый. Сказал, что уже завтра будет вакцина.

— Надеюсь. А знаешь, старший док ведь тоже заражен.

Они помолчали. Потом Ангелина хитро улыбнулась.

— Ган, может, ты всё-таки за бутылкой зашел?