Калинин Алексей - Земля не своя - 2. Часть 4 «Фирма» [СИ]

По контрактам, как высокоценных специалистов, в РА пригласили самую непотребную шваль самых непотребных стран. С этой швалью были заключены договоры от лица государства, дано гражданство, даны в собственность прекрасные коттеджи и подъёмные. Отнять назад всё это просто так, без международного скандала, не получится.

А медийное лицо всего этого ефрейтор Кузнецов! Яркий представитель фирмы. Вот теперь меня и проклинают. Очень много людей оказалось пострадавшими. И такое впечатление, что всё население страны (и других стран тоже) вложило свои сбережения в акции и облигации. И ещё в лотерею, розыгрыш которой должен был произойти после начала производства.

Этак и линчевать могут. Повезло, пожалуй, что до гостиницы добрался без приключений. Сижу перед экраном монитора в унынии, впадая в прострацию.

Всю ночь так просидел. Всё ужасно, как людям на глаза-то показаться? Плеваться теперь будут.

Утром звонок. Звонит куратор.

— Вам надо ехать на общее собрание акционеров.

— Зачем?

— Участвовать в избрании нового правления.

— Да зачем мне это? Я лучше откажусь. И от акций откажусь, передам кому-нибудь имеющиеся. Тем-более, что они теперь ничего не стоят.

Следуют объяснения. Оказывается, фирма всё ещё формально существует. Её деятельность приостановлена, на имущество на время следствия наложен арест, но фирма ещё есть. Главные фигуранты дела, то-есть, сбежавшие преступники, лишены особым постановлением своей собственности. Имеющиеся у них на руках акции теперь считаются недействительными.

Предвидя подобное, злодеи в последние дни старались распродать имеющиеся у них контрольные пакеты акций, потихоньку, небольшими партиями. И самым замечательным оказалось то, что Анжела, то-ли от свойственного ей раздолбайства, то-ли уже просто на всё наплевав, передала мне в счёт гарантии контракта не простые акции, а те, которые имеют не один голос, а сто каждая. Их номинал, доля в прибыли, такие-же, как и у обычных, но вот при голосовании на собрании сто голосов вместо одного. Такие акции были у всех представителей семейства, и у Анжелы, естественно, тоже. И вот, в результате всего этого, как объяснил куратор, я стал обладателем самого большого количества голосов.

— Да теперь меня люди вообще убьют, узнав, что я ещё и самый главный в этой каше. Вон чего в СМИ-то пишут.

— С прессой мы уже работаем, она сменит тон на противоположный. А на собрании вначале выступит представитель государства и всё людям объяснит.

Так примерно и поступили. Людей успокоили насчёт личности «ефрейтора». Расписали, приукрасив, его новые подвиги в битве за земснаряд. А люди на собрании акционеров собрались, надо сказать, самые активные, самые влиятельные в стране. И самые богатые. Хоть тут и немного, в РА, богатых. Но всё-же они есть. Вот их, этих самых богатых, в первую очередь и обобрали с акциями и облигациями. Понятно, что они негодуют. И чуть-было на «ефрейтора» их гнев не выплеснулся.

Ну а дальше всё пошло, в общем-то, стандартно для АО такого типа. Хотел я свалить оттуда, мол, делайте тут сами, что хотите, но куратор не дал. На ухо шептал, наставлял. И вот к вечеру, после долгих мытарств, утонув в говорильне, оказался-таки избран директором. Исполнительным директором (и главным получателем теоретической прибыли) хрен знает чего. Чего там вообще могло от предприятия остаться, после полной распродажи за долги? А куратор поздравляет, хоть и со значительной долей ехидства:

— Теперь вы, можно сказать, настоящий владелец фирмы.

Очередное утро. Поеду, погляжу, во-что влип на этот раз. Исполнительный директор и главный получатель ништяков, блин.

Ну и что с этой фирмой? Земля государственная, взятая в аренду. Строения. На них пока ещё никто не позарился. Вот офисное. Всю мебель и прочее оставшееся уже вывезли, распродали. Хожу, смотрю. Вспоминаю, как тут раньше было. Вот директорский кабинет. Стало-быть, мой. Захожу. Пусто. Даже выключатели и розетки демонтировали.

У директорского кабинета индивидуальный туалет. Дверь в него уже отсутствует, сняли за долги. Захожу. Понятно, сантехнику тоже отвинтили. Ух-ты! А кафель-то тут какой! Подобный только в молодости видел, то-ли сталинских времён, то-ли вообще царских. Толстый и большой, сантиметров сорок сторона. Жаба проснулась. Как-бы мне его того. Это-самое, типа. На участок к себе. Это-ж моё теперь типа, да? Я-ж тут настоящий директор, я не подставной, как раньше. За мои мытарства надо-ж хоть какую-то компенсацию надыбать.

Узоры прекрасные. Краски не потускнели, насыщенные. Где, интересно, делают такой сейчас? В молодости перенял одну технологию. Рукастые, мастеровые мужички брали такую плитку и навивали вокруг неё красивый каркас из латунной проволоки, создавая кухонную подставку под кастрюли, чайники. Ну, я тоже попробовал. Но не настолько рукастый оказался, чтоб из проволоки красиво получалось. Тогда просто на клей снизу ножки, деревяшки приклеил. Как-бы мне тут наковырять-то? Если не на целую облицовку чего-нибудь, так хоть на подставки.

Крепко сидит. Потому-то, видать, его и оставили. Если отковыривать как-следует, небось, лопнет керамика, не выдержит. Внимательно высматриваю, может где не очень прочно, хоть одну плитку отколупать себе. Я-ж директор тут.

А, вон одна, вокруг трещины крупные, если внимательно приглядеться. В нижнем ряду у пола. Ковыряю её и она выпадает мне в руки. Ай! Мать-чессна! Это-ж клад! Тут тайник! Плитка когда-то раньше, наверное, вскоре после того, как её посадили на раствор рабочие, была отделена, а находящийся за ней бетонный блок, из которых сложена перегородка, расшатан и вытащен. В образовавшемся углублении не так-уж мало места. И всё оно заполнено!

Генеральный директор-бомж Князь Боярин Оболенский имел приставленных к нему под видом секретарей надзирателей. Они следили в основном за тем, чтоб он не напился на людях, когда надо было изображать деловую видимость. Ну и много чего другого чтоб не делал, не болтал и т. п.

Долгая вынужденная трезвость слегка восстановила мозг бомжа. Он начал проявлять активность. Так-уж мы устроены. Когда у нас остаются время и силы, ресурсы после наших действий по банальному выживанию, мы не можем просто застыть, как выключенный робот. Надо чем-то заниматься. Это, наверное, можно назвать платой за разум. Вот и умеренно протрезвевший директор стал интересоваться тем, чем занимается. Умеренно протрезвевший, потому-что всё-таки ему немного наливали. Обычно вечером. Чтобы лучше контролировать.

Подписывая ведомость на закупку запаса лекарств с Земли, Оболенский ухитрился включить туда настойку боярышника в большом количестве. Пришедшие лекарства сложили на складике при медпункте, куда и наведывался регулярно жаждущий директор. Постепенно он предусмотрительно растащил упаковки с пузырьками по разным обороудованным тайникам, один из которых и был в туалете при кабинете.