Кристофер Руоккио - Ревущая Тьма [litres]

– Вы лжете! – почти выкрикнула она.

– Я могу ошибаться, – признал я, косясь на неподвижного робота в одноглазой маскарадной маске, – но я не лгу.

– Как?

Кажется, я увидел в беспощадных глазах слезы? Или лишь свое отражение?

– А вы не понимаете? – Я взял паузу, ожидая, что Юмэ вмешается, но голем бездействовал. – Империя знает, где вы. Знают, где Братство, ваш отец и все его творения. Думаете, вас оставят в покое?

– И это все?

Страх в глазах Сузухи мигом улетучился, и я понял, почему Юмэ не вмешивался. Девочка снова вздернула подбородок, как оружие:

– Вы совсем меня не слушали? Отец повелевает их боевыми машинами. Присылайте свои легионы. Хоть тысячу! Отец скормит их Братству, а кости захоронит под дворцом.

– Я сказал «довольно», госпожа Сузуха! – произнес Юмэ, освобождаясь от Рена и спускаясь с возвышенности. Он напоминал марионетку, шагающую вниз со сцены на невидимых ниточках. Положив руку на грудь, он поклонился. – Ваш отец хочет видеть вас и господина Рена. Время ужинать.

Девочка помешкала немного и улыбнулась мне:

– Вы, соларианцы, слишком высокого о себе мнения. – Она улыбнулась шире, по-волчьи показав зубы, и развернулась.

– Госпожа Сузуха! – воскликнул я, желая, чтобы последнее слово осталось за мной. – Вы кое о чем забываете.

Она повернулась вполоборота, но Юмэ железной рукой подтолкнул ее вперед. Сузуха ничего не ответила.

– Мы, соларианцы, однажды победили деймонов – и сделаем это снова.

Я хвастался, хотя не должен был.

Они скрылись во тьме, как вереница статуй, как призраки, оставив меня одного. Я и сам был как призрак – так бывает всегда, когда мы остаемся наедине с собой. Призрак по имени Адриан повернулся к воде; ему почудилось, что он заметил там какую-то бледную рыбу.

А вот чаек поблизости не было.

– Этот ваш… посол. – Князь Араната воспользовался словом из галстани, хотя, как я подозревал, по-прежнему не до конца понимал его смысл. Он наклонился над столом. – Этот подарок. Он будет за нас сражаться? Говорить с аэтами других кланов? С Хасурумном, Дораяикой, Гадаритану и другими?

– Сражаться за вас? – переспросила Смайт.

– Если он будет нашим, то должен сражаться. – Араната сжал кулак.

– Мы рассчитывали, что он сможет путешествовать между вашими кланами, – ответила Смайт, – и заключать с ними перемирие.

– Нельзя служить нескольким хозяевам одновременно, – скривился Араната Отиоло. – Это uidyryu. Нечисто. – Он отрицательно склонил голову.

– А что насчет вашего подарка? – Смайт скрестила руки, не поддаваясь грозному виду князя. – Того, что положил конец войне между вашим кланом и нашей Империей. Танаран?

– Мой князь, она заморит нас голодом! – прошипел герольд.

Аэта отвесил Оаликомну брезгливый подзатыльник. Герольд заскулил и съежился в кресле.

– Танарана я не отдам, – сказал аэта. – Если ваш подарок будет сражаться за нас, мы попируем на других itanimn. Я давно мечтал напиться крови Колеритана. Возможно, темный принесет их мне, как принес Танарана.

– Вы хотите, чтобы я за вас сражался? – Я был шокирован.

– Задача лорда Марло – обеспечить прекращение боевых действий между нашими народами, а не помогать в ваших войнах, – сказала рыцарь-трибун. Она не стала добавлять, что участие людей в нападении на других вождей будет равносильно участию в этом всей Империи, в результате чего начнется сущий ад.

Араната показал прозрачные зубы:

– Я не говорю с кланами, но если они станут моими…

Намек поняли все.

– Хотите, чтобы мы помогли вам их покорить? – изумленно спросил Кроссфлейн, распрямляясь.

Валка напряглась, я почувствовал, что ее самообладание надломилось, как тростинка. Она присутствовала на переговорах вот уже третий день, но, как Джинан, была лишь молчаливым наблюдателем. Она внимательно изучила записи предыдущих встреч. Отметила отсылки Танарана к религии сьельсинов, но никаких предложений не выдвинула – да и вряд ли могла. Капелла была далеко, но ее угрожающая тень падала везде, куда доходил свет Империи.

– В ходе матуранской кампании вы так и сделали, – шепнула она мне. – Финансировали прачарских сепаратистов, сталкивали кланы друг с другом.

Я не ответил. Было не время дискутировать с доктором об имперской внешней политике. Я лишь кивнул и на миг положил руку Валке на колено:

– Позже.

Она поджала губы. Если улыбка может быть раздраженной, то только у нее.

– Anaryoch…

– Здесь, – саркастически отозвался я.

Араната стукнул кулаком по столу:

– Ты сказал, что хочешь нам служить. Нам нужна такая служба.

Мы ничего подобного не говорили. Спустя столько дней вождь все еще этого не понимал. Возможно, Бассандер был прав. Возможно, он никогда не поймет. Я почти отчаялся. Князь потер челюсть, тонкие цепи на его руках засверкали в лучах света.

– Ты поможешь нам…

Все вокруг залило алым светом, настолько ярким, что даже тени, казалось, обрели плотность, а предметы – дополнительную четкость. Каждая ветвь, каждая травинка стала более весомой. Сьельсины зашипели, словно кипучая армия змей, и прикрыли чувствительные глаза.

– Что происходит?! – воскликнул Тор Варро, среагировав быстрее солдат. – Что случилось?

Летучие глаза Кхарна Сагары стремительно выпорхнули из-под навеса. Сам он резко вскочил; имплантаты в груди под золотой мантией заработали. Со скоростью, которой я никак не ожидал от его старого, напичканного механизмами тела, Вечный промчался между столами и выскочил наружу с противоположной стороны павильона. Он знал и видел больше, чем мы, и понимал, что произошло.

– В чем дело?

Мы с Валкой встали и подбежали к повелителю Воргоссоса. Я первым вышел из-под полосатого навеса и увидел все, что смог.

Алый свет лился сквозь прозрачную крышу сада, злобный, словно взгляд разгневанного бога. Он напоминал луч лазерного прицела какого-то гигантского орудия, нацеленного на нас и готового в любой момент выстрелить. Впервые после крушения сьельсинов на Калагахе я почувствовал себя таким ничтожным, словно букашка под башмаком шаловливого ребенка. В небесах как будто рождалась новая звезда. Кровавая, злобная и жестокая, как сама война, и окрашенная в ее цвета. Алее алого.

– Что это? – требовательно спросила Райне Смайт, но не у Сагары, а у вождя сьельсинов. – Какое-то оружие?

– Hutun nesuh? – переспросил князь Араната.

– Оружие? – пролаяла рабыня.

Араната со свитой встали. Вид у них был скорее удивленный и обескураженный, чем сердитый.

– Зачем нам направлять оружие на себя? – произнес Араната. – Это вы. Это ваши фокусы, yukajjimn!

Сьельсины попали в точку. Свет померк, и я понял, что это был не прицел, а зловещий отблеск пламени, что горит ярче любой звезды. Стекло «Демиурга» отразило основную вспышку, защитив нас от ослепляющего болезненного света.