Кристофер Руоккио - Ревущая Тьма [litres]

– Пойду искать их и Тора Варро! Идите за Джинан!

Если Валка и возразила, я не услышал, потому что сразу же полез на холм, не выпуская из руки меча.

– Смайт! Варро! Кроссфлейн!

– Сюда! – нашелся Тор Варро.

Халцентерит был так занят пациенткой, что не сразу услышал меня. Сузуха по-прежнему бессознательно тряслась, колотя, будто одержимая, по корням дерева.

– Не знаю, что с ней не так, – сказал схоласт. – Как только началась атака, она принялась кричать и лишилась чувств.

– Ее брат тоже… вы видели? – Ответа я не ждал. – Можете ее поднять? Времени в обрез!

– Марло!

Что-то тяжелое и твердое ударило меня в бок. Я охнул и согнулся. Выругавшись, я обернулся, стараясь держаться между Варро и тем, кто на меня напал.

Это было Оаликомн, татуированный герольд, с посохом в руках. Оно что-то говорило на непонятном языке, держа оружие так, словно это было копье.

– Все, как я думало, – произнесло оно. – Tukanyu yukajjimn susulatari.

«Сусулатари». «Чудовища».

Дьяволы.

Еще какие!

Разъяренный, смущенный, испуганный, я выпрямился:

– Схоласт, бегите!

– Но…

– Хватайте девочку и спасайтесь! – приказал я, беря меч обеими руками.

Варро поднялся, и со стороны его зеленый силуэт напомнил мне Гибсона.

Он положил руку мне на плечо и что-то сказал, но услышал я голос Гибсона.

«Только вперед, – сказал он. – Только вниз».

– Не сворачивая ни налево, ни направо, – прошептал я.

Время как будто остановилось на мгновение, и незамутненным взглядом я увидел рядом с высоким герольдом в белом одеянии другой силуэт. Мне как будто указала на него невидимая рука.

Нобута.

Маленький, никчемный по меркам своего народа, оставленный почти один, ребенок аэты сжимался от страха за спиной слуги. Увидев, что люди бегут, они, должно быть, остались позади павильона. Куда подевалось Араната? Погналось за Бассандером? Или за Смайт и Кроссфлейном, где бы они ни были? А может, вождь повел сьельсинов в атаку на людей? Я не знал.

– Вы заплатите за предательство! – прорычало Оаликомн с вызовом, нагибая рога.

Я не ответил.

Оно бросилось.

Лезвие клинка из высшей материи настолько же тонкое, как карбоновая мононить. Оно способно разрезать что угодно. Плоть. Кость. Металл. Камень. Ему не подвластны только адамант, из которого делают звездолеты, и сама высшая материя. Из какого бы чужеродного материала не был сделан посох герольда, он был не ровней моему клинку. Я с легкостью отразил удар, и тяжелый набалдашник отлетел в сторону, ударившись о стол переговоров за моей спиной. Не мешкая я шагнул вперед и взмахнул мечом. Герольд не успел даже понять, что произошло. Не узнал, что его настигло.

Я рубанул.

Две половины Оаликомна рухнули на землю.

Кровь. Черная кровь мгновенно пропитала бело-синюю робу. Я ждал, что юное Нобута закричит, но оно лишь отползло в сторону. Я думал, ребенок заплачет, но тот лишь дрожал. На мгновение мы, дьявол и принц демонов, оказались одни посреди хаоса, всеми забытые.

Варро унес Сузуху прочь; за павильоном разгорелась полноценная битва. Я припал перед Нобутой на колено и отключил меч. Клинок исчез, как дымка. Я протянул ребенку руку.

– Tukayu jelcu, – сказал я, неосознанно повторив слова ангелов из древнейшей легенды человечества.

«Не бойся».

Ребенок пытался уползти, отталкивался руками.

Я схватил его за запястье:

– Нобута, здесь небезопасно. Пойдем со мной.

– Yelnuri ne? – переспросило оно.

«С тобой?»

– Я не дам тебя в обиду, – сказал я, еще не зная, что обману. – Когда бой закончится, я верну тебя отцу.

До сих пор не знаю, действительно ли я хотел защищать этого ребенка или держать его заложником и была ли между этим разница.

– Пожалуйста, – сказал я.

Нобута отрицательно склонило голову и попробовало вырваться. Я не стал хвататься крепче, не хотел его напугать.

– Послушай. Ubba! Я ведь вернул вам Танарана? – «Где, кстати, Танаран?» – Вернул его целым и невредимым. Танаран мне доверяет. Ты же доверяешь Танарану?

Ребенок не ответил, и я дернул его за руку, чтобы встряхнуть:

– Так?

Взгляд у Нобуты был рассеянный, как у напуганного жеребенка. Темные глаза бездумно катались в глазницах. Где-то вдали заорал человек, и я сразу понял, что это сьельсинский змей прогрызся в плоть сквозь броню.

– Imemneuyu o-Tanaran ne? – спросил я.

«Ты веришь Танарану?»

– Ты убил Оаликомна!

Бледные пальцы сжались у меня на руке.

– Оно само напало на меня, – ответил я и добавил, рассчитывая сыграть на фрагментарном понимании сьельсинской культуры. – К тому же оно было просто слугой. Мне нужно тебя защитить.

– Зачем?

– Если вернуть тебя отцу, можно остановить бойню, – ответил я.

Я не сказал, что сьельсины все равно были обречены, не стал объяснять, что ксенобиты лишились дома и им некуда возвращаться, что они оказались в ловушке на этом корабле и им оставалось лишь мстить. Я наобум искал шахматные фигуры, чтобы взять под контроль максимально большой участок доски.

Сразу за павильоном сьельсин набросился на двух имперских легионеров, отрубив одному голову керамическим мечом и прижав к земле второго. За ними мерцали фиолетовые вспышки наших плазменных копий, прорежая сьельсинскую орду.

– К воротам! – услышал я усиленный встроенными в доспех динамиками голос сэра Вильгельма Кроссфлейна. – Все назад! К воротам!

– Идем! – подгонял я Нобуту. – Здесь небезопасно.

Я поднял ребенка на ноги, довольно грубо подтолкнул вперед. Придерживая руку у него на плече, я вывел его из павильона. Оставалось передать его солдатам, чтобы снять с себя ответственность.

В темноте я обо что-то запнулся и сразу понял, что это труп. Опустив взгляд, я узнал рабыню. Она лежала в траве лицом вниз. Пыталась спастись. В шее зияла дыра, но в полумраке я не смог определить, была ли она прострелена нашим оружием или сьельсинским. Глядя на ее изувеченные руки и ноги, на мерцание серебряной цепи и бледные шрамы, я понял, что переговорам конец. Возможно, не стоило их и начинать. Я задержался совсем немного, но надолго запомнил эти истерзанные руки. Я забывал куда более важные вещи, а их – никогда. Во мне пробудилась черная ярость, и меня чуть не вырвало.

Я поспешил вниз, подталкивая перед собой Нобуту.

Мы миновали группу сражающихся. Наши легионеры держались по трое, отбиваясь от окружающих Бледных. Я не остановился, чтобы им помочь. Нобуту пугал мой меч, а мне нужно было добиться его содействия до тех пор, пока не получится передать его солдатам.

– Где мой отец? – спросило Нобута, спотыкаясь на неровностях.

– Не знаю, – ответил я. – Но мы его найдем.

– Марло! – раздался рядом резкий, усиленный динамиками голос.

Передо мной была женщина в белой броне с лейтенантскими знаками отличия на визоре шлема. От неожиданности я не сразу вспомнил ее имя.