Кристофер Руоккио - Ревущая Тьма [litres]

Слишком тихо.

– Ложись! – крикнул кто-то. Возможно, Паллино.

В панике мне почудилось, что кричал Гхен, настолько громогласной была команда. Не задумываясь, не отвечая, так и не поделившись своей страшной догадкой с Бассандером, я бросился на землю. Через миг позади раздались взрывы. Гранаты. Такие же, что уничтожили ворота ангара.

Убили наших людей.

Мы допустили ошибку. Две ошибки.

Первая: мы пересекли сад по дороге к павильону и одинокому дереву, в точности как и ожидалось.

Вторая: мы оставили основные силы у выхода, там, где первый отряд гоплитов пожертвовал собой, прикрывая наше бегство из этого милого и ужасного места. Таким образом на дороге оказалось рассредоточено несколько десятков наиболее важных людей. Разведчики, механики, манипуляторы разведывательных дронов, центурионы и офицеры, среди которых были все мои оставшиеся друзья. И я сам. И Валка.

Не знаю, как всем моим друзьям удалось пережить первую атаку. Не знаю, как мы оказались вместе, отрезанные от основной группы появившимися из-за леса скахари итани Отиоло. Сколько могучих армий было уничтожены в подобных ситуациях за всю историю мировых войн? Нас ударили сразу с двух сторон, зажимая в могучие клещи. Солдаты отчаянно крутили головами, не зная, с какого фланга отражать атаку.

– Ко мне! – крикнул Бассандер, подняв над головой меч. – Все сюда!

Основная часть нашего войска поспешила к нам, привлекая внимание атакующих. Многие сьельсины метнули нахуте, и зловещие змеи понеслись, яростно вгрызаясь в незащищенных пельтастов.

Я позвал Валку, протиснувшись мимо направившего на врага копье Паллино и продираясь через хаос. Валка была рядом с Бандитом, закрытая щитом. Единственным ее оружием был плазменный револьвер. Но рука с оружием была опущена, а другая – поднята вверх, как у призывающего к тишине судьи. Нахуте начали падать, останавливаться на полпути к телам наших солдат.

Ее заметили трое ксенобитов и, вряд ли понимая, что она делает, сочли почти беззащитную женщину хорошей мишенью, ринулись на нее с мечами.

– Бандит! – крикнул я, бросаясь к ним со всех ног. – Сзади!

Норманец, все внимание которого было сосредоточено на большой группе врагов впереди, меня не услышал. Валка заметила новую угрозу слишком поздно. Она не носила доспехов, а щит Роуса был бесполезен против белых клинков. Валка выстрелила от бедра, но промахнулась.

Я и подумать не мог, что способен бегать так быстро и прыгать так далеко. Я пролетел почти параллельно земле наперерез первому сьельсину, вытянув руку с мечом, как будто крыло с единственным торчащим из него пером. Клинок рассек скахари, а мигом позже я шлепнулся на землю. В плече расцвела боль, но я без раздумий вскочил и встал между Валкой и оставшейся парой сьельсинов.

Я знал, что нахожусь там, где должен. Как в схватке с Калвертом, я направил меч прямо на сьельсинов. Клинок сверкал, гарда со всех сторон переливалась тем же светом.

– Tukanyi deni renutayan ne? – спросил я.

«Кто следующий?»

Один оскалился, другой принялся обходить меня, как волк, пытаясь зайти со спины. Я не сводил с него глаз; острие моего клинка двигалось вверх-вниз, как голова злой змеи. Ближе. Ближе. Они бросились на меня разом, не осознавая опасности, исходившей от меча сэра Олорина. Валка выстрелила, фиолетовый заряд водородной плазмы пришелся одному точно в грудь. Другого я проткнул почти насквозь через черный бронированный нагрудник.

– Отличный выстрел, – сказал я Валке, подходя ближе.

– Нужно отсюда убираться, – ответила она, имея в виду «убираться с дороги». – Где Лин?

Я огляделся, заметил его:

– Вон!

Сьельсины оттеснили нас довольно далеко, и Лин пробивался сквозь ксенобитов к сражавшимся впереди по тропе солдатам. Мы с Валкой и Бандитом остались втроем в сопровождении крошечной группки бойцов как в красных, так и в белых доспехах, отрезанные от основного войска.

– Нужно уходить! – воскликнул невесть откуда взявшийся Паллино.

– Нет! – Я остановил центуриона за руку и набрал команду на терминале. Здесь «Демиург» уже не блокировал радиосигнал, и мы могли свободно переговариваться. – Лин, это Марло. Кажется, я знаю, где искать князя. Иду за ним.

– Стойте! Вы нужны здесь! – раздался в ответ напряженный голос Лина.

– Я думаю, что оно хочет взорвать свой корабль и нас заодно, – произнес я, сам не понимая своей уверенности. Наверное, мне подсказывал это вопль князя Аранаты, исполненный глубочайшего, неведомого человеку отчаяния, вызванного убийством его ребенка. Этот крик словно возвещал о конце времен, обещал его скорое наступление.

Бассандер не ответил сразу. Молчание длилось так долго, что я даже принялся смотреть, не пал ли он. Нет! Я увидел, как сверкает его голубой клинок, такой же как мой собственный.

– Уверены? – спросил он секундой спустя.

– Нет, – ответил я и твердо добавил: – Но я на его месте поступил бы именно так.

Я не дожидался ответа и приказа остаться.

– Паллино, Бандит, Валка – все за мной!

Путь оказался чист. Через сад к дальнему выходу, затем по коридорам к сьельсинскому кораблю, затем сразиться с князем и его свитой, остановить реактор чужеземного корабля и всех спасти.

Но что, если я ошибался? Это было бы даже к лучшему. Лучше предположить худшее и выглядеть потом дураком, чем погибнуть и развеять любые сомнения в том, что ты дурак. Кто знает, когда очнется перерожденный Кхарн Сагара – и очнется ли? И когда корабли Хауптманна прибудут, чтобы спасти нас?

Я помню, как бежал, как порвался брезент шатра, помню, как заметил труп Оаликомна у подножия холма. Дорога из сада к дальнему выходу тянулась мимо озера. Сражение переместилось на луг, легионеры стояли триадами, бойцы Красного отряда – маленькими группами. Спускаясь вниз к озеру, я еще мог различить на холмике позади нас фигуру Бассандера Лина.

Почему на людей так влияет глубокая вода? Воспоминания о материнском чреве? Или просто боязнь утонуть? Никто не знает, но в том месте у меня по телу забегали мурашки. Я вспомнил пророка Яри, которого изменила вода. Жрецов культа Эдуарда, посвящавших людей в свои таинства, в каком-то смысле перерождавших их, погружая в воду.

Мы спустились к озеру в том же месте, где я днем ранее встретил Рена и Сузуху. Там, где мне впервые привиделась моя гибель. По удивительному совпадению здесь все должно было закончиться и начаться заново.

– Okun-se!

«Ты!»

Оклик поразил меня как молния. Все мои спутники замерли. Оно стояло на утесе, над тропой, высокое, как тень на заходе солнца, увенчанное серебром и белизной, окруженное самыми доблестными воинами.

– Аэта Араната, – сказал я. – Tsuarose oyumn petunodai ti-velatadiu ba-okarin.

«Я думал, вы вернулись на корабль».