Кристофер Руоккио - Ревущая Тьма [litres]

– Химер? – переспросил я, вспомнив гибридов, с которыми нередко сражались гладиаторы и рабы в Колоссо.

– Улучшенных. Людей, которые частично машины, – пояснила Айлекс.

Закусив губу, я оглянулся на тихо беседующих между собой Валку и Отавию. Капитан склонилась над приборной панелью, ксенолог сидела в кресле посередине платформы.

– Возвышенные гораздо хуже, – продолжила дриада. – Они почти не покидают кораблей. И даже на людей мало похожи.

– Я слышал, – медленно ответил я, отворачиваясь к иллюминатору. Увеличенное изображение сбросилось, и я снова увидел розоватое сияние планетарного диска вокруг далекой синей звезды. – Тем не менее они люди.

– В большей степени, чем я, – произнесла Айлекс, и я, не глядя, почувствовал, как она понурила голову.

– Не говори так, – сказал я, вспомнив Еву. – Ты такой же человек, как и мы все.

У Айлекс была свобода, которой никогда не видать рабыне Бревона. Как у любого свободнорожденного человека, у нее была свобода выбора. Если ей что-то и мешало, сдерживало ее или смущало, то лишь ее гены.

– Только чуть более деревянный.

– Тебе виднее, – усмехнулся я.

Прошло несколько часов, прежде чем мы достигли указанной Бревоном точки. Согласно корабельной телеметрии, мы преодолели около трехсот тысяч миль – больше, чем расстояние от Старой Земли до Луны, – но от планетарного диска, казалось, вовсе не отдалились. Станция «Март» скрылась в сиянии. Я распрощался с ней навсегда и был этому рад.

Суета на мостике стихла, даже дышать стало спокойнее. Космические перелеты, как я часто замечал, были штукой тихой. Дело не только в безмолвии бесконечной Тьмы, но и в том, как это безмолвие давит на тебя, заставляет умолкнуть. Стоять под бездонным небом, среди звезд – все равно что стоять среди колонн величественного храма, опасаясь промолвить хотя бы слово: вдруг бог услышит?

Или дьявол.

– Приступить к торможению. Перевести инерционные амортизаторы в корректирующий режим, – скомандовала Отавия.

Она стояла на платформе, как дирижер перед оркестром. Держалась прямо, руки по швам. Кресло ей теперь было не нужно. Я тоже был не нужен и потому удалился с Валкой в дальний уголок мостика.

– Сканеры? – спросила она.

– Ничего, мэм, – отчитался розовощекий мичман. – Никаких сигналов. Отправить световые зонды?

– Отправляйте.

Справа от капитана мигнула каркасная схема «Мистраля», сигнализируя о выбросе полусотни крошечных сенсоров из отсека, расположенного вдоль подфюзеляжной палубы. Разогнавшись с помощью лазеров до невероятно высокой скорости, они рассеялись облаком, передавая на корабль сигналы настолько быстро, насколько позволяло расстояние и неумолимая скорость света.

– Если этот корабль действительно так велик, – Бастьен Дюран снял нелепые очки, чтобы протереть глаза, – мы должны были заметить его через полсистемы.

– Ничего, – повторил мичман. – Зонды ничего не зафиксировали. Ни в инфракрасном спектре, ни по выбросу топлива, ни по другим обычным показателям.

– Это ловушка, – прошипел Дюран. – Говорю, этот косторез подставил Марло.

– Нельзя так утверждать, – заметила Валка, неожиданно встав на мою защиту.

– Не теряйте бдительности! – рявкнула Отавия, нагибаясь над пультами по левую руку от себя. Нажав что-то, она уставилась в монитор.

Тут нас тряхнуло, и весь металлическо-углеводородный каркас старого угранского корабля затрещал по швам. Старые переборки задрожали подобно древним трамвайным путям, взвыли, будто грешники в аду. Застигнутый врасплох, я врезался в Валку. От падения ее спасла стена за спиной.

Пробурчав извинения, я обернулся ровно в тот момент, когда рулевой объявил:

– Торможение начато.

Как обычно, я старался не думать о сокрушительной силе перегрузок. Если бы не инерционные амортизаторы, нас бы смяло в кровавые лепешки и размазало по стенам и переборкам – столь резким было торможение. Но после первичного толчка, когда включилась обратная основному термоядерному двигателю тяга, я больше ничего не чувствовал. Нас влекла сила менее ощутимая, чем ветер.

Я вздрогнул.

– Не выключайте варп-двигатель, – скомандовала капитан Корво рулевому. – При малейшем намеке на угрозу выполняйте микропрыжок. – Она посмотрела вниз, на старшего помощника Дюрана. – Бастьен прав. Нужно быть готовыми ко всему.

– На световых зондах и основных сенсорах по-прежнему ничего, – как по команде отчитался мичман. – Даже гравиметрика молчит.

На приборной панели Отавии мигнул синий огонек, и она мигом хлопнула по нему ладонью:

– Ваша очередь, центурион.

Над изогнутой панелью высветилась голограмма, транслирующая картинку с одной из внутренних корабельных камер. Проектор был старым, и изображение в некоторых местах отливало синевой, но оставалось четким. Мы видели один из боковых шлюзов у миделя, в низком коридоре с круглым потолком, обитым таким же образом, как и остальные. Там стоял Паллино в полном боевом обмундировании: в черной керамической броне в имперском стиле, с литым торсом и сегментированными наручами и наплечниками. Он прислушивался, приложив руку к уху. Другую держал на кобуре с дисраптором.

– Капитан, мы заметили нечто непонятное у бортового шлюза.

– Центурион, что значит «непонятное»?

Старик посмотрел в камеру:

– Именно это и значит. Там…

Бам!

Солдаты под командованием Паллино подскочили, но ветеран лишь настороженно повернул голову на звук.

Бам! Бам!

– Это снаружи, мэм. Мы не сразу поняли, что это не следствие торможения.

Бам! Бам!

– Как будто кто-то стучится, – заметил я, подходя к Корво.

Капитан вызвала другую голограмму, промотала изображения с разных камер.

– Невозможно, – подал голос управляющий сенсорами мичман. – Я бы засек любой объект размером больше консервной банки.

– Если только у них не включена какая-нибудь система скрытности, – предположил кто-то.

– От тепловых сенсоров человека никакая система не скроет.

– Если там есть человек, – холодно заметила Айлекс.

Корво нашла нужную камеру и указала на круглую выпуклость шлюзового люка в месте, где от дельтовидного корпуса «Мистраля» отходило крыло.

Ничего. Только серый металл и шероховатая, в выбоинах, белая керамика.

Бам! Бам!

– Можно выглянуть из шлюза? – спросила капитан, прекрасно зная, что ответ будет отрицательным. Через внутренние люки можно было посмотреть в шлюз, но внешние были из цельного титана, без смотровых окошек.

– Нет, мэм. Только если открыть внешний люк, – протрещал по рации голос Паллино.

Бам!

Если бы Отавия Корво родилась в Империи – не важно, в какой касте, – я не сомневался бы, что она дослужилась в легионах до звания стратига. В сложной ситуации, располагая недостаточными и противоречивыми данными, она не теряла времени.