Кристофер Руоккио - Ревущая Тьма [litres]

– Я служу своему народу, – сказало оно. – Помню, кем он был и кем они… – Танаран использовало местоимение, которое я прежде от него не слышал, – нас сделали. – Существо выпрямилось, горделиво вздернув подбородок и направив рога на меня с Валкой. – Если буду осквернен я, то будут осквернены и они.

– Это просто медицинская процедура, – произнесла Валка с тем же остервенением, с каким ранее говорила со мной.

– Множество вещей – на деле двери, – изрекло Танаран, будто цитируя пословицу. – Откроешь их – и впустишь неведомое.

– В данном случае это мир, – сухо ответила Валка.

Танаран вытянуло подбородок, потеребило воротник под серой мантией. Я не стал на него давить. Не стал спрашивать ни о крови, ни о его народе, ни о Тихих. Я сам затих, вконец умаявшись после долгого дня в незнакомом и неприветливом городе. Ксенобит беззвучно оголил шею и отвернулся. Мы застыли, словно две фигуры на шахматной доске. Валка смотрела на нас. Я даже не понял, что ксенобит сдался.

– Mnada! – произнесло Танаран. – Будь по-вашему.

Получив неожиданное разрешение действовать, я встал. Немного повозившись с иглой, подготовил шприц и подошел. Найти вену на теле сьельсина было нетрудно. Их кожа почти прозрачная, как изящный фарфор, пронизана тонкими черными жилами, под которыми видны лиловатые мышцы. Я поднес приспособление к той точке, где у существа проходило подобие сонной артерии – гораздо дальше, чем у человека, – и нажал на рычажок.

Танаран поморщилось, но не сопротивлялось.

Черная, как чернила – как вода ночью, – кровь заполнила ампулу. Сделав дело, я убрал шприц и вынул ампулу из инжектора. Она была еще горячей в том месте, где инжектор ее запечатал.

Я с осторожностью убрал склянку во внутренний карман шинели и сказал:

– Даю слово, что благодаря этому мы найдем твой народ.

По шее сьельсина стекала кровь. Валка подошла и дала ему платок приложить к ране.

Танаран уставилось на меня черными, как сам космос, глазами и, имитируя жест, которому его, должно быть, научила Валка, кивнуло:

– Я тебе верю.

Следуя курсом, указанным Антонием Бревоном, «Мистраль» отстыковался от станции «Март» и вышел из ее пространства в шумную тьму, сначала пользуясь лишь реактивными двигателями, затем ионными и, наконец, большим термоядерным. В иллюминаторы со всех сторон лился свет звезды и планетарного диска, на мостике звучала оживленная болтовня. Все передавали друг другу свежие новости. Я всегда восхищался космическими судоходцами, но никогда не учился их делу. У каждого на посту мелькали непонятные мне показания приборов и голограммы. Лишь карта, на которой был отмечен наш предполагаемый курс, была мне знакома.

– Куда мы летим? – спросила Валка, вытягивая шею, чтобы взглянуть на навигационную панель под капитанской платформой.

Отавия обернулась, не убирая рук с панели:

– Недалеко, но ниже плоскости эклиптики, за границу системы.

– Странное место для встречи, – заметила Валка. – Разве Бревон не сказал, что корабль Возвышенных пристыкуется к станции?

Мы с Отавией уже обсуждали это вчера, получив от Антония Бревона сообщение с координатами и датой встречи.

Из коридора появилась Айлекс, вытирая руки тряпкой:

– Корабли Возвышенных редко пристыковываются к станции. Слишком большие.

Дриада выросла на космических судах и станциях. До сего момента мне и в голову не приходило, что некоторые из них могли принадлежать экстрасоларианцам или вести с ними торговлю.

– Капитан, мне это по-прежнему не нравится, – сказал Бастьен Дюран. Старпом сидел за пультом по правую руку и чуть ниже Отавии. – Слишком все просто. Так корабли и попадают в ловушку. Переправа на Воргоссос за пробирку крови? Сказка какая-то.

– Сказка, офицер? – произнес я, перегибаясь через поручень капитанской платформы.

– Вроде того. – Дюран приподнял очки повыше. – Когда мы работали на Вента, то постоянно встречались с экстрасоларианцами. Они известны как наталисты и клонировщики, но это?.. – Он отмахнулся.

Капитан Корво лишила меня возможности поспорить:

– Не отключайте варп-двигатель. Нужно быть готовыми к прыжку при малейшем намеке на подставу. – Она нажала какую-то кнопку. – Лейтенант Гароне, – (я не сразу вспомнил, что это Бандит), – приведите группу быстрого реагирования в боевую готовность. Я не жду неприятностей, но с экстрасоларианцами нужно быть начеку.

Бандит что-то ответил, но я не услышал.

– Ясно. Действуйте, – произнесла Отавия.

– Не думаю, что они что-нибудь выкинут так близко от станции, – сказал я, машинально дотронувшись до меча сэра Олорина на поясе.

Отавия стояла ко мне спиной, но я почувствовал, как она хмурится.

– Почему нет? Адриан, здесь не Империя. Ни контроля, ни патрулей. Экстрасоларианцы вольны делать, что им заблагорассудится, если это не мешает работе станции.

Она повернулась вполоборота, чтобы сказать что-то еще, но на приборной панели зажегся индикатор, и она снова отвернулась.

Вдалеке над нами, в пределах планетарного диска, я заметил фиолетовые отблески других термоядерных двигателей. Приложив пальцы к стеклу, я развел их. Изображение увеличилось, и я увидел корабль с широкими крыльями и синими стеклянными парусами на высоких мачтах, неподвижными среди безвоздушных звездных ветров.

– Когда я была маленькой, я на таком служила, – сказала Айлекс. – Дриады созданы для работы во Тьме.

– Я об этом читал, – кивнул я, взглянув на нее.

В ней было что-то волшебное; я представлял, как она или кто-то похожий на нее ухаживает за младенцем Зевсом в пещере Реи. Дриад создали как рабов, способных питаться воздухом и солнечным светом, не вынуждая хозяев тратиться на запасы продовольствия во время длительных перелетов в сияющей Тьме космоса. Один император – кажется, Тит Третий или Пятый – запретил создание рабов-дриад. Не из сострадания к гомункулам, а из-за того, что они отнимали рабочие места у обычных граждан.

Сообразив, что неловкая пауза затягивается, я добавил:

– И каково было расти в таких условиях?

Айлекс задумалась, поджав сине-зеленые губы.

– Здесь тихо, – сказала она наконец. – Только двигатели слышны. Корабли, на которых я росла, были куда хуже этого. Постоянно тряслись. – Она изобразила жестом, как именно, и спустя мгновение добавила: – Вы ведь прежде не встречались с Возвышенными?

– Нет, – признался я. – А ты?

– Гм, – качнула она головой, – раз или два.

– Правда, что они похожи на древних мерикани? – спросил я, отдавая себе отчет в том, что почти все на мостике сейчас смотрят на меня, а кто не смотрит – тот уж точно прислушивается.

Дриада пожала худыми плечами:

– Не знаю, что это значит, но Бандит говорил, что вы видели на станции химер?