Алекс Орлов - Один в поле воин [СИ litres]

– Что, сэр?

– Личную преданность. Если человек предан, я буду его поддерживать, а если предал, то… – Кейвен сделал красноречивую паузу и поиграл стеком. – То я перестаю его поддерживать.

Внезапно для Головина в кабинет вошли ещё двое – Кейвен вызвал их незаметно для него, нажав потайную кнопку.

Эти двое прошли к столу и встали возле хозяина, повернувшись к Марку.

– Это мистер Хубер, – произнёс Кейвен, указывая на высокого худого человека с короткой стрижкой с бесцветными бровями и ресницами. Корпоративный костюм болтался на нём, как на палке, а взгляд был неприветливым.

– Он занимается нашей бухгалтерией, а также выявлением недобросовестных финансовых действий наших ответственных служащих. Рядом с ним – мистер Марсалес, он помогает мистеру Хуберу разговорить тех, кто не желает сознаваться в воровстве финансов нашей организации.

Головин смотрел во все глаза и не понимал, зачем его пугают.

– Сейчас, Марк, ты пойдёшь с этими господами, и тебе дадут какое-то задание по проверке документов – как ты сам заявил. Возможно, в этом ты у нас и преуспеешь. Всё, господа, отправляйтесь.

Головин поднялся и на негнущихся ногах направился к выходу. Сам открыл дверь и побрёл куда-то, пока его не обогнал Марсалес.

– Эй, парень, нам туда, – сказал он, разворачивая Головина словно куклу, и тот зашагал в указанном направлении.

Марк ожидал, что его приведут в какой-то каземат, где начнут выпытывать какие-то подробности чего-то, о чём он и не догадывался, однако в результате они оказались в офисном помещении с окнами, техникой, стульями и сервером со множеством подведённых к нему проводов.

Вдоль стены рядком располагались четыре компьютерных терминала.

– Садись за любой, – предложил Хубер, и Головин сел за ближайший.

– Какие документы ты проверял, финансовые?

– Да, – произнёс Головин и сам не узнал своего голоса.

– Ну, давай, открывай вот эту папочку, бери первый документ и продемонстрируй нам, что и как ты проверяешь. А мы постоим посмотрим.

Головин неуверенно открыл папку, оценил количество файлов и несколькими нажатиями клавиш соединил их в один массив, после чего запустил скоростной просмотр, но не очень быстро.

Требовалось немного пообвыкнуться в новой обстановке.

У Ахмеда в офисной комнате, хотя и пованивало какими-то заплесневелыми препаратами, украденными по случаю при перефасовке, но там Головин работал много раз, и ему было комфортно, а тут, несмотря на чистый воздух и отсутствие приглушённого шума сортировочных аппаратов, он чувствовал себя неловко.

– Не обращай на нас внимания, парень, представь, что мы мебель, – сказал Хубер, и сам засмеялся своей шутке.

– А не сумеешь расслабиться, мы тебе втащим.

– Что ты сказал? – спросил Головин, поворачиваясь к Марсалесу.

Тот неуверенно взглянул на Хубера, ища у того поддержки.

– Не обращай на него внимания, он больше не проронит ни слова, – сказал бухгалтер и так посмотрел на экзекутора, что Марк понял – сейчас бухгалтер на его стороне.

И вернулся к тексту.

После этой небольшой стычки он почувствовал себя увереннее, поэтому ускорил прокрутку массива и стал видеть эти вспышки несогласованности, с их конкретными адресами. Раз, раз, раз – они мелькали, словно изображения фруктов на игровом барабане.

– Всё, – сказал Головин, останавливая процесс.

– Что «всё»? – уточнил Хубер.

– Я всё проверил.

– И что там?

– Записывайте или запоминайте: два-двенадцать-четыре, семь-семь-восемнадцать, четырнадцать-восемь-два…

Головин назвал пару десятков мест, где он увидел несоответствия, и поначалу Хубер записывал, не переспрашивая и успевая за быстро говорящим Марком, но потом улыбнулся и бросил ручку.

– Почему вы перестали записывать? – спросил Головин, закончив перечисления.

– Я помню все эти документы, я же сам их готовил. Первым ты называешь страницу, потом – абзац и строку, правильно?

– Да.

– Я почти сразу понял твой код. И самое интересное – ты вскрыл всю нашу «кухню».

– Это плохо?

– Ну, во-первых, это круто. А, во-вторых, хорошо, что ты не госревизор. Те проглатывают наши подтасовки даже без подмазки. А ты заметил.

Хубер помолчал, потом наклонился к Головину и спросил:

– А как ты это делаешь? Там же по цифрам всё сходится – всё чисто, не придерёшься.

– Не знаю. В массиве данных должна быть своя гармония, своё устройство. Даже корявый текст имеет свою упорядоченную структуру. Как только они нарушаются, появляется что-то вроде узелка на верёвке.

– Допустим. А как ты его видишь?

– Я не знаю. Просто однажды начал за собой замечать, что могу быстро находить в текстах или вычислениях ошибки. Потом стал немного на этом зарабатывать. Вот и всё.

– Ну что же… – произнёс Хубер, почесав подбородок. – Надо будет подумать, как тебя лучше применить. Это умение хорошее, главное – его пристроить правильно.

– А какой программой вы пользуетесь для составления документации?

– А какие ты знаешь?

– «Порцион», «бэ-эс», «эн-плюс». Это самые ходовые.

– Молодец. У нас «бэ-эс», но доработанный. Индивидуальная модель. А почему ты спросил?

– Просто так, – сказал Головин, пожав плечами, – просто любопытно, какими программами пользуются серьёзные компании.

На самом деле, Марк спросил не просто так, он, как и в последний раз у Ахмеда, увидел второй, более глубинный слой рассогласований в структуре самого программного кода. Однако сообщать об этом Хуберу не стал. Интуиция подсказала ему, что это лишнее.

– На, вот тебе планшет. Возьми стило и несколько раз воспроизведи свою подпись.

– Зачем? – спросил Головин.

– Затем, что ты принят на службу и будешь иметь право подписи каких-то документов.

Марк несколько раз расписался на планшете, и специальная программа быстро уловила стилистику и особенности его подписи, а затем перебросила в офисный компьютер, где информация тотчас была заархивирована и закодирована секретным кодом.

Это была эталонная подпись, и она надёжно пряталась в серверном хранилище вместе с другими эталонными подписями.

– Ну вот, теперь ты законный представитель нашей компании с правом подписания документов. Давай, начни вот с этих…

Хубер бросил на узкий столик терминала папку с примерно двадцатью листами.

– Но почему я?

– А почему подписываю я? А почему подписывает босс? Это работа такая, каждый ставит подпись под документами своего уровня. Если ты хочешь – посмотри эти документы, ты имеешь право знать, что подписываешь.

Головин открыл папку и стал перебирать листочки гладкой пластиковой бумаги. Какие-то заявки и требования на покрытие расходов, выставление претензий, ответы на запросы. Обычная канцелярская рутина, ничего серьёзного, и он всё подписал, испытывая при этом даже некоторую гордость от того, что ставил подпись в специальное окошко, над которым красивыми буквами было написано: «Марк Джулиан Головин, младший адаптер».