Алекс Орлов - Один в поле воин [СИ litres]

Прежде он спасался от неё, уезжая в один из своих домиков на Солёных Озёрах или к водопадам Артен-Мотигези. Но какие уж тут шале, хорошо, если просто тошнить перестанет. И пусть, наконец, заработает эта долбаная «эр-бэ-восемнадцать-дробь-альфа». Ну, сколько можно этих испытаний и переиспытаний?

Взять себя в руки ему удалось, лишь когда он оказался перед заполненной лифтовой кабиной.

Обычно, когда он шёл первым, с ним в кабину заходили только самые высокопоставленные служащие, остальные догоняли их вторым рейсом лифта, но теперь Недалю пришлось втискиваться в набитую кабинку и ещё выдохнуть, чтобы закрылись створки.

При этом он так увлёкся этой борьбой за личное пространство, что забыл о неудобствах понижаемой гравитации в лифтовых колодцах. А вспомнил, лишь оказавшись в первом ряду наблюдательной капсулы, когда бояться было уже нечего.

Слева сидел представитель топливного отдела, а справа – второй по значимости после Недаля – представитель стендовиков. Когда дело касалось огневых испытаний, они считались главными.

Остальные располагались на задних рядах.

– Итак, сэр, первая мишень статичная. Дистанция до неё, как я уже говорил, – двадцать тысяч километров. Мощность разрядной камеры выставлена на сорок процентов. Можно начинать?

– Начинайте, – разрешил Недаль.

– Внимание! Разряд! – скомандовал стендовик, и на экране, разделённом на две части, появилась замедленная в несколько тысяч раз запись событий. На срезе фокусирующего устройства сверкнула яркая вспышка, и в то же мгновение начался разлёт первой стенки мишени, с брызгами раскалённого металла и фрагментами энергоотводящих магистралей.

На экране появилось сообщение оценки повреждения мишени – четырнадцать процентов.

Сидящие обменялись короткими замечаниями, но ничего особенного пока не происходило. Полученные результаты не отличались от прогнозируемых, и это считалось нормальным явлением уже несколько дней. Однако при больших нагрузках на камеру разряда имел место непонятный феномен – повышение мощности разряда не приводило к повышению степени разрушения мишеней.

Сфокусированный заряд не доносил до места всей выделенной в камере энергии.

Попутно она где-то рассеивалась, никто не мог понять – где и куда.

Были испробованы многие способы поиска потерь, но безрезультатно. Было принято решение тупо поднимать мощность разряда, и разрушение мишеней повысилось, но весьма незначительно. А при ста шестидесяти процентах мощности разрядная камера попросту аннигилировала вместе с двумя подводящими светопроводами и полусотней дефицитных болтов с фасонной головкой.

Пришлось срочно разрабатывать новое покрытие для рабочей поверхности камеры разряда, а для этого потребовалось найти новые материалы, не поддающиеся аннигиляции при двойном «ка-эс» переходе.

В это утро всё повторилось при пятидесяти, шестидесяти и семидесяти процентах. А потом Недаль приказал прекратить испытания, потому что это было бессмысленно.

– Будем ждать послеобеденной серии с новым покрытием камеры, – сказал он, – а потом решим, что делать дальше.

И все стали расходиться, а он один остался в первом ряду, глядя на экран со стопкадром, запечатлевшим разрушение третьей испытательной стенки мишени, находившейся от станции в полутора тысячах километров.

Никаких мыслей в голове у Недаля не было, только какая-то пустота и накатывающее желание выпить. Нажраться в стельку, как когда-то в молодости, невзирая, как говорится, на последствия.

Послышались шаги, тонкая дверь в капсулу приоткрылась, и вошли трое сотрудников физического отдела. В лицо их Недаль не знал, но опознал по цвету бейджиков.

– Разрешите, сэр? – спросил один из них, небритый и всклокоченный.

– А вы кто? – на всякий случай спросил Недаль.

– Мы из «квантового сектора», сэр. Хотели сообщить вам лично, что у нас есть кое-какие подвижки.

– А почему лично? Где ваше начальство?

– Все на переработках, где работают, там и спят. Сейчас почти весь отдел брошен на помощь прочнистам, а у нас появилось свободное время, и мы сумели собрать массив спектрального разложения – дельты между уходящей и приходящей энергией.

– Так, – Недаль поднялся, чтобы лучше соображать, – то есть вы собрали информацию с датчиков «пушки» и мишени. Так?

– Да, сэр. Пока считали сотни срезов, дельта не вырисовывалась, но потом загрузили спектральные расшивки потоков, и оказалось, что в потоке передачи возникает эффект паразитной дифракции. Всего несколько узлов, но они съедают всю энергию, превышающую собственную амплитуду.

– Я не всё понял, братцы, но, видимо, вы нашли источник потерь, так? – уточнил Недаль, подходя к посетителям.

– Да, сэр, проблема в «пушке» и, скорее всего, в фокусаторе. Вот только мы разобрали макет фокусатора в лаборатории и не нашли там ничего, что могло бы давать этот странный эффект.

– А можно ещё я скажу? – поднял руку другой физик, лопоухий и, по мнению Недаля, совсем молодой. Может, студент? Но откуда здесь студенты?

– Говорите, – кивнул Недаль.

– Сэр, дело в том, что неустойчивость канала начинает образовываться где-то в пространстве передачи, а потом уже отражается на характеристиках фокусатора установки.

– Э-э… То есть проблема возникает за пределами «пушки», а потом каким-то образом по потоку энергии передаётся внутрь «пушки», так?

– Да, сэр, схему вы уловили, – кивнул лопоухий, а у Недаля даже настроение улучшилось оттого, что он смог понять такую абракадабру.

– Отлично, ну и как нам решить проблему? Как убрать эту паразитную дифракцию?

– Дело в том, что тут имеет место факт неопределённости Венцеля, – снова заговорил небритый, – то есть какие-то причины мы нашли, но задача решения не имеет.

– Как не имеет? – удивился Недаль.

– Абсолютно не имеет, – подтвердил небритый, и двое других с готовностью закивали.

– А зачем же вы мне тогда всё это рассказали?

– Мы посчитали своим долгом донести до вас, сэр, ведь мы можем здесь биться головой об стену и целый год, но безрезультатно. А это, помимо прочего, ваши деньги и репутация.

– То есть «эр-бэ-восемнадцать-дробь-альфа» невозможен в принципе?

– Увы, – ответил небритый и развёл руками.

– Сэр, есть ещё один способ, но он не научный, – подал голос третий физик.

– Густав, ну что ты опять нас позоришь? – строго произнёс бородатый.

– Пусть говорит, – разрешил Недаль. Ему сейчас годилась любая зацепка.

– Есть такие люди – интуиты. Они даже ведут коммерческую деятельность. Они находят причины, когда научная теория и практика буксуют. Только, пожалуйста, не говорите мистеру Клейсту, что я вам говорил. Ребята не выдадут, а вы не говорите.