Сергей Нуртазин - Уничтожить Бессмертного [litres]

Тело инопланетянина задергалось в конвульсиях… Издав булькающие звуки, он затих. Теперь оба глаза Хкош-ин-ин-мэя закрывала черная пленка.

– Вот и конец Кощею, – констатировал Олег.

– Если мы в ближайшие минуты не обнаружим точку самоликвидации, то конец придет всем нам! – закричал Никита и бросился к пульту управления, лихорадочно осматривая кнопки, панели и рычажки. Через минуту напряженных поисков он произнес: – Есть!

– Что? Нашел?

– Да.

– Значит, мы спасены?! – спросил Олег.

– Нет. Запуск и отключение производятся от прикосновения руки командира корабля к панели. Все кончено.

Олег подошел к Никите, посмотрел на светящуюся красную панель. Она повторяла форму трехпалой лапы рикколлийца.

– Не дрейфь, лейтенант, придет время – генералом станешь. Слушай меня. Кощея-то мы кончили, но рук ему не отрубали, так что давай, тащим его к пульту, пока тепленький.

– Ну, Ворон! Ну, голова! – воскликнул Жиховин, устремляясь к трупу Хкош-ин-ин-мэя.

Сняв тело рикколлийца с диска, они подтянули его к пульту. Олег взял руку инопланетянина, приложил ладонь к панели.

– Однако запах не из приятных. Похоже, парень давно не мылся, – вымолвил он, преодолевая рвотный рефлекс.

Друзья замерли в ожидании. Панель продолжала светиться.

Олег сбросил лапу монстра на пол, нервно закричал:

– Никита, пробуй вторую!

Жиховин приложил вторую ладонь Хкош-ин-ин-мэя к панели. Панель светилась. Друзья недоуменно переглянулись. В этот момент сияние прекратилось. Олег облегченно вздохнул, присел на корточки, утер ладонью пот со лба:

– Успели.

– Теперь, когда опасность миновала, можно впустить в апартаменты Кощея наших друзей. – Никита нажал на одну из кнопок.

– Бессильны чары мои пред волшебством Кощеевым. Не отворить мне врат сих, не совладать с железом заговоренным, – упавшим голосом проговорил Лешко, которого друзья призвали на помощь, почитая его за ведущего специалиста по открыванию дверей и запоров. На этот раз все его попытки оказались безуспешными.

– Коли Лешко не под силу справиться с вратами, знать, пустая это затея. Надобно назад идти, Скорохода с Мотяней звать да с их помощью наверх подниматься, а оттуда вместе с Никитой к Кощею пробиваться, – предложил Дружина.

Атея возразила:

– Неведомо, пробьемся ли. Может, и там врата железные, коих нам не одолеть. Посему надобно приказ Никиты исполнить и здесь злодея поджидать. Вдруг он надумает низом бежать, тут мы ему препона. А устоят ли воины без нас?

Дружина с доводами возлюбленной согласился:

– И то верно, Атеюшка.

– Будь ты проклят, подлый кусок железа! Да покусает тебя взбесившийся верблюд! – воскликнул Манас и со злостью ударил ногой по панели.

Панель плавно отъехала в сторону, словно приглашая войти на корабль.

Дружина удивленно посмотрел на степняка:

– Ты, я погляжу, колдун почище Лешко будешь. Что ж ранее медлил, слова заветного не молвил, коли ведал его?

– Кто же думал, что этот кусок железа взбесившегося верблюда испугается? – ответил не менее удивленный Манас. В следующий миг он с криком «За мной!» бросился во чрево Кощеева логова.

Не прошло и трех минут, как возглавляемые Манасом, Дружиной и Атеей воины ворвались в центр управления кораблем. Увидев Никиту, Олега и поверженного Кощея, они остановились.

– Э-э-э, я так и знал, что не успею, – разочарованно произнес Манас.

Жиховин обратился к степняку:

– Возьми ратников, обыщи жилище Кощеево, может, где гунманы попрятались, и предупреди, чтобы ничего не трогали и не ломали.

– Исполню, воевода.

Предводитель степняков стал давать указания воинам.

Никита посмотрел на Олега, тихо сказал:

– Пойду Любомилу искать.

– Командир, я, когда обшаривал корабль, голос ее услышал и на него пошел…

– Это Кощей ее голосом говорил.

– Знаю. Видел я, как он образ свой мерзкий принимал. – Олег с отвращением сплюнул на пол. – Однако подленькие приемы у этих рикколлийцев, но разговор не о том. Когда я побежал на голос, он привел меня в соседний отсек с другой стороны. Там тоже есть вход. Оказавшись в помещении, я заметил, что кто-то покинул его. Я последовал за ним. Преследуемым оказался Кощей, ну а дальше ты все знаешь. Я про другое, когда я пробегал по отсеку, там стояли похожие на хрустальные гробы саркофаги из прозрачного материала, такие же, как колпак, под которым обитал оргус. Я заметил, что в них лежали люди.

Олег начал говорить что-то еще, но Никита не слышал его. Быстрыми шагами он направился к входу, куда вели провода от диска. Жиховин вошел в отсек и обнаружил, что провода ведут к низко стоящим саркофагам, которые заполняли почти всю площадь помещения, не считая узких проходов между ними. Навстречу ему шел Дружина. Его лицо было хмурым. Он остановился, указал на один из саркофагов:

– Никита, Любомила там, она…

Жиховин отстранил Дружину и побежал между саркофагами, всматриваясь сквозь рикколлийское стекло в лица лежавших в них людей. Наконец он нашел ту, которую так долго искал. Никита опустился на колени. Лицо Любомилы, такое же красивое, как и прежде, было мертвенно-бледным, словно вылепленным из воска. Глаза девушки были прикрыты, но ему показалось, что она смотрит на него сквозь длинные густые ресницы. Мысли в голове Жиховина перепутались, мешали взять себя в руки. Наконец он совладал с собой и стал изучать приборную доску, размещенную с правого бока саркофага. После недолгого раздумья и прочтения нацарапанных на ней знаков он нажал кнопку, отключающую систему, а затем потянул на себя один из рычажков. Это заставило крышку саркофага открыться. Никита потрогал руку возлюбленной. Она была холодной, девушка не дышала. Никита наклонился к уху возлюбленной, жарко зашептал:

– Любомила! Любомила! Милая! Ты слышишь меня! Любимая! Любомила, я здесь!

Ответом была тишина. Затих и Никита. Он лишь глядел на Любомилу, гладил ее льняные волосы и боялся поверить в то, что случилось страшное. Он знал, что, если это так, он ничем не сможет помочь ей. Последний микрохирург он использовал, спасая Атею.

К нему подошел Лешко, тронул за плечо:

– Посторонись.

Никита, медленно выговаривая слова, спросил:

– Что ты хочешь?

– Попробую пробудить ее. Кто-то выпил из нее сок жизни, но она теплится в ней.

– Ты хочешь сказать, она жива?

В глазах Никиты загорелся огонек надежды.

– Она спит, но сон ее очень крепок, так крепок, что она может уснуть навсегда. А теперь отойди и не мешай.

Никита повиновался. Нашептывая что-то невнятное, Лешко закрыл глаза, простер руки над телом. Время шло, бормотание лесовика усиливалось и становилось все сильнее. Наконец он замолчал. Отцепив от пояса небольшой сосуд с живительной влагой, побрызгал ею на лицо девушки. Закончив процедуру, обессиленно присел у саркофага.