Грэм Макнилл - Долг Ордену

На флагмане Хонсу было малолюдно: в его коридорах с обшивкой из голого металла набралось бы едва сто Железных Воинов, а команду составляла смесь рабов, сервиторов и уродливых созданий вообще непонятного происхождения. В таких условиях легко оставаться незамеченным, но Ваанес перемещался так, словно по его следу шла целая армия охотников. Он пересек похожие на пещеры оружейные палубы, где орда рабов с помощью цепей полиспастов поднимала огромные торпеды на рельсовые направляющие. Он призраком проскользнул через отсеки, где стояли потрескивающие конденсаторы, питающие механизмы корабельного жизнеобеспечения; при этом падший магос, напрямую подсоединенный к бьющемуся сердцу корабля, его не заметил. Затем он прошел по жилым палубам, где тренировались воины и проводились ужасные ритуалы, призванные завоевать склонность капризных богов варпа.

Эти ритуалы странным образом притягивали, и Ваанес почувствовал, как некая сила мягко, но настойчиво пытается увлечь за собой его душу. Когда-то он приветствовал это ощущение, но теперь страшился его. Пусть боги варпа, обитающие в пучинах варпа, и капризны, но у них хорошая память, и они не прощают тех, кто их отверг. Отвернувшись, он вновь скользнул во тьму, и резкий запах масла, горячего металла и пыли вытеснил из сознания образ льющейся крови, запах благовоний и вкус теплой плоти. Мысли о подобных вещах преследовали его по ночам, напоминая о множестве ощущений, которые можно извлечь из каждой секунды жизни: бесконечный экстаз, которым он смог бы наслаждаться, если бы только вверил свою душу новому хозяину.

Отогнав от себя эти образы, Ваанес сосредоточился на том, как пройти корабль из конца в конец и при этом остаться невидимым. Он услышал, как стонет и скрипит надстройка при повороте боевой баржи, которую ее хозяин направлял в бой. Из Хонсу получился неплохой капитан, но он не был специалистом в пустотной войне. Ваанес сомневался, что сил Ультрадесанта, находящихся у Талассара, хватит, чтобы создать серьезную угрозу для «Поколения войны», но какая-то часть его все же ждала мгновенной огненной вспышки от разрыва торпеды или лэнс-выстрела, которая выбросит его в космос и тем самым завершит позорное рабство, в котором он оказался.

Но никакой вспышки не случилось. На службе у Хонсу он усвоил, что во вселенной есть свой космический порядок: важные события не терпят совпадений, а события, происходящие здесь, были важными. Ваанес не отличался самомнением, но все же понимал: в том, что грядет, ему уготовлена значимая роль, и потому жизнь его не прервется из-за какой-то случайности.

Он выскользнул из мрака, постепенно высвобождаясь из теней, пока не обрел телесность под ярким светом люменов, озарявших железную обшивку палубы. Его появление напугало двух сервов в линялых серых робах: перед ними внезапно возник гигант в черной броне, из латных перчаток которого едва заметно выдвинулись острые когти.

– Милорд, – поклонился один из сервов.

– Не называй меня так, – огрызнулся Ваанес и быстрым шагом направился к сводчатым помещениям тренировочной палубы. Здесь он когда-то обучал Свежерожденного и позволил ему убить Джеффара Сана и Свольярда, чтобы доказать, что урок усвоен.

Он подошел к оружейной стойке у стены полутемного зала и быстро снял доспехи. Когда-то он носил эту броню с гордостью, когда-то целая армия мастеров и оруженосцев прислуживала ему, почтительно заботясь о том, чтобы каждая деталь его боевого доспеха была должным образом смазана. Теперь же на броне не осталось никаких опознавательных знаков – ничего, что могло бы указать на ее происхождение. Но как бы он ни старался стереть прошлое, память свою он стереть не мог.

Под доспехом на Ваанесе был облегающий комбинезон, местами растянувшийся и даже порванный. Избавившись от брони, он снял и комбинезон и, полностью обнаженный, замер в середине зала. С усилием воли он старался не смотреть на плечо, на которое сам Шрайк когда-то нанес татуировку, повторяющую тот же символ, что был изображен на наплечнике Ваанеса. Он срезал эту татуировку с кожи уже давно, и о почетном изображении теперь напоминал только бледный рубец.

Полностью разоблачившись, он начал выполнять быстрые движения рукопашного боя, то взлетая в воздух, то нанося резкие рубящие удары руками и ногами. Все его тело стало всесокрушающим оружием, и каждый удар был смертельным. Снаружи корабля кипела битва, но Ваанеса волновала только плавная безупречность собственных атак.

Наконец он упал на одно колено, ударив кулаком в палубу – туда, где, будь этот бой реальным, сейчас бы лежал захлебывающийся кровью противник. Тело его было словно натянутая струна, и он судорожно выдохнул, восстанавливая дыхание.

Чувство, похожее на зуд при кожной заразе, возвестило о присутствии Свежерожденного: он наблюдал, стоя у входа.

– И сколько ты уже здесь? – спросил Ваанес; он поднялся на ноги, позволяя напряжению покинуть тело.

– Достаточно, чтобы заметить, что тебя что-то гнетет, – ответил Свежерожденный с подкупающей прямотой.

– Тебе показалось, – соврал Ваанес.

Существо склонило голову набок, явно раздумывая, зачем эта ложь. Свежерожденный был созданием необыкновенной силы: искусственно выращенный в демонической матке на Медренгарде, он впитал в себя противоестественную мощь варпа, данную ему от рождения. Вопреки части генетического кода, насильно позаимствованной у Вентриса, он был во многом чистым листом, и создатели превратили его восприимчивый разум в некое чудовищное сознание, сделав его послушным слугой хаоса. Ваанес уже видел, на какую варварскую жестокость способен этот солдат, и знал, что причина этому – обработка, которой подверг его Хонсу.

– Кем бы ты стал, если бы тебе дали развиваться свободно? – подумал он вслух.

– Я не понимаю.

– Похоже, что нет.

– Тогда объясни, – огрызнулся Свежерожденный. – Ты же должен меня учить.

Ваанес покачал головой: эта прямолинейность Свежерожденного раздражала. Во всем, что он говорил и делал, чувствовалось влияние Хонсу. Даже гнев его казался чужим и неубедительным.

Корабль снова застонал, выполняя очередной резкий маневр. Двигаясь с обычной плавностью, Ваанес вернулся к месту, где оставил свою броню.

– Мне больше нечему тебя учить, – сказал он, натягивая комбинезон так, чтобы прорезиненные петли накрыли входные порты, имплантированные в бедра. – Твое мастерство смерти уже превосходит все мои тренировки.

Свежерожденный встал рядом с ним возле оружейной стойки и указал на центр зала.

– Тот стиль боя, который ты использовал. Можешь научить меня так убивать? Я никогда не видел, чтобы ты так сражался.

– Даже ты не сможешь этому научиться, – ответил Ваанес с плохо скрытой гордостью.